Страница 21 из 56
– Снимай платье, – невозмутимо говорит Райден за моей спиной.
Округлив глаза, я оборачиваюсь и вижу, как он расстёгивает рубашку. Смятение на моём лице его явно веселит.
– Будем лечить твои синяки, – поясняет он. – Если хочешь плавать в одежде – на здоровье, я потом высушу. Но я предпочитаю чувствовать воду кожей.
Поспешно отворачиваюсь и не понимаю, что мне делать дальше. Сначала тянусь к застёжкам, потом одёргиваю руки, подбираю слова, чтобы отказаться от его предложения, затем думаю, что подлечить ушибы, в общем-то, стоило бы. Я в абсолютной прострации.
– Тебе не обязательно лезть со мной воду, – нахожу я аргумент.
– Если упадёшь в обморок, будет крайне утомительно вылавливать тебя из воды. Лучше быть рядом.
– Справедливо, – фыркаю я, всё же находя компромисс.
Снимаю верхнее платье и остаюсь в нижнем, белом. Спасибо, Райден тоже не раздевается полностью, ограничившись верхней частью. Мы заходим в воду, и я понимаю всю провальность своего решения: тонкий батист, намокая, становится чуть ли не совсем прозрачным, а я, как назло, решила в дорогу не надевать корсет.
Райден набирает воду в ладонь и касается моей щеки. Его взгляд проникновенный, глубокий, полный смутной тревоги и щемящей душу нежности.
– Я хотел затащить тебя в воду и заставить ответить на все мои вопросы, – говорит он. – Но сейчас, глядя на следы на твоём теле, оставленные явно не Руби, меня беспокоит один, самый главный.
– Задай, – киваю. – Я отвечу.
– Ты любишь Эйвана?
Удивлённо вскидываю брови.
– Ты же знаешь ответ, – качаю головой. – Я всё ясно сказала в письме. И за десять лет ничего не изменилось.
– Вот как. Я тебя понял.
Райден резко отступает от меня, отводит взгляд потемневших глаз. Ловлю его за руку.
– Что ты понял, Рай? – спрашиваю настойчиво. – Мне кажется, мы говорим о разных вещах.
– О разных? – он улыбается, но это больше похоже на гримасу боли. – Я надеялся тогда, что твоё признание – какой-то глупый розыгрыш. Полетел к дель Монрокам, чтобы поговорить с тобой, но встретил лишь Эйвана, который обвинил меня в том, что не даю тебе быть счастливой. А ещё имперскую стражу.
– Нет! – трясу головой, не желая верить в услышанное. – Ты пострадал из-за меня?
– Хах, – сарказм всегда искажает его голос, он становится тише и прорезаются особенности вайшнийского говора. – Достаточно пафосно прозвучит, если скажу, что твои слова ранили меня больше, чем десяток имперских драконов?
Я обхватываю его лицо ладонями, заставляю смотреть на меня и произношу:
– Какие слова, Рай?
– Тебе конкретно процитировать? Я их помню по сей день.
– Я тоже помню их прекрасно! Да, это было малодушно и жестоко, но я же сказала, что делаю это ради страны!
– Страны? – смятение на его лице добавляет уверенности в том, что произошло недоразумение.
– Ты же знаешь, что корона внезапно свалилась на Винса, – торопливо говорю я. – У дяди не было сыновей, но хватало племянников и прочей родни. Положение Винса как ёрмундганда было очень хрупким, мы не могли позволить себе затягивать конфликт с Ристайлом. Нужно было показать, что новый ёрмунганд способен принести в страну мир. И я…
Осекаюсь. А что я? Отпускаю Райдена, на этот раз отступаю сама, задумчиво потираю лоб.
– Каким-то образом мне пришло в голову это решение, – бормочу я. – Предложить себя в качестве невесты. Политический брак ради мира между ледяными и огненными драконами. Почему-то в тот момент это казалось мне гениальным. Ты тогда уехал в Вайшну, и всё так сложилось, как по нотам, понимаешь?
– И Винс тебя не отговорил?
– У него тогда было много забот: новая ответственность, проблемы, что дядя оставил за собой, да и между ним с Руби что-то произошло. Он был рад любому способу снять с себя хоть какое-то бремя. Лисанна была ещё подростком и не могла выступать в качестве невесты. Другое дело я…
– Да уж, у тебя не было никаких помех для брака, – с ядовитой иронией довершает Райден. – Я бы понял, если бы ты принесла меня в жертву своей любви к другому. Но пожертвовать нами ради политических игр?
Мне больше нечего сказать. Я не вижу оправданий и не понимаю собственную логику. Всё казалось таким рациональным и прагматичным, как любят делать ледяные драконы. Сейчас я словно заново смотрю на мир. В нём есть краски, есть любовь и счастье, а я собственными руками растерзала их на мелкие кусочки. Ради чего?
– Это всё бред! – восклицаю я, хватаясь за голову. – Почему я не ушла раньше, почему терпела? Этот въедливый голос, повторяющий «ты всё разрушишь», но я разрушала только свою жизнь!
– А вот это уже рассуждения моей Вилле. Интересно, это вода действует или встряска от Руби?
Голос Райдена заставляет меня открыть глаза и посмотреть на дракона. Он берёт меня за руки, привлекает к себе, заключая в объятия, ласково гладит по волосам. Его сердце начинает биться быстрее, и мне невыносимо от мысли о том, сколько боли оно пережило.
– Мы всё решим, – уверенно произносит он. – Заберём твоего сына и не допустим дипломатических издержек.
Я утыкаюсь лбом в его плечо.
– Ты многого не знаешь, Рай.
– Ничего, ты мне расскажешь. Синяки почти совсем прошли, время вылезать из воды.
Ойкаю от неожиданности, когда он внезапно подхватывает меня под бёдра, и невольно обхватываю ногами его обнажённый торс. Наши лица слишком близко, дыхания сплетаются воедино, капли воды на его загорелой коже кажутся россыпью бриллиантов в лунном свете.
Мне совестно и стыдно, но рядом с Райденом внутри меня просыпается что-то, что я не ощущала слишком давно, что так и не удалось пробудить моему мужу. И в глазах Рая я вижу отражение собственных чувств.
Невыносимо хочу ощутить его губы. Но мы выходим из воды, он невозмутимо ставит меня на мраморную плиту возле источника и идёт за своей рубашкой.
Признаться, я почти разочарована. С другой стороны, я клялась быть верной женой. С третьей, Эйван тоже много в чём клялся, но его это никогда не останавливало. Сторон у этой ситуации вообще много, если подумать.
Лёгкий взмах руки Райдена – и мои одежда и волосы снова сухие. Быстро надеваю платье, и мы покидаем волшебный уголок. Моё тело больше не ломит так, будто меня избивали разбойники в подворотне.
Ох, Руби, если она так проявляет любовь, как же она ненавидит?
Мы возвращаемся к Академии, но идём не в главный корпус, а в преподавательскую башню. Меня с Руби разместили в ней же, решив, что недостойно почтенным леди останавливаться в студенческом общежитии.
– Предлагаю закончить вечер в моей спальне, – произносит Райден как бы невзначай. В глазах его лукавство, очевидно, что это шутка. Но я всё равно смущаюсь, будто мне снова семнадцать.
– Если ты придумаешь достойную причину, – бурчу я, отводя взгляд, чтобы он не видел, какое действие на меня оказывают его слова.
– О, у меня их множество, – его губ касается игривая улыбка, но я изгоняю её одним движением брови. – Например, ты ведь явно хочешь увидеть то роковое письмо, о содержании которого мы никак не можем договориться?
– Оно всё ещё у тебя? – изумляюсь я.
Райден чуть кривит идеально очерченные губы, но в глазах его бесконечная ирония. Это в его стиле – иронизировать над всем плохим. Он делает приглашающий жест в сторону коридора, и мы направляемся к ректорским покоям.
– Ну это же последнее послание возлюбленной, а я сентиментален. Много раз я порывался его сжечь, но подумал, что будет слишком символично отдавать его огню. Прямо как тебя Эйвану, чувствуешь аналогию?
– Мог бы утопить, – хмыкаю я.
– Эйвана? Хороший вариант, но я же думал, у вас любовь…
– Письмо, Рай, письмо, – смеюсь я, но улыбка быстро становится грустной.
Мне страшно увидеть эту бумажку. Я точно помню, как писала его, это было яркой вспышкой в воспоминании, как будто в тот момент я отдавала себе отчёт.
«Как будто» – весьма важное уточнение, я уже ни в чём не уверена. Может, я безумна? Ёжусь от этой мысли. Райден тут же ловит мою руку и сжимает в ободряющем жесте.