Измена. Месть подают холодной

– И нас бы ловили все шпионы твоего кузена, – спокойно парирую я. – Но даже если бы мы ловко сбежали от них, то границу уже бы никак не прошли.

– В Академию. С ней нет границ, – наседает Руби. – Рай бы укрыл вас на время, черканули бы письмо Винсу – вас бы забрали с почётным сопровождением.

– А потом Винсу пришлось бы взваливать на свои плечи дипломатические издержки, – качаю головой я.

– Может, ему стоит что-то на себя взвалить? – глаза Руби вспыхивают искрами. – А тебе стоит взваливать поменьше? Он когда племянника видел в последний раз, года два назад, когда Ингвар не говорил толком? Такой занятой? Чем же так занят великий ёрмунганд, что полагает, будто ему можно плевать на близких? Развлекается со своим гаремом наложниц в тщетных попытках создать наследника?!

– Руби! – одёргиваю я.

Она стоит, оперевшись о стол, и тяжело дышит. Глаза её полностью поглощены пламенем. От моего окрика она приходит в себя, криво улыбается, отводя взгляд.

– Не перевешивай на меня свои обиды на Винса, – говорю я как можно мягче, но сами по себе эти слова слишком жестоки.

Руби морщится и плюхается на стул неизящно и тяжело, как мешок картошки. Это так непохоже на неё. Подсаживаюсь ближе, заглядываю в глаза, в которых ещё видно остатки пламени.

– Не знаю, почему у вас не сложилось, вы оба не хотите говорить об этом, – говорю я тихо и проникновенно, будто общаюсь с диким зверем. – Но мне дорог Винс и дорог Дахраар. И ради них я на всё готова. Потерплю, что уж. Не так всё плохо.

Взгляд Руби становится жалобным, несчастным. Она подаётся ближе ко мне, хватая меня за руки горячими ладонями.

– А я не верю, Вилле, – вдруг говорит она. – Ты и ради Рая была на всё готова. И ты разбила ему сердце ради чего?

Поджимаю губы, не желая смотреть в глаза подруге.

– Мир был хрупким, Руби. Ледяные драконицы не желали отправляться в стан врага. Кто-то должен был стать примером, кто-то достаточно весомый, чтобы они посчитали, что стать женой огненного дракона ради мира не зазорно.

– О, звучит как разумная мысль, – кривится Руби. – Которая тебе бы не пришла в голову никогда. Ты бы самолично выморозила весь Ристайл скорее, чем предала бы возлюбленного и оставила свои мечты. Что до мира… Договор мог быть заключён меньшей жертвой, хватило бы одной показательной свадьбы. Если бы твой брат, гори он в вечном пламени, женился бы на мне, как обещал! Это сняло бы все вопросы. Что может быть лучшим подтверждением дружбы между огненными и ледяными драконами, чем женитьба ледяного правителя на аристократке из Ристайла?

Она разбита, потеряна, обижена. Десять лет спустя она всё ещё носит это на сердце. Сочувственно смотрю на подругу.

– Не знаю, Руби.

– А я не знаю, что с тобой случилось! – восклицает она запальчиво. – Десять лет я смотрю на тень своей подруги, а последние пять не вижу даже тени! Ведь ты же была другой. Я помню день празднования победы, как ты танцевала, как подарила Райдену свой платок. Что переменилось?

Пожимаю плечами, глядя в пустоту.

– Не знаю, Руби, – повторяю я. – Может, это я переменилась?

Она смотрит на меня, будто не верит не единому слову. Встаёт и направляется к камину, над которым стоит доспех с перекрещёнными саблями. Метал скрежещет, когда Руби вырывает сабли из композиции. Одна из них летит к моим ногам.

– Гори оно всё, Вильгельмина Игельстрём. Я вызываю тебя на дуэль.

– Ты с ума сошла?

Радуюсь, что не пила чай в этот момент, ибо я бы точно поперхнулась. Руби смотрит на меня с угрожающим прищуром. Наверное, так она смотрит на контрабандистов и пиратов, прежде чем обрушивает на них клинок и пламя.

– Я не буду с тобой драться, – спокойно говорю я, сцепляя пальцы в замок.

– Очень жаль, тогда мне придётся тебя зарезать.

Один шаг в мою сторону, что-то среднее между шагом в танце и фехтовании – особый стиль Руби – и взмах сабли. Более чем красноречивое предупреждение. На всякий случай я вскакиваю и ныряю за спинку кресла. Библиотекаря не видно: скорее всего, он уже ушёл, оставив особых гостей одних.

– Остановись, – пытаюсь вразумить подругу.

– А что? – изящный разворот, и кончик клинка указывает в мою сторону. – Это милосердие. Посмотри на себя, Вилле, разве это жизнь?

– Ты перегибаешь.

– А ты боишься. Мне казалось, что Академия пробудила тебя прежнюю, но, видимо, ошиблась.

– Конечно, я боюсь сражаться с тобой! У тебя десять лет практики с обученными воинами, а у меня – десять лет расшаркивания на светских приёмах.

– О нет, Вилле, ты боишься вовсе не этого! – она начинает обходить кресло, и мне приходится двигаться вокруг него, чтобы отдалиться от разъярённой драконицы. – Ты боишься себя, правды, рассказать, что ты в беде, показаться навязчивой, боишься поговорить с Райденом и признаться, что до сих пор любишь его!

– Мы не виделись десять лет!

– Что такое десять лет для дракона? Мы проживём пятьсот в худшем случае! – рычит она, и я, быстро наклонившись, хватаю саблю и выставляю перед собой. – Он тебе мир к ногам готов бросить!

– Я этого не заслужила! – кричу я.

Клинки скрещиваются с такой силой, что металл высекает искру.

– Я предала его, сердце разбила и сбежала, – выдыхаю с горечью. – А теперь приду просить о помощи?

– Так в этом всё дело? – она снова пробует атаковать, вяло, медленно, как в начале тренировки на разогреве. Проверяет, способна ли я вообще удержать оружие. – Знаешь, твоя отстранённость и молчание в ответ на его вопросы выглядят так, будто это ты на него в обиде. А ты просто в глубоких муках совести?

Опускаю клинок, полагая, что она закончила придуриваться, и чуть не пропускаю атаку, едва успевая отскочить.

– Руби!

– Не зевай! – восклицает она, сверкая глазами. – Ну же! Моя лучшая подруга – не вялая ледышка, она снежная буря!

Я знаю, что она сдерживается, но мне всё равно с трудом удаётся держать оборону. Она атакует с разных сторон, легко перебрасывает саблю, меняя руку, в долю секунду оказывается с открытой стороны, чтобы снова ударить. Мы сражаемся минуты две, а я уже запыхалась.

– Я ценила твою деликатность в вопросе меня и Винса, – говорит Руби расслабленным тоном, будто в её руках сейчас не порхает клинок, а мы просто сидим за чашкой чая. – Потому тоже не лезла в твои дела. Ты большая девочка, в конце концов. Но что-то мне это поднадоело. Мы здесь, можем решить многие вопросы и проблемы. Потому я предлагаю по старой студенческой традиции играть на желания. Кто выиграет дуэль – тот загадывает.

– Это нечестно! – хриплю я, снова отступая к стене. Ещё три шага – и я упрусь в неё спиной.

– Да ну? Всё честно! – заверяет Руби. – Если ты проиграешь, то немедленно идёшь к Райдену и говоришь с ним по душам.

– А если ты проиграешь? – выпаливаю я, подныривая под её руку в попытке ударить в бок, но снова сталкиваюсь с разницей в нашей скорости реакции. – Пойдёшь к Винсу?

– Разумеется, – она широко улыбается, показывая белые зубы. – Только вот я не проиграю.

Краем глаза успеваю заметить приближающееся лезвие по отблеску в нём настенной лампы. Успеваю среагировать, отскакиваю, и удар приходится на светильник, который с шипением разлетается на осколки.

– Ректор нас убьёт.

– Когда нас смущали такие мелочи? – хмыкает Руби. – Тем более одна твоя улыбка – и он самолично пойдёт бить лампы.

– Я не о том, – закатываю глаза. – Может, перенесём действие в более безопасное для случайных предметов место?

Руби подозрительно щурится.

– Если это уловка…

– Пошли уже, – вздыхаю я, насильно выпихивая её из библиотеки.

Нас встречает залитый лунным светом парк Академии. Почти все листья уже опали с деревьев, и только ивы радуют потускневшей, но всё ещё зелёной листвой. Кусты с хризантемами даже в ночи кажутся яркими, некоторые даже светятся – видна работа Веспулы.

Мы становимся друг напротив друга и кланяемся, как положено драконам-дуэлянтам. Звук поливалки на фоне немного убивает пафос, но серебристые брызги в лунном свете, напротив, добавляют картине торжественности.