Невеста опального герцога

Слуга вновь шепнул ему что-то.

Отец выругался. А затем… затем чехардой завертелись события. Слишком быстро, чтобы успеть осознать их в полной мере.

Папа резко схватил меня за локоть и заявил:

– Ты сейчас же уезжаешь в южное поместье.

– Но… почему?

Я удивленно оглянулась на Алексиса, который остался сидеть на месте. В его карих глазах горело непонимание. Мне почудилось, что он даже порывался встать, когда отец грубо дернул меня на себя, но в последнюю секунду остановился.

– Войска Коэрли показательно уничтожили одну из наших деревень. Сожгли дотла при свете солнца. Этот мерзавец жаждет войны. Что ж, он её получит.

Эти слова услышали все без исключения гости. Голоса утихли, смех растворился в возникшей тишине. Кто-то подскочил, другие выхватили оружие, как будто сам Демид Коэрли стучал в наши двери. Раздались проклятия и угрозы.

Алексис тоже поднялся. Медленно, осторожно. Он возвысился над столом, и я в очередной раз подумала о том, какой он высокий и статный. Возможно, в другой ситуации мне бы польстило стать его невестой. Этот мужчина был чертовски красив. Его темные волосы чуть вились, ямочка на подбородке делала строгое лицо мягче.

– Что это значит? – спросил он сильным голосом, обращаясь к моему отцу.

– А то, что твой папаша променял твою жизнь на свои жалкие амбиции, – ухмыльнулся тот. – Ты идешь со мной, – приказал он ему, – а ты уезжаешь немедленно. Твои вещи уже собирают слуги.

В возникшей суматохе я потеряла и отца, и Алексиса. Меня потащили к повозке, что уже ожидала возле ворот в поместье. Прислуга закидывала внутрь какую-то одежду, но я даже не осознавала, какую именно. В ушах молотила кровь. Сердце бешено отстукивало в груди.

Почему отец отослал меня вон?

Что он собирается сделать с Алексисом?

Повозка тронулась, и шумное, гомонящее поместье осталось позади.

Со мной ехала только одна служанка, Кира. Молоденькая, даже младше моего, она должна была сопровождать меня в поездке. Но выглядела она откровенно плохо. Такая же пасмурная и напуганная, как и я, совершенно раздавленная. Там, позади, осталась её мать. Девушка никогда ещё не покидала её даже на сутки. А уж уехать за сотни километров… на неопределенный срок…

– Как думаете, госпожа, всё будет хорошо? – задала она вопрос испуганным голосочком, точно надеялась на то, что я знаю на него ответ.

– Думаю, да, – улыбнулась я ей, пытаясь сохранить спокойствие. – Отец со всем разберется.

– Но если он… если он побоялся за вашу жизнь, значит…

Она не закончила фразу, но и так было очевидно, куда Кира клонит. Отец поспешно выгнал меня из поместья неспроста. Вся та спешка говорила только о том, что он всерьез опасался. Но чего? Неужели на наш дом могут напасть? Как близко к нашим стенам подошли люди Коэрли?

– Не бойся, – я покачала головой. – Мой папа знает, что делает.

– Д-да, конечно, – согласилась девушка. – А что ваш жених? – внезапно поинтересовалась она. – Что будет с ним?

Если бы я знала.

***

Десять недель я провела в южной резиденции. Недалеко от соленого моря, теплого до безумия, ослепительно-синего, будто нарисованного кистью. Правда, в него я так и не окунулась – не было настроения.

В доме постоянно проживала прислуга: экономка, дворецкий, кухарка и две служанки.

Меня встретили настороженно. Никто, разумеется, ничего не сказал, но эти люди привыкли к вольготной жизни. Привыкли быть предоставленными самим себе. Отец на юг наведывался редко, в последний раз мы гостили здесь на мое пятнадцатилетие.

Конечно же, прислуга разучилась жить с хозяевами. Я в их глазах была злым тираном, который собирался ругать их за малейшую оплошность.

Пришлось доказывать, что это не так. Меньше всего я хотела враждовать. Меня крепко окунуло в одиночество и непонимание происходящего, и любые люди были спасительным глотком воздуха посреди непроглядного сумрака.

Я сходила с ума от ничегонеделания. Отец не писал писем и не отвечал на мои. То, что у него всё в порядке, я узнавала от редких гостей резиденции, что заезжали навестить дочь Эрнеста Утенрода, у которой – ах, бедняжка – сорвалась помолвка.

Кира часто плакала. Она ходила с красными глазами, постоянно шмыгала носом. Разлука с матерью давалась ей тяжело. Я бы и рада была помочь девушке, но и сама утопала в отчаянии.

– А что насчет Алексиса Коэрли? – раз за разом спрашивала я у гостей.

Те пожимали плечами. Судьба отцовского пленника оставалась под завесой тайны.

Скорее всего, отец не исполнил угрозу и не убил Алексиса – иначе бы газеты давно раструбили новость о гибели «несчастного мальчика», нарекли бы мучеником, – но его как будто никто не видел. Он испарился. Перестал существовать.

Неужели вновь сбежал?

Противостояние Утенродов и Коэрли вновь затихло. Отец жестко отразил удар на наши земли и пока не атаковал вновь. Это всё, что я знала.

Юг был слишком далеко от столицы. Здешняя размеренная жизнь сморила горожан, и их не особо-то и интересовали сплетни по ту сторону континента. Они жили лениво, вяло, ничем особо не увлекались, разве что бесконечными празднествами и поездками друг к другу в гости.

От скуки я начала заниматься магией. Ну, как начала… В библиотеке нашлось несколько книжек по общей теории. Скучных до зубовного скрежета, старых, в которых информация уже слабо соответствовала колдовским реалиям. Но дома таких не водилось, потому я жадно взялась за чтение чего-то непривычного.

Десять недель тянулись невыносимо долго. Меня не радовало ни море, ни солнце, ни морские гады, которых великолепно готовила кухарка.

– Нынче мода на загар, а ты совсем бледненькая, детка, – отчитывала меня леди Мила, богатая дама лет пятидесяти, вдова, которая жила по соседству и очень радовалась моей компании. Она была полна, но лишний вес её не портил. Наоборот, придавал ей какой-то элегантности. Леди Мила не затягивала себя в корсеты, предпочитала свободные одежды. Седеющие волосы она закалывала в высокую прическу. Она ненавидела фамилию, доставшуюся ей от мужа, потому и просила называть себя по имени.

Она с интересом слушала про столичную моду, цокала языком, качала головой. Ей нравилось всё далекое от юга и близкое к королю.

– Не особо люблю солнце, – отвечала я.

– Ну-ну, мы тоже поначалу противились данному веянию. Всё-таки загар – первый признак простолюдина. Но посмотри, как смуглая кожа смотрится в сочетании с белой блузой?

Леди Мила с гордостью продемонстрировала свою руку.

– Ну, что молчишь? Хвали же!

– Очень красиво, – улыбнулась я.

– То-то же. Что-то на тебе лица совсем нет, – женщина поморщила носик. – Не подобает юной особе ходить с такой кислой мордахой. Неужели это из-за помолвки?

– Да о чем переживать? Помолвка отменилась, не думаю, что отец ещё раз захочет выдать меня замуж в ближайшее время.

– Как отменилась? – женщина удивленно нахмурилась. – В утренних газетах писали, что твой папенька сосватал тебя за лорда Фаркоунта. Об этом, дескать, всем давно известно.

Мне стало так плохо, что живот скрутило судорогой.

Лорд Фаркоунт был немолод и совершенно неприятен. Изредка он появлялся в нашем доме, и в те дни я старалась заняться чем угодно, только бы не сталкиваться с ним. Он смотрел цепким взглядом, отвешивал неприятные, пошлые шуточки. Его губы казались намасленными, так сильно они блестели.

Гарри Фаркоунт был женат дважды, но обе его жены скоропостижно скончались, не успев порадовать мужа наследниками. Поговаривают, от побоев – но никто не докажет. Он сослал несколько своих детей вне брака в далекие края, чтобы они не мозолили ему глаза. Этим он чем-то походил на моего папеньку.

Отец не мог так поступить со мной.

– Ты не знала? – леди Мила глянула на меня с сомнением, бровь её выгнулась дугой. – Неужели ты не просматриваешь газеты?

Я покачала головой. Меня мало волновала пресса. Сплетни я не любила, а ежедневно читать новости из столицы – да зачем? Лучше потратить время на тренировки, заняться магией или открыть приключенческий роман – чем зарываться в газеты. Всю нужную информацию мне и так донесут.