Фолклендское коммандо

С 1996 года Министерство Обороны пытается искоренить этот нежелательный литературный жанр посредством контрактов и запретов, которыми авторов спецназовской литературы стремятся сделать персоной нон грата. Министерство Обороны заставляет спецназовцев подписать контракт с кляпом во рту, где прописано соглашение о неразглашении всего, связанного с их работой. Если они впоследствии напишут книги, то могут быть привлечены к суду за любые деньги, которые они могли бы заработать как авторы, а также, преследоваться по закону «О государственной тайне». Если книга о частях специального назначения будет опубликована сегодня, Министерство Обороны почти наверняка наложит на нее запрет Высокого суда и подаст в суд на автора за нарушение контракта. Если автор является офицером на действительной военной службе, то ему грозит военный трибунал, тюремное заключение, крупные штрафы и гибель его военной карьеры. Если автор пойдет по соответствующим каналам и представит свою рукопись для проверки в Министерство Обороны, как это случилось с моим другом, ответственно и разумно писавшем о военном аспекте освещения деятельности частей специального назначения, ему дадут по рукам за такую дерзость (добавив черные метки в его конфиденциальную папку с личным делом) и прикажут никому не показывать написанную в тяжких трудах рукопись.

Тем временем, во внешнем мире публика продолжает поглощать раскрученные книги «авторов из Специальной Авиационной Службы». В лучшем случае публика читает книги, написанные профессиональными писателями триллеров, которые знают, как закрутить сюжет. В худшем, они читают какие-то небылицы, написанные людьми, которые никогда не были членами частей специального назначения, имевшими право носить их эмблемы. Или, как по крайней мере в одном случае с конкретным автором бестселлеров, выдумавшим как свои полномочия в SAS, так и чрезвычайно разрушительные события, в которые он, по его словам, был вовлечен.

«Фолклендское коммандо» избежала кошмара вмешательства государственных служб и военной цензуры исключительно благодаря поддержке тогдашнего директора Армии по связям с общественностью, ныне ушедшего в отставку инспектора тюрем Ее Величества лорда Дэвида Рамсботэма.

Во время боевых действий Фолклендской войны желание МО контролировать общественное понимание событий было гораздо более интенсивным. Их кампания в средствах массовой информации была неудачной, было сделано много ошибок, и Дэвид Рамсботэм боролся с верхушкой государственных служб, чтобы создать разумную систему, благодаря которой журналисты могли бы быть объективными. Но даже несмотря на то, что некоторые уроки были извлечены (что помогло в войне в Персидском заливе девять лет спустя), отношения между СМИ и Министерством Обороны (и нависающей правительственной машиной по управлению СМИ) по прежнему полны подозрений, нечестности и злобы. Это серьезная, ненужная и недостойная проблема, которая сильно повлияет на будущие военные операции.

Даже сейчас, в 2002 году, спустя двадцать лет и после нескольких крупномасштабных операций, отдел по работе со средствами массовой информации Министерства Обороны по прежнему настроен враждебно по отношению к СМИ, от которых он зависит. В 1982-м году многие британские журналисты были убежденными сторонниками военных. И у нас все еще были соответствующие корреспонденты по оборонным вопросам в наших национальных газетах, которые потратили годы, изучая вооруженные силы, чтобы достоверно сообщать о военных вопросам заинтересованным читателям. Сегодня только Майкл Эванс и Шон Реймент могут быть охарактеризованы как профессиональные опытные корреспонденты по вопросам обороны, и они находятся под угрозой исчезновения.

Но вместо того, чтобы помогать потенциально готовым к сотрудничеству журналистам собирать информацию и публиковать полезные статьи, во время Фолклендской войны служащие МО, возглавляемые Иэном Макдональдом с роботизированным голосом бесполезным и намеренно педантичным, в бесплодных усилиях пытались контролировать СМИ. Это выглядело так, будто МО видело себя сражающимся на двух войнах: на другом краю света против аргентинских войск и у себя дома. МО просто не понимало реальности жизни СМИ — что, независимо от любых других соображений, страницы и телевизионное время должно быть заполнены. Один из полковников, с которым я работал в МО по возвращении с войны (теперь он генерал), описывал пресс-конференции Фолклендской войны так, словно это были беспорядки во время футбольных матчей: «Пресса каждый день приходила сюда, требуя знать, что происходит как паразиты». Теперь, когда я сам на какое-то время опустился до журналистики, я знаю, что многие британские «паразиты» прекрасно понимали необходимость соблюдения правил безопасности. И написали бы статьи куда менее разрушительные, чем многие из тех, что были напечатаны или даже просто фотографии, если бы МО было менее автократично и работало, чтобы установить хорошие рабочие отношения с конкретными людьми.

Однако, в отличии от остальной части Уайтхолла, чьи государственные служащие могут запутывать, увиливать и вводить в заблуждение журналистов с незначительной прямой опасностью для кого-либо еще, Департамент средств массовой информации Министерства обороны не может позволить себе играть в ту же игру. Война это слишком важно. СМИ в массовом порядке бросят все остальное ради войны настоящей драмы жизни и смерти, которая затрагивает каждого потребителя новостей. Освещение событий в СМИ очень сильно влияет на моральный дух нации и может повлиять на электорат в его поддержке военных действий.

Не менее глубоко причастны нынешние боевые части, чьи сотовые телефоны, радио и миниатюрные телевизоры поддерживают час за часом связь с CNN, BBC и ITN. В последних военных кампаниях в каждом штабе был крайней мере один телевизор, который показывал CNN круглые сутки. Слишком часто CNN получает новости быстрее, чем военные информационные системы на поле боя. Войска узнают, что происходит на их войне в то же самое время, что и все остальные в мире.

Нет никаких сомнений в том, что войны будущего будут все больше определяться общественным мнением, возглавляемым средствами массовой информации. Но без огромного (и удручающе маловероятного) изменения отношения, культуры и восприятия со стороны организации средств массовой информации Министерства обороны, битва за этот важнейший мандат общественного мнения будет становиться все более сложной для победы военного командования. Я рассматриваю это как военный мандат, потому что как только политики позволяют дипломатии выродиться в войну, они должны передавать бразды правления своим военным командирам.

Кроме того, современные средства связи позволяют вести управление боем на детальном уровне с другого конца света из Белого Дома, Пентагона, с Даунинг-стрит или Главного здания Министерства Обороны. Политики не понимают войны и слишком легко поддаются влиянию общественного мнения, чтобы быть решительными; нерешительность убивает войска. Это определенно способ проиграть сражения и войну. Решимость и решительность Маргарет Тэтчер были уникальны и позволили одержать невероятную победу.

В период современных кампаний Фолклендская война выглядит простой и жестокой. Несмотря на огромное количество современной техники, войну выиграли измученные солдаты в промокшей одежде и с больными ногами, которые шли через Восточные Фолкленды, чтобы использовать гранаты и штыки против своего противника. Но сейчас, на заре XXI века, мы начинаем привыкать к тому, что войны выигрываются с воздуха бомбардировщиками и умными ракетами. Причем только со случайными, часто непреднамеренными, потерями следствиями ошибочной идентификации на поле боя, минных полей или послебоевой путаницы. Технология должна избавить нас от мучительного возвращения на родину мешков с трупами.

Но судя по войнам, которые ведут США и их союзники против Ирака и Сербии, эта растущая зависимость от технологий, воздушной мощи и удаленного технологического способа убийства людей, обрекает невинных гражданских лиц на почти полностью одностороннюю битву. Наши военные теоретики говорят об «асимметричной войне», под которой подразумевают небольшие, часто плохо вооруженные отряды, подобные Вьетконгу, противостоящие массивным, хорошо оснащенным силам, таким, как армия США.