Страница 15 из 175
— Легко согласиться с тобой, инженер, посулы, посулы… Разве устоишь перед твоими обещаниями: Медикаменты, патроны, запчасти… А нам так много всего нужно, у меня поршневые на двух квадроциклах еле дышат, инжекторы на всех нужно менять, думаю наплевать на расход топлива, карбюраторы поставить, а ведь на всё деньги нужны, на всё… То, что я в город саранчу и рыбье масло продаю, так мне только на патроны, на самые нужные запчасти и на медикаменты впритык хватает…
— Вот, а когда я воду найду и выкачаю, скважины-то у тебя, на твоём кочевье останутся, ты ещё будешь из них двести литров воды в день продавать. — Сразу зацепился за его слова инженер.
— Да, буду, если дадут, — как-то зло отвечал атаман Лёва Василёк по прозвищу Ходи-Нога, Горохов не успел спросить кто это ему «даст», как он продолжил, — пять лет назад наша ватага могла выставить шестьдесят казаков, а сейчас и сорока не соберём, — он ещё больше наклонился к инженеру, — да и то, у двенадцати из них ещё и борода не растёт. Нас тут не трогают, потому что наше кочевье пустое, а появись тут вода… Ну, ладно, от казаков я от кого-то отобьюсь, с кем договорюсь, а что мне с этой сволочью из Полазны делать? А ведь они тут сразу объявятся, как только ты здесь суету со своими людьми наведёшь.
— Думаешь, появятся? — Спрашивает инженер.
Тут оба казака засмеялись, засмеялись невесело, стали брать свои чашки, делать большие глотки чая. И Еремей опять заговорил вперёд атамана:
— Эх, мил человек, сразу видно, что ты из далека. Ещё не понял, что вся Полазна бродягами и ворами набита. Сброд поганый со всей Камы там собрался. Вот приглядись, когда там будешь, там и баб-то почти нет, одни мужики, рабы, да боты-шалавы. И без малого все эти мужики там живут промыслом, в Пермь ходят за цветниной, а это дело опасное. По краю-то Перми весь металл собрали, весь, даже железяки, и чтобы найти хоть что-нибудь нужно в глубь идти, а в глубь города идти страшно, какой только подлости там не водится. Я по молодости туда хаживал, тех зверей видал, посмотрел гадов, так те были милахи добрые против нынешних зверей, в общем, погибель там сплошная. Вот… Они и промышляют чем могут, там, в Полазне-то самой, конечно, порядок, там Папа Дулин всех вот как держит, — старый казак показывает крепко сжатый кулак, — а тут, в степи, им интереса нет, понимаешь?
— Понимаю. Интереса нет — они сюда и не суются, — произнёс Горохов. — А появится интерес…
— Да… А как воду ты тут найдёшь? Думаешь не придут? — Спрашивает на сей раз Лёва Ходи-Нога.
— Значит думаете, как только узнают, так и придут? Ну… Может быть. — Неопределённо сказал инженер. — Может и придут.
Старый казак и молодой атаман смотрят на него и понять не могут, то ли не понимает инженер, то ли… Не боится, лихого народа?
— Вот и я про что… — Снова начинает шепелявить старый казак, — они придут к тебе, а ты придёшь к нам, мол, деньги получили, ну так защищайте, а у нас народа всего ничего… Чем мы тебе поможем?
Пацанами сопливыми?
Горохов его слушал и слушал, не перебивал, хотя у него уже было
готово новое предложение. Ещё в Березняках, когда он планировал
дело, этот вариант Горохов предусмотрительно рассматривал, моделируя разные ситуации, и когда казак замолчал он сказал:
— Хорошо, давайте так, вы разрешаете мне искать воду на вашей земле, и защищаете меня от степного люда и от даргов. А если придёт кто хоть из Полазны или ещё откуда, я разберусь с ними сам. Горожане вас касаться не будут, ваше дело дарги и казаки, ну и живность степная. Ну, что? Идёт?
Атаман и Еремей переглянулись, кажется такой оборот им пришёлся по душе. И видя, что они почти согласны, инженер произносит, как будто размышляя в слух:
— Правда, если я сам буду решать свои проблемы, то и затрат у меня будет больше, давайте тогда, я вам дам пять сотен до начала дела, как только буровую привезут, и ещё пять сотен, когда вода пойдёт. Согласись, атаман, так будет справедливо?
Лёва Ходи-Нога уже поднял руку, чтобы махнуть: «ладно». Но его опередил старый казак Еремей:
— Эй, инженер, накинь хоть ещё сотню. Пять сотенных сразу и шесть, когда вода польётся.
Горохов смотрит на него с улыбкой:
— О, а говорил, что казак, а не торгаш…
Еремей думал было обидеться, затряс свой синей губой, да тут атаман стал смеяться, и Горохов тоже, тогда и Еремей тоже начал посмеиваться.
— Ладно, будь, по-вашему, господа казаки, — сквозь смех соглашается инженер, — тысяча сто рублей с меня. Пять сотен плачу вперед.
Он протянул руку для рукопожатия атаману, а потом и старику. Да, они оба были довольны сделкой.
— Эй, Анна, — крикнул Лёва Василёк.
И сразу из-за полотняной стены появилась женщина с монисто:
— Чего вам?
— Давай кормить гостя, — распорядился атаман, — и это… Подай чего-
нибудь перед едой.
Конечно, речь шла о выпивке, и это был хороший знак. Для тех, кто разбирался в степной жизни и степных обычаях, было ясно, что статус инженера вырос со статуса «торговца» до статуса гостя. Торгаша, степной люд никогда не пустит за свой стол. Торгаш плут, считай, что вор, а казак воин. Как им за одним столом сидеть самогон пить? Да никак. Не сядет казак с торговцем пить, никогда не сядет.
Женщина принесла пластиковую бутыль, маленькие чашечки,
быстро поставила их перед мужчинами, хотела разлить самогон, но
Василёк забрал у неё бутылку, и стал разливать водку сам.