Страница 30 из 46
Конечно, цитадель оставалась бы неприступной, если б не шла так быстро вперед военная наука. Появилась дальнобойная артиллерия, и крепость превратилась просто в военный городок, хотя усовершенствования велись и позднее. В 1911—1915 годах старшим производителем работ в крепости был тогда еще молодой инженер-капитан Дмитрий Михайлович Карбышев. Судьба генерала Карбышева, превращенного немцами в ледяной столб, стала уже легендой, хотя свидетели тому совсем не старые люди.
Такая же судьба выпала и самой Брестской крепости. Не знаю, дошел ли до генерала слух перед его мученической кончиной, что цитадель, к которой он приложил руки, подобно ему, предпочла погибнуть, но не сдаться.
О беспримерной обороне Бреста написано много. Но главная книга — Сергея Сергеевича Смирнова: то, что, казалось, кануло навеки, он вернул человеческой памяти. Своим пером он поднял крепость из руин, камень за камнем. Отдал почесть мертвым и вернул из забвения живых. Это не только страницы чужих подвигов, но и собственный подвиг писателя.
В первый день войны Брест штурмовала 45-я немецкая дивизия, известная тем, что входила в Париж и Варшаву. Приказ войти в крепость двадцать второго июня к 12 часам дня не казался ее солдатам поначалу слишком сложным: ведь перед ними лежал небольшой пограничный город!
Конечно, им не могло и в голову прийти тогда, что они не возьмут крепости ни сегодня, ни завтра, что они вообще не возьмут ее. Потому что то, что им досталось, было уже не крепостью, а лишь грудой камней; до сих пор в музее лежат кирпичи, оплавленные, как стекло.
Да и в самом городе с одним пулеметом и несколькими карабинами держался дом областного военкомата. Его не только обстреливали — его бомбили и наконец подтянули полевые орудия. Полевое орудие против единственного пулемета! А на вокзале первый бой приняли пограничники контрольно-пропускного пункта. Старшина Баснев занял оборону в подвалах. Не в силах справиться с горсткой отважных, немцы затопили подвалы.
Нет, не просто доставался маленький пограничный город фашистам! И все-таки они еще не знали, что так сопротивляться будет вся страна, а их 45-я дивизия, хоть и переступит советскую границу, но найдет полную и заслуженную гибель в бобруйском котле.
ЗАСТАВА КИЖЕВАТОВА
От лейтенанта Андрея Митрофановича Кижеватова не осталось фотографий. Та, что хранится в Брестском музее, запечатлела совсем юное лицо; петлицы еще без единого знака различия. Начальник девятой заставы был, видимо, совсем не таким. И застава находилась не там, где сейчас. Мы шли на эту новую заставу довольно долго: сначала берегом Муховца, потом через Горбатую кладку (так называется временный мост), потом узкой тропой по самой кромке границы. По пути нам попадались древние осокори — обхватить ствол едва смогут четыре человека! Вокруг цвели бузина и акация. Воздух жужжал пчелами. Мы шли и разговаривали с провожающим меня капитаном о самых разных вещах. Я еще ничего не знала про Кижеватова. «Кижеватовская застава» — это был пока звук, не заполненный содержанием. Да и сама застава показалась прежде всего хорошо возделанным цветником — повсюду клумбы, бордюры, палисадники…
Ни начальника, ни заместителя не было. В канцелярии за столом сидело «третье лицо» заставы — старшина. Он нам не очень обрадовался, потому что у него был ворох неотложных дел. Но мы только попросили по кружке холодной воды и, никому не мешая, прошли в ленинскую комнату. Там я взяла альбом «Дела и дни заставы» и наконец узнала, кем же был Андрей Митрофанович Кижеватов.
Девятая застава раньше располагалась в самой крепости. В первые же часы войны под обстрелом многие погибли, в живых осталось всего семнадцать человек. Начальник заставы Кижеватов приказал бойцам Еремееву и Алексееву прикрывать огнем пулемета Тереспольские ворота.
Немцы приближались спокойно. Они были уверены, что после ураганного обстрела никого из защитников не осталось. Но вот заработал пулемет Григория Еремеева.
У немцев был приказ: защитников крепости с зелеными петлицами в плен не брать, расстреливать на месте. Но пограничники и не сдавались! Окруженный Харченко подорвал себя гранатой; Морозов, когда патроны кончились, прыгнул с крыши дома вниз на врагов… Погиб и сам Кижеватов.
30 мая 1958 года заставе было присвоено его имя. Он посмертно стал Героем Советского Союза.
— Андрей Митрофанович был человеком немногословным и собранным, — сказала о нем Наталья Михайловна Канторовская, участница защиты крепости, жена пограничника. — Его словами были дела. А семью — жену и троих детей — расстреляли немцы в 1943 году за связь с партизанами. К нам приезжал брат Кижеватова, очень похожий на Андрея Митрофановича, с него скульптор и делал портрет.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОДВИГОВ
Первые послевоенные годы не складывались на западной границе мирно. По лесам и болотам рыскали бандиты. Они стремились прорваться за рубеж.
Пограничники пришли на голое место и ежедневно, кроме службы, работали по четыре — шесть часов: построили здания застав, наблюдательные вышки, проложили контрольно-следовую полосу. Приходилось недосыпать; в дождливую погоду не успевали сушить, обмундирование. Но служба шла, как всегда, бдительно и четко. Об этом повествует летопись заставы имени Кижеватова.
В ноябре 1944 года группа лейтенанта Думачева несколько суток искала в лесу следы банды. Бандиты засели в окопах и открыли огонь, но потом бежали, оставив убитых.
В январе 1945 года наряд в составе Чернывского и Михайлова обнаружил след пешехода на контрольной полосе. После доклада на заставу к наряду присоединился инструктор с собакой. Нарушитель открыл огонь, ранил инструктора Гавриша, пытался подорвать пограничника гранатой. Гавриш перехватил гранату на лету и далеко отбросил. Он награжден медалью «За боевые заслуги».
С 1958 по 1960 год на заставе служили братья Ларченко. В морозное утро двадцать первого декабря в густом тумане Владимир Ларченко был в наряде на острове возле погранзнака. В лощине он заметил следы, доложил на заставу и пошел на преследование по глубокому снегу. Задержал двух неизвестных.
В июньскую ночь 1959 года Андрей Верхогляд, освещая фонариком контрольную полосу, увидел вмятину. След в сторону границы! Верхогляд сообщил на заставу и быстро пошел к реке, чтобы отрезать путь нарушителю. Все ближние заставы поднялись по тревоге. Нарушитель был задержан, а Андрей Верхогляд награжден медалью «За отличие в охране государственной границы СССР».
Ефрейтору Антонову пионеры сообщили о подозрительном человеке на территории крепости. Летопись заставы сообщает:
«Обладая пограничным мастерством, Антонов сумел среди сотен людей найти по приметам неизвестного».
Итак, боевая жизнь заставы имени Кижеватова продолжается.
В ЗУБРИНОМ КРАЮ
Пуща берет в плен сразу: вековые деревья, как солдаты, стоят стеной. Мне еще не приходилось видеть сосен и дубов такого обхвата, вернее необхвата. И лесная крепость не покинута, не брошена, как какой-нибудь средневековый замок: она вся в птичьих голосах, в цветении лиловых колокольчиков, в цоканье белок, которых здесь тьма! От полян пахнет земляникой, как от медного таза с вареньем. Все, кто ходил по ягоду, знают особый «эффект»: то нет ничего, то вдруг красно под ногами — ступить некуда. Чуть отвел глаза — ягоды исчезли. Вот ведь — без ног, без рук, а в прятки играют.
Едва мы отъехали от заставы, как старший лейтенант закричал: «Останови!»
Газик проскочил по инерции, потом попятился. На широкой солнечной полосе в глубине просеки пасся олень. Он был спокоен, как большой теленок, шкура отливала медью.
В пуще дороги хороши, как нигде: пограничники бдительно следят за их исправностью. Асфальтовая земля ползет между корневищами, мощными, как слоновьи ноги. Угрюмый папоротник выплескивается на обочину, подобно темной воде. Веет то грибной сыростью, то сухим куреньем смол. Иногда хвойные отступают, и тогда чернолесье смыкает над дорогой ветви, будто девушки соединяют руки в хороводе. Становится почти темно, пока небо вновь не разорвет заросли и от яркого света в глазах не запрыгают по траве голубые пятна.