Рассвет любви

Коллум шагнул к ней, но Элинор отпрянула в сторону.

— Я пойду сама, если вы будете столь любезны показать мне дорогу, — сказала она.

Устав от этой игры, Брендан повернулся к Эрику.

— Ты послал весточку на корабль Уоллеса? — Да.

— Тогда я тоже пойду. Хватит с меня моря на сегодня. Брендан чувствовал, что ему хочется побыть немного одному. Его всего трясло, но не холод был тому причиной, Элинор проводили вниз, и она удивленно вскинула брови, увидев, что под верхней палубой была еще одна, где размещались каюты и кубрик матросов. И хотя каюты были крошечными, так что в них едва можно было выпрямиться, чтобы не задеть головой потолок, однако вполне годились для сна. На корме, куда ее провели, помещение было гораздо больше. Был даже небольшой шкафчик для одежды и полки с книгами.

С громко бьющимся сердцем она переступила порог. Элинор слышала, как они упомянули имя Уоллеса, а этот человек был беспощаден к своим врагам. Именно его жестокость сломала ей жизнь, она толкнула ее взять в руки оружие при Фолкерке и, хотя и косвенно, стала причиной того, что Элинор оказалась на борту этого корабля. Похоже, именно Уоллес был главарем этой шайки, а капитаном корабля — тот самый молодой воин, с которым судьба свела ее в том сражении.

Проводив Элинор до каюты, Коллум собрался уйти. И она вдруг почувствовала легкий укор совести. Он так старался быть вежливым, а она… Впрочем, откуда ему было знать, что у Элинор есть свои причини презирать его соплеменников?

Она повернулась к нему.

— Если вам что-то понадобится… — начал он.

— Моя служанка, — коротко спросила Элинор, — с ней все в порядке?

— Да, миледи.

— Она может прийти ко мне?

— Не сейчас.

— А когда?

— Я не…

— Впрочем, не важно. Вы ведь служите этому наглецу, а решает все он…

— Да, миледи. О Боже, да вы совсем замерзли! Могу ли я…

— Я тут пленница? — Элинор изо всех сил стараласьпридать своему голосу твердость.

— Да.

Кивнув, она молча повернулась к Коллуму спиной.

Через мгновение до нее донесся стук закрываемой двери. Потом заскрежетал задвигаемый засов, и Элинор испуганно моргнула.

Забыв обо всем, она принялась дергать ручку двери.

— Одну минуту, прошу вас…

Раздался знакомый скрежет, и дверь широко распахнулась. Но на пороге стоял тот, чье лицо преследовало ее со дня битвы при Фолкерке.

— В чем дело? — рявкнул он. Элинор испуганно отпрянула.

— Что-то горит, — пролепетала она.

Его глаза на мгновение задержались на ней.

— Конечно, это горит английский корабль. — А…

— Ну, что еще? Вы разве не поняли? Я ведь сказал уже, что мы подожгли корабль. Остался ли кто-нибудь на борту? Нет, миледи. Пока я здесь распоряжаюсь, ни одно живое существо не постигнет жестокая участь погибнуть в огне! Именно это вы хотели узнать?

Элинор молча кивнула. Как ни странно, она чувствовала себя немного пристыженной. Сказать по правде, она хотела спросить вовсе не об этом.

— А… а пожар не сможет перекинуться сюда… на этот корабль? — пробормотала она, не в силах скрыть предательскую дрожь в голосе.

Элинор опустила глаза, чувствуя на своем лице его внимательный взгляд и всеми силами стараясь скрыть страх.

— Ни в коем случае, — уверенно ответил он.

Она молча кивнула, и он направился к двери. Помедлив немного, Брендан повернулся и снова окинул ее внимательным взглядом.

— Зачем вы это сделали?

— Я же вам говорила — я и не собиралась умирать.

— В такой шторм вы бы неминуемо утонули.

— Я… я вас спросила о судьбе капитана Эйбрама. Он был добрым человеком. То, что случилось с ним, будет вечно камнем лежать у меня на душе.

— Это недолго, — бросил Брендан.

— То есть… значит, вы намерены меня убить?

При виде улыбки на его лице Элинор озадаченно заморгала.

— Нет, миледи. Я не палач. А сказать я хотел только то, что ваша жизнь вряд ли будет особенно длинной, коль скоро вы привыкли обращаться с ней так беспечно. Что же до вашего капитана Эйбрама, то, поверьте, я не имею ни малейшего понятия, о чем вы толкуете.

— Его вышвырнули за борт…

— Миледи, пираты — это воры и разбойники, которых кормит море. И хотя они, не колеблясь, убьют любого, кто осмелится встать им на пути, но любят они не кровь, а золото. Так что сейчас ваш капитан, живой и невредимый, находится на борту корабля де Лонгвиля.

— Но де Лонгвиль сказал… — Не веря собственным ушам Элинор затрясла головой. — Вы либо отъявленный обманщик, либо не знаете ничего о тех людях, кому вы служите! — крикнула она ему в лицо.

— Я мог бы немало рассказать о том, чему был свидетелем, когда слуги вашего короля творили суд и расправу!

— А я, в свою очередь, могла бы порассказать вам о жестокости скоттов! С радостью бы сделала это! — фыркнула Элинор. Забыв обо всем, она подскочила к нему. — Замок Клэрин… неужели вам это ничего не говорит?! Так вот, в замке Клэрин всех мужчин, оставшихся в живых — крестьян, торговцев, ремесленников, — вместе с воинами, словно скот, загнали в амбар и подожгли.

— Боюсь, миледи, ваши англичане поступают так сплошь и рядом, — резко оборвал он ее. — И если шотландцы жестоки, так это оттого, что у нас были хорошие учителя. А теперь прошу простить, леди Элинор. Я промок до нитки. И замерз как собака. Впрочем, и вы, думаю, тоже. Он взялся за ручку двери.

— Подождите! Разве вы должны непременно…

— Запирать дверь? — догадался он.

— Да.

— Прошу простить, но должен. Видите ли, вы очень ценная добыча, леди Элинор.

— Тогда, значит, за меня потребуют выкуп? — Он задумчиво покачал головой.

—  — Я еще не решил.

— Но если не выкуп, тогда что же?..

— Это и так понятно, разве нет?

— Послушайте, вы же сами сказали, что я представляю собой слишком большую ценность, чтобы…

— Ценность? Да. Во всех отношениях.

Странная нотка в его голосе заставила ее надменно вздернуть подбородок и смерить его с ног до головы ледяным взглядом.

— О да, я понимаю. Обычное дело, когда идет война. Мужчин убивают, женщин насилуют. Чего же вы ждете? Позвольте, однако, заверить вас, что вы вряд ли получите от этого такое уж удовольствие!

— Миледи, позвольте заверить вас, что захоти я получить удовольствие, то я бы его уже получил! Но сейчас вы больше похожи на драную кошку, которую выловили из воды, чем на женщину. А теперь позвольте мне пожелать вам доброй ночи, миледи. Если, конечно, у вас нет желания предложить себя моей команде.

Не иначе как пребывание в ледяной воде помутило ей разум. Сжав кулаки, Элинор кинулась на него, но Брендан был быстрее — может быть, потому что ожидал нечто вроде этого. Стальные пальцы обручем стиснули ей запястье, а тело его, несмотря на мокрую одежду, казалось, было куда более горячим, чем то пламя, которого она так безумно боялась.

Его лицо было мрачным как туча. В ледяной улыбке сквозило надменное презрение.

— Кто знает, миледи? Может, если вы приведете себя в порядок, в другой раз я и найду вас более соблазнительной?

Элинор взяла себя в руки, чтобы снова не наброситься на него с кулаками. Не хватало еще, чтобы он опять прижал ее к себе!

— Скорее уж я предпочту оказаться в лапах ваших соплеменников! — буркнула она, стараясь кое-как пригладить растрепавшиеся волосы.

— Это можно легко организовать, — с готовностью предложил он.

— Ради всего святого, — вспыхнула она, — уходите!

— С радостью, — насмешливо бросил он.

Дверь захлопнулась. Со скрежетом задвинулся засов.

Элинор застыла, тупо глядя на дверь. Ей стоило неимоверных усилий, чтобы не разрыдаться.

И все же силы оставили ее. Упав на кровать ничком, Элинор залилась слезами.

Ей снился сон.

Она была дома, в замке Клэрин. Скотты были разбиты у Фолкерка. Она вернулась вместе с английской армией. Ее называли святой Ленорой — просто потому, что она поступила так, как подсказало ей сердце. Но враг вернулся, грабя, убивая, сжигая все на своем пути. Словно грозный прилив, отряды скоттов захлестнули их край, остановившись только у замка Клэрин, чьи толстые каменные стены, окруженные глубоким рвом, встали на их пути неодолимой преградой.