Страница 3 из 21
— Ну! Кто там? — Заорали из-за двери через некоторое время. Орал мужик, пытался быть грозными, но Горохов сразу почувствовал в голосе страх.
— Откройте, мне нужна помощь, — он привалился к двери и зачем-то пытался говорить в щель.
Кажется, этим он только больше пугал жильцов:
— Нечем нам тебе помочь, — затараторила из-за двери баба, — нет у нас ничего. Нету!
— Проспись, дурак! — Добавил мужик.
— Мне нужен врач! — Он снова стал бить обрезом в дверь. Бил сильно, чтобы они там за дверью не успокаивались. — Мне нужен врач, меня ранили дарги.
— Нет тут врача, иди дальше по улице. — Заорала баба. — Там большой дом с фонарём, сразу его узнаешь.
— Помогите мне, я не дойду, — хрипел Горохов, продолжая колотить в жестяную дверь. — Помогите мне туда дойти, я дам вам гривенник.
Он не мог, ну, почти не мог идти сам, у него уже всё плыло перед глазами. Он стянул маску с лица и выплюнут прямо на дверь хорошую порцию слюны с кровью.
— Я дам вам две гривны! — Судя по халупе, проживающим в ней людям деньги не помешали бы.
— Пошёл отсюда! Сейчас приставу позвоню! — Рявкнул мужик. Видно, не верил он, что ему могут дать серебро.
— Звони, только быстрее. Давай, звони, врачу позвони тоже, скажи, что будет нужна операционная.
— Я сейчас тебе позвоню, убирайся сволочь, дом доктора в центре, иди туда, иди сам! — Уже не без истерики в голосе заверещала баба. — Адылл, неси ружьё, стреляй в бродягу, прямо через дверь стреляй в эту сколопендру!
Горохов подумал, что даже и ста шагов сам не сделает, нет, не дойдёт он, он даже не знал, куда ему идти, темно, в глазах всё плывёт, он снова постучал обрезам в дверь и сказал:
— Если не откроете, то я выстрелю вам в дверь, — он с силой постучал по ней опять, — выбью засов, зайду и прикончу вас, если вы мне не откроете, а если откроете и проводите меня к доктору, дам две гривны. Слышите, либо убью вас, либо дам вам две гривны! Ну!
— Чего ты! Чего, — теперь баба, кажется, заныла, — чего ты припёрся к нам?
— Да не нужны вы мне, мне нужен врач!
— Адылл, открой ему, может, человеку и вправду нужен врач?
Кто-то подошёл к двери, но не открывал её, стоял за ней, сопел и боялся. Это был мужик.
— Ну, друг, — заговорил Горохов, — выходи, я даже в твой дом не зайду, пошли, проводишь меня к врачу. Дам тебе две отличных серебряных гривны. Не подделки, ну… Давай!
— Адылл, ну, открой человеку, — кажется, успокоилась баба.
— Хрен его знает, кто это!
— Я геодезист, моя фамилия Горохов, ехал к вам, на меня напали дарги, ранили в бок и в руку, помоги, друг Адылл, доведи до врача.
Засов, наконец, лязгнул, дверь приоткрылась. Горохов сначала зажмурился от света, а уже потом разглядел пропитое монголоидное лицо нестарого, кажется, ещё мужика. Мужичок, судя по всему, был не дурак насчёт кукурузной воды. От него и несло спиртягой. А вот баба была совсем немолода, из-под платка выбивались седые космы.
— А ты точно геодезист? — Спросила она. — Не казак? Не разбойник? А?
— Пошли к врачу, — сухо сказал Горохов, ему сейчас было совсем не до объяснений.
— Слышь, геодезист? — Заговорил мужик. Он был грязен и потен, как, впрочем, и его старая баба. — Это… Врача-то сейчас в городе нет. Уехал он.
— Уехал? — У Горохова, кажется, начинали кончаться силы, он едва стоял.
— Ага, уехал, я его грузовик грузил три дня назад. Уезжают они всегда на пару недель.
— А медсестра есть? Есть тут хоть кто-нибудь у вас, кто сможет мне помочь?
— Да, есть, есть у него медсестра, но она с ним уехала, — сказал Адылл.
— К Валере его отведи, — вдруг предложила баба.
— А точно, — вспомнил мужик, — точно, к Валере.
— Он врач?
— Нет. Его все зовут Генетиком, но он не хуже врача. Он всё может, все, у кого денег на врача нет, все к нему ходят.
Кажется, люди успокоились, теперь они не боялись пришельца, видя его удручающее состояние.
— Пошли, — Горохову больше нечего было делать.
Он заметно покачнулся.
Балбес Адылл попытался взять его с левого бока под руку, словно не видал, что у него весь левый край пыльника и весь левый рукав, чёрные от засохшей крови и пыли. Но увидав, как Горохова перекосило от боли, разобрался и перешёл под его правую руку.
— А гривны? — Напомнила баба. — Гривны дадите?
— Дам, дам, — обещал он, — только пошли побыстрее.
Он навалился на помощника, и они втроём вышли из лачуги. Баба шла впереди с фонарём, Горохов почти висел на Адылле и уже почти ничего не понимал. Но дробовик, тем не менее, он держал в руке. Не отдал его бабе. Чёрт знает эту парочку, что там у них на уме. А на дворе-то ночь, барханы в ста метрах уже начинаются.
Пока дошли, вернее, пока Адылл его дотащил, так у него совсем сознание помутилось. Он не помнил, как его привели, как его осматривал это самый генетик Валера, как мерил ему давление, как спрашивал, и спрашивал, и спрашивал его о чём-то. Голос этого генетика был приглушённый, словно он говорил через трубу, да и сам он расплывался, казался, каким-то странным, каким-то кривым, неестественным.
Он не помнил, как его раздевали и укладывали, делали уколы, вставляли ему в вены капельницы. Он почти ничего из этого не помнил.