Неженка

Я собрала всё это добро, и, накинув халат, выскользнула из комнаты. Потом вернулась и зашторила окно, приглушив дневной свет.

Не знаю, что на меня нашло, может это благодарность, за чудесную новогоднюю ночь? Но мне хотелось, проявит заботу.

Включила на кухне кофеварку, и поплелась в душ.

Позевывая, сняла халат, и уставилась, на себя в зеркало.

На шее, на груди, на животе, да почти везде, отметины от засосов. Губы все распухли, на запястьях точки синяков, повернулась спиной, на ягодицах тоже. Волосы растрёпаны, глаза горят.

Да такого нового года у меня ещё не было.

Отвернулась не в силах смотреть на это непотребство.

И ведь это я. Девочка-умничка закончившая филфак с красным дипломом, которая верила в то, что должна отдаться в первый раз по большой и взаимной любви, которая порнуху-то никогда не смотрела, и на рассказы подруг, да той же Алки, что они с ума сходят от секса, снисходительно улыбалась. Не верила, что можно вот так в пучину с головой окунуться. А вот так, за одну ночь, один единственный мужчина разбил напрочь, все мои стереотипы. Развеял по воздуху. И я готова была вчера на всё. Это даже пугает, как он легко мной руководил, словно подавляя мою волю. Он изначально во мне вызывал страх и трепет, а после того как по хозяйски засунул свой язык, ко мне в рот, а руку в трусы, я и вовсе сдалась.

Я долго стояла под горячими струями воды. Ароматный гель, и шампунь, давно уже смылись с моей кожи, и на задворках сознания мелькала мысль, что кофе возможно давно готов, но выходить всё не хотелось. Словно я попаду в другую реальность, где мне предстоит встретиться с действительностью, и принять её. А всё произошедшее пока никак не укладывалось в моей голове.

Зря я переживала, действительность сама явилась ко мне, в виде обнаженного мужчины, который открыв дверцу, душевой ширмы, нагло меня рассматривал, попивая кофе.

— Ты ночью не насмотрелся? — нервно передёрнула я плечами, и инстинктивно прикрываясь.

— Ночью я больше щупал, — усмехнулся Матвей, и отставил кружку с кофе, шагнул ко мне.

Нас разделял поток воды, льющийся из душевой лейки. Я осматривала его, настороженно, готовясь, что он вот-вот коснётся меня. Его большое тело занимало почти всё пространство в душевой.

Он, всё ещё молча, разглядывал меня, и я не знала, куда деть взгляд, потому что, попробовав его опустить, я наткнулась на его вздыбленный член, мне пришлось опять взглянуть в его серые глаза. Его губы растянулись в улыбке. И я снова краснею, я чувствую, как горят мои щёки.

— Я просто охреневаю, Неженка, как ты краснеешь, — смеётся Матвей, и берёт меня за руку, но вопреки моим ожиданиям, накрывает ей мою грудь.

— Давай поласкай себя! — воркует он, сжимая своей рукой, мою ладонь, а вместе с ней и грудь.

— Что? — пищу я, и одёргиваю руку.

— Давай сожми свои соски, — он снова берёт на это раз, обе мои ладошки и накрывает ими мою грудь.

— Я… Я не умею, — выдыхаю я, но руки не убираю.

— Что ж ты, Неженка, не дрочила никогда, — снова смеётся Матвей, и наклоняется надо мной, поток воды мочит его голову, и он откидывает с лица мокрые волосы.

— Не представляла, как тебя имеет понравившийся мужичек? А может даже и бабенка, какая?

Ответить, причем возмущенно я не успеваю, он накрывает мой рот своим, сминая губы, и раздвигая их своим языком. Шарит им, глубоко и требовательно, так что я начинаю задыхаться от его напора, и от дурманящего вкуса кофе.

Руки мои смыкаются на его шее, потому что коленки подгибаются, и я боюсь упасть, из груди вырывается стон.

Мне хорошо! Тело снова встрепенулось!

Между ног становиться жарко, по телу бегут импульсы, и дрожь возбуждения, когда я чувствую, как мне в живот упирается его член.

Матвей отстраняется, и я удивлённо открываю глаза. Он разжимает мои руки и снова кладет их мне на груди.

— Ну, хорошо, давай представь, что я имею тебя, — журчит его низкий голос. — Сожми грудь, и помассируй соски, давай!

Я закусываю губу и, глядя в его потемневшие глаза, делаю, как он мне говорит. По телу, словно разряды тока пустили, я даже глаза, прикрываю, и выгибаюсь.

— Вот так, молодец Неженка, — довольно мурчит Матвей, и я замечаю, что он галдит свой член.

Только мне не противно, меня это невероятно возбуждает. Он вообще открывает во мне какую-то порочную сторону меня. Словно до него я вообще не знала, что такое удовольствие.

— А теперь скажи мне, — бормочет он, видя, как я извиваюсь, — как тебе нравится! Хочешь быть сверху, или может, чтобы я был сзади.

— Я… я, — запинаюсь я, потому что мне нравиться всё. Осознала это только сейчас.

С ним мне понравилось всё.

— Говори, Неженка, — Матвей всё сильнее наглаживает свой член, а я пытаюсь сообразить, как ответить, и ничего не могу придумать.

— Мне всё нравится, — тихо выдаю я, опять краснею, хотя, казалось бы, чего уж краснеть, стоять перед мужчиной, ласкать себя, но вот когда произносишь это вслух…

— Мы ещё и половины не попробовали, — усмехается он, — ну хорошо, тогда я буду сзади. Помнишь как ночью, когда ты извивалась, и стонала подо мной, а я вдалбливал в тебя свой член. Какая же ты узкая, Неженка, горячая, влажная. Я смотрел на твою великолепную задницу, и чуть ли не кончал от этого вида! Слышал как, ты стонешь, зовёшь меня по имени, дрожишь, от накатывающего удовольствия.

Я застонала и прикрыла глаза, продолжая натирать грудь. Его низкий голос проникал, казалось мне в душу. Я вспоминала все, о чём он говорил, и видела себя словно его глазами, и это было так эротично, и возбуждающе.

Неожиданно, я ощутила его горячие губы на своих плечах. Потом они скользнули ниже, к груди, которую я сжимала. Я замерла, наслаждаясь его прикосновениями. Он обхватил руками мою талию, и неожиданно встал передо мной на колени. Закинул мою ногу к себе на плечо.

— Продолжай, — хрипит он, и зарывается лицом мне между ног. И я чувствую как его язык, скользит по моим складочкам, пальцы раздвигают их, и губы сходятся на горошинке клитора.

Я вздрагиваю так, что если бы он меня не держал, я бы упала.

Это так волнующе, интимно, порочно, и вызывающе. Никто, никогда меня там не ласкал.

Никто никогда, не был со мной таким откровенным.

Я дрожу, и задыхаюсь, мне кажется, что я не выдержу этой сладкой пытки. Мне кажется, что ещё мгновение, и я растворюсь на его языке, и на его губах, в его сильных руках. Он просто убьёт меня этими откровенными ласкам. Я вся сосредотачиваюсь на этих ощущениях. Смотрю вниз, и вижу его всклокоченные мокрую голову, чувствую горячий влажный язык, который погружается глубоко в меня, и схожу с ума, от вожделения и похоти. Пальцы сами собой зарываются в его волосах. Я выгибаюсь ему навстречу, вибрируя бёдрами. Мои стоны заполняют всю ванную.

— Какая же ты сладкая, Неженка, — отрываясь, говорит он, пронзительно глядя на меня снизу вверх. — Горячая, влажная, тесная, узкая, Неженка.

Говоря это, он погружает в меня палец, и наблюдает, как я закатываю глаза, и словно в бреду, откидываю голову, мечусь по кафельной стенке.

— Сожми соски, — командует Матвей, и я не осмеливаюсь ослушаться, делаю, как он говорит, пока его пальцы ритмично ныряют в меня. Обхватываю свою грудь, и сжимаю твёрдые горошинки, и кричу, от затопившего меня удовольствия.

Меня накрывает такой яркий оргазм, что мне кажется, что на белом потолке ванны, засверкали звёзды.

Слёзы хлынули из глаз, от перевозбуждения. Моё тело превратилось в чувствительный нерв. Я словно одна сплошная эрогенная зона. И когда Матвей обнимает меня, поглаживая по спине, я зарываюсь в его груди, и плачу.

— Охренеть ты кончаешь, Неженка, — бормочет он, — впервые встречаю такую чувствительную бабу, — его слова доносятся до меня словно через вату.

Также вяло ощущаю, как он подхватывает меня под ягодицы, и упирает в стенку, насаживает на член. Довольно рычит, когда я прижимаюсь ближе, обхватываю его плечи.

— Давай, Неженка, ещё раз, — шепчет он, наваливаясь на меня, ритмично двигаясь.