Другой мужчина

Он встал, подошёл и склонился к ней. Почти к губам.

— Ты сама виновата. Теперь давай, выкручивайся как знаешь. Или… Приходи ко мне.

Настя чувствовала его дыхание, и злость уступила место предвкушению. Сейчас он…

Деймос снова улыбнулся и шепнул:

— Об этой истории может узнать весь «Эфир». А может не узнать никто. Жду тебя на разговор. Сразу по возвращении.

Легко коснулся её губ и вышел.

Смирнов выпустил её только через несколько часов. Надел корсет и велел вести себя хорошо ещё дней пять — семь.

Настя сразу же поинтересовалась, где её начальник.

— Вы его с вылета сняли. Должен был проверять вашу точку, собирался лететь на учебном катере вторым пилотом.

— А, — она вспомнила лётную форму Деймоса.

— Сейчас он на другом улетел. С пилотом, которому надо налетать определённое расстояние для получения квалификации. Нашему всё равно куда лететь, так что ваш директор проверит, что надо.

— А, — снова сказала Настя. — А связь с ними есть?

— Мультяшки нельзя использовать для связи, но в диспетчерской есть коммуникатор.

— Всё? Мне уже можно?

— Только осторожно, — улыбнулся врач. — Приятно было познакомиться. Надеюсь вас больше никогда не увидеть.

Хотела удивиться, но вспомнила, в каких обстоятельствах они познакомились, и согласилась.

Экран в диспетчерской показывал кабину пилотов. Катер был маленький, тренировочный, но — уже не гравилассо. Он мог и летать, разгоняясь за счёт гравитационных колодцев, как пресловутые «санки», мог и выскочить за пределы реальности, как рейсовый корабль.

Немирский сидел за приборами второго пилота и управлялся с ними довольно-таки ловко. Нет, он не просто гонщик, он летал на рейсовых раньше. Явно.

— Анастасия, вы как? — строго официально. Ну разумеется, не будет же заигрывать на людях. А может, просто злится. Она ответила:

— Всё хорошо, я могу работать.

— Пока справляюсь сам, — чуть улыбнулся. Нет, всё-таки играет на публику в строгого начальника. К счастью.

Леонид никогда не скрывал своих чувств к ней, ни при ком, — мелькнула мысль. Настя тут же её задавила поглубже — правильно делает Немирский, она сама бы этого хотела. Что за глупости идут в голову?

— Анастасия, мы проверили коммуникационную точку. Сигнал проходит исправно, оборудование работает, я сам провёл диагностику. Сейчас пробуем лететь вдоль треков рапидонов, непонятно, где теряются данные.

Некоторое время он молчал, потом продолжил:

— Летим сейчас по предполагаемому пути наших информацоных каналов. Анастасия, как сигнал?

— Хороший, полный, практически без помех. Соотношение сигнал-шум максимальное, как и должно быть возле точки. Немирский, проверьте спектр сигнала, и шумовых артефактов тоже. Немирский?

Сигнал пропал с экрана внезапно и полностью.

— Немирский! Ответьте, хоть что-нибудь слышите?

Диспетчер от неожиданности замер, потом начал перегружать системы.

— Подождите, может, у меня неполадки…

Настя покачала головой:

— Нет, это не ваше оборудование.

Изображение на экране появилось тоже внезапно, но его ждали гораздо больше. Оба пилота и диспетчер заговорили одновременно, потом замолчали, и продолжил диспетчер:

— Неожиданный разрыв связи. Наша система работает нормально. Заказываю диагностику.

— Такие мелкие разрывы бывали, но совсем недолгие, микросекунды, не больше, раньше нам это не мешало, — немного удивлённо вспомнил первый пилот.

— Бывали? — нахмурился директор. — Почему же не поступали жалобы в «Эфир»?

— Временной интервал разрыва слишком мал, чтобы повлиять на передачу. Такое в первый раз.

— Потому, что мы идём по лучу, а не пересекаем его. Но как? Что может становить тахион? Анастасия, я проверил спектр, как вы сказали, в рапидонах много электромагнитного излучения.

— Откуда оно там взялось? — вырвалось у Насти.

— В основном, инфракрасное.

— Тепло?

— Тепло. Сейчас попробуем вернуться к месту, где обнаружили разрыв.

И корабль снова пропал.

Настя беспокоилась. Как-то непривычно терять связь. Такого не бывает. Ничто не может остановить тахион.

Но Немирского на экране не было.

Она пыталась себя успокоить. Ну что может случиться с учебным кораблём в менее чем световом году от полётной станции?

То же, что и с лучом тахионов в космосе.

— Какие у вас есть радары? — спросила Настя диспетчера.

— У нас все стандартные, но я не имею права их использовать без основания.

— У вас есть основание. Включайте, — потребовала она. Предчувствие было не особенно хорошим. Конечно, учёный не имел права целиком доверяться предчувствиям. Но — сейчас она переживала за людей.

— А вдруг они сами вернутся сейчас? Только что возвращались.

— Если они идут по лучу, который испускает сам инфракрасное излучение, они могут и не выйти. Хватит переговариваться, скажете, что я наставила на вас оружие и заставила. Давайте уже!

Диспетчер молча включил что-то.

— Вот они. Посмотрите.

С неудовольствием. Ну конечно, его гордость задели. Всё равно, лишь бы сделал, что надо.

— Это что за радар? — спросила Настя, наблюдая за схематично обрисованным корабликом.

— Ускоренный акустический. Если что-то задерживает энергию, звук должен пройти.

— Значит, с ними всё в порядке? — с облегчением выдохнула Настя.

— Не совсем, — покачал головой диспетчер. — Глядите, какое отражение. От материала корабля бывает другое отражение. Совсем другое!

— Что с ним?

— По всему — разогрет. Очень сильно. При такой температуре все системы работают на то, чтобы охладить приборы и не сварить пассажиров. У них проблемы, надо посылать спасателей.

— А сами они что же?

— Зазевались, зная, что учебный корабль лучше защищён. Но не идеально же! — диспетчер, похоже, сам нервничал.

— Помощь будет идти долго. Помочь надо сейчас. Иначе их там сварит вкрутую.

И его тоже.

Нет.

Паника заплескалась где-то совсем рядом, а Настя уговаривала её подождать. Надо думать, думать… Что делать?

Она не вынесет второго обожжённого трупа в богато украшенном гробу.

— Я знаю, как разогреть инфразвуком, но как остудить… — пробормотал диспетчер.

— Но не сами же они греются! — почти с отчаянием воскликнула Настя. — Их греет инфракрасное излучение. У вас же должны быть радары со смещением спектра? Чтобы инфракрасное излучение превратить хотя бы в красное?

Тот задумался не мгновение… и переключил радары.

— Пока они просто перестали греться. Я могу ещё охладить их, вызвав свечение. Тепло перейдёт в свет. Но их может слегка облучить, это не для людей метод, а для организации маячков на учебных трассах.

— Давайте, — решила Настя. — Потом дезактивируем.

Диспетчер нервничал ещё сильнее. Видимо, привык получать приказы от старших по званию, а не посторонних гражданских. Но Настя не собиралась менять интонации. Пока они тут расшаркиваются и виляют, люди на корабле точно сварятся.

— Они уже светятся?

Диспетчер нахмурился и ответил:

— Должны. Температура их падает. Просто почему-то не видно на экранах. Но звук их чует. Они снова двигаются.

Экран мигнул и включил изображение.

Оба мокрые, как мыши, и красные, как раки. Но — счастливые.

— Второй пилот, вы как? — с замиранием сердца спросила Настя. Истерика, тщательно скрытая, снова пыталась прорваться сквозь заслоны.

Деймос кивнул, собираясь ответить, но его перебил лётчик:

— Сигнал связи пропадает по неизвестной причине, — доложил он диспетчеру. — Повышение температуры корабля произошло из-за облучения корпуса. Происхождение инфракрасного излучения пока не выяснено. Температура упала по тоже неизвестной причине. Из опасной зоны вышли.

— Это мы вас охладили, — радостно сказала Настя. Деймос улыбнулся ей:

— Видите, Анастасия, мне действительно нужен технический специалист.

— Немирский, вы сам — технический специалист! Как вы могли так?..