Страница 32 из 72
Асмодей напрягся, мысленно вызывая в себе силу карателя, но ничего не получилось.
— Я забыл тебе сказать… — замечая его потуги, пробасил Абигор, — срок нашего с тобой контракта истек.
— Досадно. Ну, допустим. И все же боевыми приемами я владею не хуже тебя, — подражая ему, инкуб тоже сплюнул и принял боевую позицию.
Агалиарепт кинул в сторону Асмодея пламенный меч — и тот с легкостью лег в его руку. В подтверждение своих слов инкуб ловко прокрутил его на пальцах.
Раздался лязг холодной стали — и желтая искра металла посыпалась в стороны.
Между ладонями Уфира образовался яркий сноп света — и демон направил его в сторону Агалиарепта.
— Что я должен делать? — наблюдая за их боевыми приемами, поинтересовался оборотень.
— Ты и разговаривать умеешь? — улучил мгновение, чтобы съязвить, медсоветник. — Всезнающего хватит на двоих. Ты не смотри, что на вид он хрупкий.
Вмиг отчего-то нахмурилось небо, в нем сверкнули кривые ветки молний. Будто нарочно отгородив демонов друг от друга густой непроницаемой пеленой, обрушился ливень, а затем раскатился первый оглушительный гром.
Всезнающий взмахнул рукой — и сноп уфирова света будто столкнулся с невидимой преградой, размазавшись об нее, словно яйцо о стену.
Раздался неожиданный пронзительный крик герцогини — и головы демонов хищно вскинулись в сторону дома.
— Абигор, — басом взревел Асмодей, в бессильной ярости лицо его некрасиво искривилось.
Тот увернулся от длинного тяжелого клинка, чуть не обрушившегося на его голову, но ухо все же зацепило. Смешиваясь с дождем, горячая струя крови потекла по шее, а звуки с правой стороны теперь сделались едва различимыми. Провидец по-звериному зарычал и ринулся на инкуба. Тогда столкнувшаяся сталь вновь заискрила дождем, а лица противников слишком сблизились, нефритовый взгляд заполыхал напротив янтарного.
Развернув ладони, Агалиарепт направил два снопа огня — Уфира и Дали откинуло на несколько метров. Чтобы не рухнуть у стен дома, оба в ответ выстрелили из ладоней серебристыми лучами света. Такой цвет имела созидательная магия. Медсоветник и друид владели ею, но могли применять только в целях самозащиты. Созидательный и боевой огонь столкнулись, а затем слились в единый столб, который устремился в небо. Тогда снова раскатился гром и сотряс собой небо над поместьем.
Герцогиня вскрикнула в третий раз и взмолилась о том, чтобы ее мучения, наконец, закончились. Асмодей и Абигор в ужасе распахнули глаза. На этот раз крик Илэриас, который был еще пронзительнее, заставил остановиться всех. Они поняли, оставались считанные минуты.
— Если тебе дорога Илэриас, ты должен меня впустить, — прохрипел провидцу инкуб, вновь схлестнувшись с ним взглядом.
Они замерли, стоя друг напротив друга: в глазах их скакали бесы, а мускулы теперь напоминали высеченные из камня гравюры — такими плотными и напряженными они были. Остальные тоже затаились в оборонительной стойке.
Абигор ясно осознавал, что так и нужно сделать для свершения пророчества. Только вот был один нюанс… Если он не даст инкубу войти внутрь, второе родившееся дитя никогда не признает в Асмодее отца и будет считать им его, Абигора. От этой мысли ему мгновенно становилось не по себе. С другой стороны, он не понимал, каким образом Асмодей ощутил, что Илэриас была готова родить. «Неужели все дело в пророчестве? А если тайна отцовства раскроется, что тогда?» Сердце провидца рвалось на куски…
Асмодей увидел в его взгляде, вдруг ставшем совсем привычным, проблеск надежды. Ливень стал медленно стихать. Тучи расступились — и луна вновь осветила поместье. Инкуб первым отбросил в сторону меч. Тогда Абигор молча сделал то же с топором-гильотиной.
— Ох, я сейчас растрогаюсь до слез, — не упуская возможности для очередной колкости, воодушевленно воскликнул Уфир, и плечи его снова затряслись в едва удерживаемой истерике.
— Тише-тише, Таро, — Асмодей взял на руки своего сына, умело запеленатого Уфиром-двойником в кусок чистой белой ткани, и с любовью заглянул в глаза.
— Почему, Таро? — сдвинув брови, поинтересовалась Илэриас как можно спокойнее.
— Означает «великий сын», либо же «красивое дитя истории». Ты по-другому хотела его назвать?
Их взгляды встретились. Не выдержав такого напора, герцогиня отвернулась первой:
— Пускай будет Таро. Мне все равно, — поджала она губы, и Асмодей мог увидеть непрошенную слезу, вдруг скатившуюся по ее щеке, потом еще одну и еще…
Уфир, латавший ухо Абигору, с интересом наблюдал за происходящим, а потом неожиданно для всех изрек:
— Я буду опекуном Таро.
— Что? Что ты сказал? — требовательно дернул его за рукав Абигор.
— Глухня, — рассмеялся тот.
— Ты там долго копаться будешь? — окликнул Абигор двойника, и тот тут же поднес ему малыша.
— Глянь, какой красавец. Глаза мамины, большие и синие, — изрекла его проекция.
Провидец с осторожностью принял из рук другого себя сына и бросил сам себе:
— Достаточно. Исчезни. — Двойник с тихим хлопком испарился — и демон, склонившись над чудом в своих руках, принялся нелепо ему агукать. — Может, назовем тебя Хиро для созвучности с именем брата?
— В-вы… вы издеваетесь? — скрестив на груди руки, заплетающимся языком произнесла герцогиня. — Зачем имена такие р-р-р-ычащие?!
— Они вдруг подумали, что это красиво звучит, моя дражайшая Герцогиня, — великодушно улыбнулся ей пришедший в себя Себастиан, голос которого никто не ожидал услышать.
— Тогда я сделаюсь опекуном для Хиро, — привлекая к себе внимание, Агалиарепт приблизился вдруг к Абигору и, склонившись над малышом, затараторил: — Хочу-хочу-хочу породниться с Хиро, — засюсюкал он и улыбнулся одними глазами.
В спальне герцогини раздался дружественный тяжелый вздох, означавший, что Созерцание прошло как полагается. О том, что Таро не сын Асмодея, догадывался даже Агалир — только помалкивал, будто так и надо.
Передав Уфиру новорожденного зеленоглазого красавца Таро, Асмодей приблизился к постели Илэриас, демоница демонстративно поджимала губы и отворачивалась.
— Все же ты должна со мной обручиться, Илэриас, — раздался рядом его тихий хриплый голос. Вздрогнув, она обернулась. — Это нужно для соблюдения формальностей, — сказал инкуб и, поймав на себе взгляд Абигора, тяжело вздохнул. — Все же ты выбрала его. Не меня. Но я впредь не буду возражать против ваших отношений.
Как и Лэр, тот напряженно замер, переводя взгляд с нее на инкуба и осознавая в глубине души, чему быть — того не миновать. Пророчество сбывается.
Тем временем Асмодей опустился перед постелью Илэриас на одно колено и взял ее руку в свою:
— Вижу, что больше не могу претендовать на твое сердце. Надеюсь, когда-нибудь ты простишь мне боль, которую я тебе причинил. — Их взгляды снова встретились. — Я тебя отпускаю, Илэриас, — добавил он уже совсем тихо. И тогда она впервые увидела настоящие слезы в его глазах. — Я очень рад. Ты подарила мне прекрасного наследника.
«Прости. Прости меня, — умоляюще раздалось в ее голове. — Я был так глуп…»
…
Узнавший о рожденных в его поместье Таро и Хиро, Дар примчался в тот же час. Он подарил герцогине огромный букет черных роз и, узнав тайну отцовств, несколько опешил. Но этот маленький семейный секрет вампир поклялся унести с собой в могилу.
Дождавшись, когда герцогине полегчает, все демоны вернулись в Вертерон.
Сразу по приезде для мальчиков выделили отдельную от родительских комнату. На первое время, пока малыши не встанут на ноги, к ним заселили опытных нянек. Прием к Таро и Хиро заранее расписали на месяц. К тому же вплоть малышам нужно будет поминутно соблюдать особый режим, который организовал для них Асмодей, следуя всем педагогическим предписаниям своего друга Агалира. Не обошлось и без технического оснащения охранной системы Абигора.
На следующий день опекуны двойняшек занялись организацией грандиозной свадьбы. «Уж я прослежу за тем, чтобы Илэриас почувствовала себя как в сказке. Она этого заслуживает. И пусть Абигор подавится своей ревностью. Этот день будет моим», — подумал тогда инкуб.