Страница 78 из 175
Глава 32
Он вынес из палатки хороший фонарь, достал двигатель и инструменты, уселся на ящик и взял кружку с чаем. Прохладно. Хорошо. Если бы не мерзкие мотыльки, что сыпались на него с лампы, то можно было и получить от подобного времяпровождения истинное удовольствие. Он постучал ключом по крышке движка.
Мотор был небольшой, компактный, но имел четыре полулитровых цилиндра и простой, короткий привод на вал с винтом. Сразу видно, вещица оборотистая, с хорошим усилием на «конце». Усилие, обороты — мощность — прожорливость. Да, людям, которые грабят баржи на быстрине, нужно иметь быстрые моторы. Правда, он лежал в ящике неизвестное время, его нужно было перебрать, почистить от ржавчины, посмотреть подшипники. Он стал разбирать его, снял крышку, чтобы взглянуть на поршневую…
— Мощный мотор, наверное, очень быстрый, — сказал он, когда Самара заглянула ему через плечо.
— Тут по-другому нельзя, на реке нужно всё делать быстро, иначе бегемот убьёт. Ему лодку перевернуть — что тебе саранчу раздавить, знаешь, какие они бывают?
Горохов не знал.
— Какие?
— Казаки говорили, что и по восемь метров случаются.
— Ишь ты, — у него тут возник один вопрос. — А ты сама с казаками не ходила за добычей?
Она удивилась, а потом хмыкнула: ну ты, мол, даёшь!
— Казаки на дело и на войну баб не берут. Нешто ты не знаешь?
Недоверие. Одно из главных его качеств. Въедливое и дотошное, оно — недоверие ко всем, с кем он на заданиях имел дело, — неоднократно выручало его. Он почти всё время жил в состоянии разъедающего все его отношения чувства.
«Сто процентов, Лёва Василёк приказал ей присматривать за мной! Василёк волнуется за деньги. Это разумно. Но хотелось бы знать, она и обо всё остальном, что здесь видит, ему докладывает? Скорее всего, так и есть, а значит, она уже согласовала с ним разрешение использовать казачьи лодки. Ладно, будем работать дальше».
Он чуть приобнял её за плечи:
— Значит, ты с казаками за добычей не ходила, а откуда же ты знаешь, где они прятали лодки?
— Первый муж мой ходил, — не задумываясь, ответила казачка. — Один раз раненого привезли. Приехал на чужом транспорте, без вещей и оружия. Чуть оклемался и говорит: поехали, заберём квадроцикл и вещи, я их у лодок оставил. Я его отвозила туда.
— А, ясно, — сказал инженер.
— Еда готова. Есть будешь?
— Попозже, хочу с мотором закончить, — ответил он.
— Ты спать-то сегодня придёшь ко мне? — спросила она, слегка прижимаясь к нему бедром и положив руку ему на плечо, а сама оглядывается, не видит ли кто такой её вольности.
— Да, соберу двигатель и приду, ты пока поспи, — отвечал он, протирая детали мотора.
— Тогда разбуди меня, когда придёшь.
— Хорошо, иди, — инженер похлопал женщину по заду.
Дячин отпустил людей, только когда начало светать, он покормил и напоил ботов, но сам спать не лёг, хотя изрядно вымотался за ночь.
Он дождался инженера, и они вдвоём принялись искать новое место для буровой. И через пару часов измерений, не сговариваясь, указали новую точку. Это была самая нижняя точка местной низины.
— Уже через пятьдесят метров вода пойдёт, — заверил буровой мастер.
— Угол большой, много бетона уложить придётся, — с сомнением говорил Горохов.
— Это раньше было проблемой, — сказал Дячин и кивнул на скалу, под которой спали все три бота. — А теперь с этими бугаями я намешаю бетона за два дня, только успевай привози цемент и воду.
— Ладно, Женя, иди поспи, а после жары начинай убирать оттуда песок, — произнёс инженер, собирая в ящики геодезический инструмент.
Когда они подходили к палаткам, появился Баньковский. Появился он как раз из палатки, что стояла чуть на отшибе, а не из своей.
— Ты видел? — удивился Дячин. И продолжил с нотками зависти. — Он у этой задастой казачки ночевал, что ли?
— Ну а почему нет, он человек неженатый, при деньгах, многие местные женщины сочтут его привлекательным. Тут с мужиками проблемы.
— С мужиками проблемы? — не понял Дячин. — Какие?
— Убивают друг друга часто, — ответил Горохов.
— А-а…
Толик махал им рукой, видок у него был так себе. Чёрная щетина, опухшее лицо.
— Мужики, я сегодня выходной.
— Нет, господин Баньковский, — Горохов злорадно ухмылялся, — Женя сегодня ночью начнёт разбирать вышку, а ботов отправит разгрести песок на новой площадке, если сегодня не заказать цемент и воду, завтра мы не сможем начать заливать подушки под ноги.
— Калинин, — почти кричал Баньковский, — сам закажи. Я никакой!
— У меня другие дела, — отвечал Горохов всё с тем же весёлым злорадством, — и у Жени тоже. Не поедешь сам — два дня простоя. Да, Толя, два дня простоя, посчитай, сколько это денег!
— Я даже за руль сесть сейчас не смогу, — стонал инвестор.
— А вчера ночью мог, — напомнил ему инженер, — приехал пьяный в дым. Как только не убился на барханах? Давай, Толя, выпей пару рюмок, сажай свою прекрасную казачку за руль и лети в город за цементом и водой.
— Я не могу, — причитал Анатолий, — Калинин, будь человеком.
— Нет, Толя, вода суровый бизнес, тут слабакам не место, — смеялся Горохов, — езжай в город сам или теряй деньги.
Как раз тут казачка вышла из палатки, она, конечно, слышала весь разговор, женщина посмотрела на проходящего мимо инженера недобрым взглядом, потом взяла Баньковского под руку и увела в палатку.
— Как бы он не помер, по жаре такой мотаться, — сказал Дячин, он тоже посмеивался.
— Вода суровый бизнес, Женя, — повторил инженер, — тут слабакам не место.
Не могла лодка доктора быть где-то далеко от города. Люсичка обещала всё выяснить, но потом с присущей ей наглостью легко переложила эту задачу на его плечи: сам найдёшь! Кончено, это инженеру не нравилось, но ожидать порядочности и выполнения своих обещаний от женщины, которая как-то посылала к нему убийц, было по меньшей мере нелепо. Ну а так как доктор Рахим для него на текущий момент являлся первоочередной проблемой, он взялся решать её немедленно. А буровой пока без него пусть занимаются Баньковский с Дячиным.
Горохов взял с собой Самару и поехал в город на её квадре. Кончено, он переоделся в одежду местных степняков и замотал лицо платком. Теперь даже если он столкнётся лицом к лицу с доктором, бояться ему нечего. Он просто кочевник из степи.