Свет любви

Да, ей следовало оказаться на месте Элизы.

Потому что Брайан влюблен в жену. Этого уже не изменить. И, несомненно, Элиза любит Брайана. Бедный Брайан! Гвинет еще никогда не видела, чтобы что-то настолько ошеломило этого могучего воина.

Она пыталась утешить его, пыталась объяснить, что Джалахар настолько очарован Элизой, что не захочет причинить ей вред. Вероятно, о ней неустанно заботятся.

Гвинет не верила своим словам, но именно за них Брайан уцепился, как утопающий за соломинку. Гвинет так и не удалось избавиться от своего чувства к нему, и она была рада, что хоть чем-то смогла утешить Брайана.

Азфат уехал через неделю. Перед отъездом он поведал Брайану, что теперь выздоровление зависит только от его воли. Они расстались дружески.

Прошла еще неделя, и Брайан смог встать. Он начал упражняться — мучительно, медленно, но неуклонно. Он вновь набирал силу в мускулах рук и ног, ослабленных долгой болезнью. Когда наконец он смог стоять и ходить, не спотыкаясь, он отправился к Ричарду и ударил кулаком по картам, разложенным на столе перед его повелителем.

— Ты сидишь здесь без дела, Ричард, а враги держат в плену мою жену! Я требую, чтобы ее освободили!

Ричард хмуро взглянул на него, сдерживая горячий нрав Плантагенетов.

— Стед, я рад видеть тебя в добром здравии, и только твоя недавняя болезнь мешает мне немедленно отослать тебя в соседний город. Ты забыл, с кем говоришь!

Угрозы Ричарда редко бывали пустыми. Брайан решил не забывать об этом.

— Нет, я не забылся: ты мой король и я служу тебе верой и правдой. Но я хочу знать, что было сделано для ее освобождения.

Ричард взглянул на Брайана и взмахнул рукой, отсылая из комнаты писца. Когда толстый коротконогий человечек удалился, Ричард упал в кресло и уставился на Брайана, барабаня пальцами по столу.

— Я сделал все, что мог, — со вздохом произнес он. — Мы осаждаем подступы ко дворцу Музхар, каждую неделю я шлю гонцов к Саладину. Больше ничего не остается делать ни мне, ни кому-либо другому.

— Нет! Собери отряд побольше…

— Проклятие, Стед, у меня не хватает воинов! Эта змея Филипп увел свое войско! Австрийские рыцари Леопольда — жалкие трусы! Я делаю все возможное, чтобы удержать побережье…

— Но должен же быть выход, Ричард! Может, ты делаешь не все…

— Стед! — рявкнул Ричард и поднялся. Брайан похудел за время болезни, но по-прежнему возвышался над королем на целый дюйм, и это раздражало Ричарда. — Сядь! — приказал король. — Ты же знаешь, как досадно мне видеть твой рост. Я возвысил тебя, Брайан Стед, я дал тебе поместья и земли, дал жену. Если бы я захотел, я мог бы сломать тебя. А теперь посиди и послушай.

Брайан сел, но склонился через стол к Ричарду.

— Доверься мне, король, позволь вновь повести воинов на штурм дворца. Позволь взять рыцарей из Монтуа и Корнуолла. Мы сумеем захватить дворец, мы…

— Брайан, — печально произнес король, покачивая головой, — я был бы искренне рад вновь отдать этих воинов тебе. Знаешь, я приказал отслужить мессу о твоем выздоровлении, мне нужны такие люди, как ты. Но я не отдам тебе войско до тех пор, пока к тебе не вернутся силы, пока я не увижу перед собой лучшего из рыцарей, того, который когда-то сумел выбить из седла меня! Придет время, и ты получишь все, что захочешь, Брайан, клянусь тебе. Черт побери, Стед, разве ты не понимаешь, что я готов перевернуть небо и землю, лишь бы вернуть ее!

Брайан замер, пораженный искренней болью в голосе короля. Он ждал от Ричарда слов о том, что великий крестовый поход нельзя прерывать ради одной женщины. Рыцари Ричарда имели привычку помалкивать, но самые приближенные к королю знали, что колкие замечания Ричарда о женщинах не были показными: он любил лишь одну женщину в мире — свою мать.

— В самом деле? — пробормотал Брайан.

— Ну конечно!

— Но почему? — не раздумывая, спросил Брайан. Ричард ответил ему удивленным взглядом.

— Разве ты ничего не знаешь?

Брайан покачал головой, и Ричард грустно улыбнулся.

— Она моя сестра. Правда, сводная сестра, но в ее жилах течет кровь Генриха.

У Брайана открылся рот. Он чувствовал, что выглядит как глупец, но ничего не мог с собой поделать.

Внезапно все встало по местам: поездка Элизы к Генриху, ночная буря… Кольцо, сапфировое кольцо, которое когда-то заставило Брайана подумать, что Элиза лгунья и воровка.

А ее лицо! А золотисто-медные волосы! Должно быть, он ослеп. Ее волосы были настоящим знаменем Плантагенетов! Ему следовало давно все понять! Даже во сне ему подсказывали разгадку тайны: он видел вместе Генриха, Ричарда и Элизу!

Даже легенда давала ему подсказку, подумал он, скривив лицо в горькой гримасе. Даже легенда о Плантагенетах, в которой говорилось о Мелюзине, давшей красоту, горячность и очарование этому роду. Да, очарование, колдовское очарование. Но не злое. Просто красота прародительницы Плантагенетов была так сильна, что любовь привязывала к ней мужчин на всю жизнь. Он, Брайан, коснулся Элизы, как некогда викинг коснулся Мелюзины, и этого оказалось достаточно: он был обречен желать ее, вожделеть и любить всю жизнь…

Он прикрыл глаза, переполнившись запоздалым сожалением. Он стащил ее с седла, ударил… и, если не овладел ею насильно, то заставил отдаться ему…

А все потому, что она была дочерью Генриха и стремилась скрыть свою тайну…

Ему следовало все понять! Потеряв сдержанность, она обезумела, прямо как Генрих. Или Ричард… Она подвергалась страшной опасности, рисковала жизнью, приходя в ярость и обретая непоколебимую решимость. Сколько раз ему казалось, что Элиза ему кого-то напоминает! Он служил Генриху много лет, потом служил Ричарду. Должно быть, все это время он был слеп.

А давно минувшая ночь… мрачная ночь неожиданного насилия и страсти, которая изменила всю его жизнь… и ее жизнь… Этого бы никогда не произошло, стоило ей только довериться ему…

— Но почему? — невольно прошептал он вслух.

— Значит, она тебе ничего не говорила? — произнес Ричард и вздохнул. — Вероятно, она считала, что эта тайна должна умереть с теми немногими, кто знал ее. Отец рассказал о ней, когда мы уже начали вражду. Когда умирала мать Элизы, отец дал ей клятву, что избавит Элизу от позора внебрачной дочери. Но Генрих не смог бы отрицать, что Элиза его дочь. Когда-то он проговорился ей. Моя мать догадалась, но она святая. Элеонора никогда не питала ненависти ни к кому из детей Генриха. Она позаботилась о Готфриде… Но вернемся к делу. Отец мог бы лишить меня наследства ради Джона, но думаю он понимал, что Джон Слишком молод, что ему нельзя доверять. Между Джоном и короной осталось только одно препятствие — я. Если я умру и если Джон обо всем узнает… Элиза дорого поплатится за это. Джон явно что-то подозревает. К тому же Элиза получила больше, чем Джон, — у нее было Монтуа. Эту тайну следует хранить вечно, Стед. Если… — Ричард замолчал, а затем решительно произ нес: — Если мы сумеем вернуть Элизу. Если у вас будут дети. они могут пострадать от козней Джона, конечно, если ни ты, ни я не сумеем защитить их.

Брайан встал, слегка пошатываясь.

— Я наберусь сил, Ричард. И ты еще увидишь — я смогу повести твое войско.

Ричард смотрел вслед Брайану, выходящему из комнаты. Очутившись у себя, Брайан рухнул на кровать и проспал целый час. Затем он съел до последней крошки еду, приготовленную Гвинет, и вновь начал упражняться, укрепляя ступни, — какой нелепостью ему показалась бы раньше мысль о том, что когда-либо придется заниматься этим!Но теперь это было необходимостью. Он будет вновь стоять, не шатаясь, будет ходить, сумеет держать в руках меч, будет готов к бою…

Если бы ему еще удалось сдержать непокорные и тревожные мысли! Но едва спускались сумерки, воображение предавало его. Джалахар! Этот мускулистый и стройный, удивительный, умный мужчина! Что, если Элиза уехала с ним потому, что была очарована его смуглым тонким лицом, заворожена этим пустынным властителем?

Он стиснул зубы. Стоило ему представить Элизу в объятиях другого мужчины, и душа горела от ярости и боли. Он так ясно представлял себе ее, казалось, он способен коснуться ее лица, ощутить нежность кожи, шелковистые волосы, рассыпавшиеся вокруг в прекрасном беспорядке…