Эхо минувшего

Глава 5

Тёплый и пасмурный летним вечер сменил душный день, когда в неприметный трактир на Восточном тракте неподалёку от Перекрёстка вошли двое в мешковатой монашеской одежде и капюшонах. На закате небо заволокло тучами. Они грозили вот-вот разразиться дождём, так что неприметные странники, несомненно, не желая промокнуть до нитки, искали приюта, чтобы переждать ночь.

Во всяком случае, так счёл усталый трактирщик, который весь день обливался потом в духоте и на душе которого становилось веселее с каждым раскатом грома. Люди, спасаясь от надвигающейся непогоды, наводняли трактир, а это сулило немалую прибыль. Те же двое сели в дальний угол, и трактирщик о них более не вспоминал. Теперь забота о них легла на плечи девушки, что разносит еду и напитки, а ему стоило проверить запасы выпивки в погребе.

– Здесь дурно пахнет, – брезгливо сказал первый незнакомец.

Его голос был необычно высоким, но говорил он недостаточно громко, чтобы кто-то обратил на это внимание. К тому же, даже если бы кто-то решил из подслушать, болтовня и смех окружающих, не оставила бы на это ни единого шанса.

– Это ведь трактир, ваше… – ответил было второй, но вовремя осёкся. – Так пахнет жизнь за пределами замка. Может, эти заведения и не отличаются роскошью, но они защитят нас от непогоды и не дадут умереть с голоду.

– И как долго мы останемся здесь, сир Дэйн?

– Я ведь просил не называть меня по имени, – недовольно проговорил второй. – И уж тем более не обращаться ко мне «сир». Если хотите добраться до места в целости, прошу слушать меня. Переждём непогоду, вздремнём и отправимся дальше.

Дэйн Кавигер и Мерайя Одеринг покинули Чёрный замок в спешке, а верховный казначей Явос Таммарен прикрывал их побег, как мог. Старик понимал, что эта помощь может стоить ему жизни, поэтому не жалел денег на молчание тех, кто мог их видеть. К тому же казначей быстро придумал, как запутать следы.

Замок беглецы покинули на казначейских лошадях, а из города их вывез обоз с пустыми винными бочками. Так что к тому моменту, как король узнал о побеге и велел запереть городские ворота, принцесса и командующий гвардии уже были далеко за пределами Энгатара. Именно поэтому Эрниваль, прочесав с верными ему людьми каждый закоулок залитого кровью города, сумел найти только быстроногих казначейских жеребцов, которых привязали близ Мучных ворот, откуда вёл путь на запад.

Явос понимал, что, если город они покинут втроём, это вызовет ещё больше подозрений, да и лицо верховного казначея примелькалось стражникам куда сильнее, чем лица принцессы и командующего гвардией. Поэтому он принял тяжёлое решение остаться на некоторое время в городе, поселившись на постоялом дворе близ Мучных ворот. Его замысел заключался в том, что король не сможет держать городские ворота закрытыми долго. Когда же они откроются, казначей сможет уехать с многочисленными чиновниками, торговцами и крестьянами, которым пришлось неожиданно задержаться в городе. Если даже его поймают, то решат, будто принцесса и рыцарь отправились на запад, тогда как они, хоть и покинули город через западные ворота, поехали на юг.

Перед всем этим беглецы укрылись на старом заброшенном складе. Чтобы ещё больше обезопасить Дэйна и Мерайю, казначей предложил им подстричься и притвориться монахами. Кавигер, не до конца уверенный, что принцесса готова бросить всё и пуститься в бега, был изумлён, когда Мерайя уверенными движениями бритвы срезала свои роскошные волосы. Длинные шелковистые пряди цвета осеннего клёна, которые воспевали в стихах менестрели и которые фрейлины регулярно расчёсывали и умащивали ароматными маслами, безжизненно падали на каменный пол, а в полных решительности глазах принцессы стояли слёзы. Сам же Дэйн же побрил голову наголо, но с той жертвой, что принесла Мерайя, это, конечно, было несравнимо. Волосы было решено сжечь здесь же, как и их старую одежду. Вместо неё Явос раздобыл монашеские облачения, скрадывающие фигуру. Наконец, сердечно пожелав удачи, он отпустил беглецов, сказав «до свидания», хотя что-то подсказывало Дэйну, что старого друга он видит в последний раз.

Принцесса, вопреки ожиданиям, стойко перенесла как поездку в бочке, так и путь в несколько миль от Перекрёстка, пока сгущающиеся тучи не заставили их искать убежище от дождя. Вообще, Мерайя впервые пожаловалась на что-то только сейчас и, справедливости ради, Дэйн мог её понять. За тем столом, что они заняли, кому-то не так давно сделалось плохо. И, хоть хозяин явно постарался затереть следы, но запах до конца выветриться ещё не успел.

Впрочем, даже это не смутило принцессу: когда принесли похлёбку, Мерайя набросилась на неё с таким аппетитом, словно не ела несколько дней. Конечно, Явос дал им с собой достаточно серебра, чтобы они могли позволить себе что-нибудь подороже, но Дэйн решил не сорить деньгами, ведь это могло привлечь к ним ненужное внимание. Командующий гвардии опасался, что любая мелочь может привести к их поимке. Он подозвал девушку, чтобы та забрала посуду и, вздохнув, с неохотой положил ей в ладонь пару серебряных маренов, всем своим видом показывая, что это вынужденная трата для пары странствующих монахов, которым просто нужно укрыться от немилосердной стихии.

Судя по промокшим людям, что прибывали в трактир один за одним, дождь и не думал прекращаться. В любом случае идти в ночь не было никакого смысла, так что Дэйн взял принцессу за руку и кивком велел следовать за ним. К счастью, последняя, по словам трактирщика, свободная комната ещё осталась, и путники поднялись наверх.

– Мы будем спать здесь? – тихо спросила Мерайя, оглядывая тесную и скромную даже по меркам дешёвых трактиров комнатушку.

– Сегодня, да. Утром отправимся дальше.

– Но ведь… здесь одна кровать, – в голосе принцессы слышалось смущение.

– Я лягу на полу, – невозмутимо ответил Кавигер и, сбросив балахон, расстелил его на скрипучие доски.

Единственным, что он позволил себе взять с собой из замка, был меч, ведь оставить принцессу беззащитной оказалось бы поистине преступно. Конечно, то было не искусно сделанное и дорогое оружие командующего гвардией, одни ножны которого стоили дороже всего этого трактира вместе с трактирщиком, но и не дешёвый меч из дрянного железа, что рискует сломаться в первом же бою. Явос удивительно быстро добыл вполне добротный клинок. Монаший балахон хорошо скрывал ножны, вот только его не получилось бы быстро вытащить в случае опасности. Но Дэйн верил, что, если всё делать правильно, то меч ему не пригодится.

– И как долго нам ещё идти? – послышался голос Мерайи с кровати.

– Зависит от того, как много мы сможем проходить. Опытные путешественники проходят по 20 миль в день, но нам такое вряд ли удастся. Допустим, мне случалось испытать такие условия в годы войны, но вы… Вы просто не выдержите.

– Выдержу. Если я устану, то попрошу отдыха. Если проголодаюсь – попрошу еды. Я хочу лишь одного – быть подальше от моего отца и всего того ужаса, который он творит.

Дэйн вздохнул.

– Давайте спать. У нас обоих был тяжёлый день, и следующие дни не будут легче.

– Как думаете, что стало с господином верховным казначеем?

– Не знаю, – горько произнёс рыцарь, – но, если Явосу удалось покинуть город, он не пропадёт. Когда-нибудь мы с ним увидимся.

– А Тилль?

Дэйн вспомнил, что произошло у ворот Чёрного замка, когда весь их план чуть не пошёл прахом. Впрочем, именно из-за карлика им пришлось бежать, сломя голову, толком ничего не продумав.

– Король доверяет шуту, – задумчиво ответил рыцарь, – так что…

– Но ведь он помог нам. И свидетелей тому немало… – проговорила принцесса, и её голос задрожал. – Бедный Тилль. Весь замок считал его несносным, но ко мне он был всегда добр. Порой мне даже казалось, что… Что он ко мне неравнодушен. Тилль всегда появлялся именно в тот момент, когда мне было особенно горько. Приносил сладости, фрукты, красивые цветы… О боги, никогда не прощу себя за тот случай!