Точка невозврата.

– Убит. Точно убит. И кукла… Она с жертвой была всё время, пока…

– Но это не Эля?

– Нет. Точно нет. Кто – не знаю, даже не спрашивай. Если бы я могла вспомнить… но будто в стену упираюсь, закрыто всё.

– А что делать теперь? Надо же в полицию сообщить…

– Кирюш, тебе мало было проблем с полицией? Не будем мы никуда сообщать. По идее, мы ничего наверняка знать не можем. Как объясним полиции мои видения? Как объясним куклу эту? Ты понимаешь, что случится, если тот же Михальчук узнает о кукле?! – горячилась Лиза. – Кого подозревать станут? Тебя? Меня? Наших родственников и друзей? И потом, я не возьмусь утверждать, что в лесу действительно что-то видела, поскольку не помню этого.

– И что нам остаётся?

– Ждать.

– Но это неправильно, Лизка! В лесу, если верить твоим словам, произошло убийство, так? А любое преступление легче всего раскрывать по горячим следам.

– Они сами найдут, Кирилл. Лес недалеко от гимназии находится, скорее всего, сегодня туда отправится отряд поисковиков и… ну волонтёры, наверное. Нельзя нам вмешиваться. Никак нельзя. Сейчас конечно не пятнадцатый век, костёр и застенки инквизиции мне не грозят, но «дурка» на горизонте маячит. Видения, голоса, гуляния под луной по лесу – вот чем тебе не кандидат в маньяки? Даже доказывать ничего не надо, таким как я, диагноз «шизофрения» приговором становится. И ещё… – Лиза задумалась. Она не знала, как объяснить то, что открылось ей, когда куклу в руки взяла. – С этим убийством что-то не так, – выдержав паузу, медленно проговорила она. – Не могу объяснить, что именно, но его не раскроют по горячим следам. Будь всё так просто, не попала бы ко мне эта кукла.

– Куда её? Выбросим?

– Нельзя. И стирать нельзя. Спрячь её в кладовку от детей подальше, пусть пока там полежит.

– Как скажешь. И да, Лизунь, во всём ты права, нельзя нам лезть в это дело, – всё-таки согласился с её доводами Кирилл. – Даже нашим говорить не стоит.

– А вот это вряд ли. Полинка же с Троицкими гулять пошла? Так все уже в курсе, будь уверен. Но наши-то знают о моём даре! – Лиза сорвала со лба мокрое полотенце, звякнул на запястье плетёный браслет, сверкнул, попав в луч света крупный зелёный камень на нём. – Кирилл, давай пока не будем ничего предпринимать, задумали на шашлыки с друзьями сегодня, значит, так тому и быть, а история эта… оставим её пока.

– Сможем? Зная, что кто-то уже погиб, а девочке из Полькиной школы опасность угрожает?

– Мы всё равно не можем ничего изменить, так чего же теперь, не жить что ли?

Во второй половине дня вся компания собралась на поляне у реки. Как и предполагала Лиза Глеб с Ирой уже знали обо всём. Полинка не умеет хранить секреты, с порога выдала, увидев ролик по телевизору:

– А я знаю Эльку. И кукла эта у нас дома теперь…

– Что значит, у вас дома теперь? – осторожно спросил Глеб.

– А то и значит. Мама ночью в лесу была. Принесла куклу оттуда.

– Вы куда гулять собрались? – торопливо сменила тему Ирка. – На реку? В воду не лезьте, рано ещё, прогреться не успела. – А когда шумная ватага умчалась со двора, повернулась к мужу, спросила, – Глеб, ты понимаешь что-нибудь?

– Кажется, да. Похоже, очередное приключение вот так, оригинально, начинается.

Разговор завели, когда старшие дети, наевшись шашлыков, ушли к воде и, начертив на мокром песке круг, принялись играть в ножички.

– Что там у вас? – нахмурился Глеб. – В общих чертах знаю, конечно, сорока натрещала, но вижу, не так всё просто, верно?

Кирилл рассказал в двух словах. О том, как искал Лизу по лесу, о том, как не мог привести её в чувство, о том, что поведала Лизе тряпичная кукла. И Глеб, и Рита были согласны с Лизой – в полицию идти нельзя. Ира сомневалась, Антон, и вовсе, от комментария воздержался.

– Сейчас, конечно, экстрасенсов не запирают в стенах исследовательских институтов, но лучше Лизке не отсвечивать своими способностями, – подумав, сказала Рита. – Мало кто верит в сверхъестественное. А в полиции вообще всё просто. Первым подозреваемым становится тот, кто труп обнаружил, ну или указал на него. Докажи потом, что не верблюд!

– Кому, как не тебе это знать, – съязвил Антон.

Кирилл наполнил рюмку водкой, молча выпил. Всё так. Самое верное решение – оставить всё как есть, но отчего же на душе так муторно, будто поступают они неправильно?

Позже подошла к нему Полина. Села на колени, обняла, зашептала в ухо:

– Пап, а ведь у Эльки только мама и старшая сестра. Как они теперь? Я как представлю… тошнить начинает от жалости.

– Полька, хорош уже нагнетать, – хмуро отозвался Кирилл, ссадил дочь с колен, снова взялся за бутылку. Он не принимал участия в общем разговоре, сидел, насупившись, глядя на реку, а перед глазами всё стояла та фотография с экрана телевизора.

Не выдержал. Опрокинув в себя очередную рюмку, вскочил, заходил по пляжу, ни на кого не глядя, остановился, резко повернулся к друзьям.

– Да как мы можем, – развёл руками он, – пить спокойно, есть, когда где-то там… кому-то помощь требуется?! Зная, что в нашем лесу человека убили… А?! Вам нормально? Дискомфорт нигде не жмёт?!

– А ты давай, Кирюха, – не выдержал Глеб, – Пляски с бубнами на территории полицейского участка устрой, подними всех по тревоге в ружьё, расскажи сказочку о том, что тебе видения жены навеяли. Сходи, сходи, чего уж? Сухарей только захвати в дорожку, а то ведь сразу вызволить тебя проблематично будет. А учитывая, что алиби не имеешь, на тебя и повесят всё, не сомневайся.

Кирилл хотел возразить, да передумал, махнул обречённо рукой, спустился к воде. Вода ещё не прогрелась, как следует, но Кир даже не заметил этого, зашёл, побрёл по мелководью куда-то прочь от поляны, смотрел на воду, блестящую, переливающуюся в солнечных лучах, и думал, думал… Его догнал Глеб, схватил за плечо, резко развернул к себе. Кирилл даже руки из карманов не вытащил, смотрел, прищурясь, будто не узнавал, с вызовом даже смотрел, чувствовалось, что взвинчен до предела.

– Ты правда мозгами поплохел или придуриваешься? – жёстко спросил Глеб. – О себе не думаешь, подумай о Лизке. Она была там, понимаешь?! Ты её подставить хочешь?

– Нет. – Кирилл тоже умел говорить жёстко и с вызовом. – И в отделение не тороплюсь. Но делать вид, что ничего не произошло, я не буду! – И, сильно толкнув Глеба плечом, он зашагал в обратную сторону.

Глеб догнал снова, хотел остановить, но Кирилл перехватил его руку, провёл захват, совершил бросок. Свидетели этой сцены даже ахнуть не успели, а Глеб всем своим немалым весом рухнул в воду.

Кирилл вернулся домой, включил телевизор, уселся за барную стойку в чём был, то есть в закатанных до колен мокрых джинсах и босиком, поставил перед собой бутылку водки и рюмку. Он щёлкал пультом, гоняя телевизор с канала на канал в поисках новостей, и пытался упорядочить скачущие вразнобой мысли. Выходило не очень. Совсем не выходило. То ли недостаток информации тому виной, то ли выпитая водка мешала сосредоточиться. Одно знал наверняка, в стороне остаться не сможет.

Вот пошли новости. Кирилл замер в ожидании.

– «…Сегодня поисковым отрядом в лесу был обнаружен труп девушки…» – заявила диктор с непроницаемым лицом. – «…Документов при ней не обнаружено, личность установить пока не удалось».

– Это всё?! – презрительно фыркнул Кирилл, плеснув в рюмку из бутылки. – А подробности?

Он всё-таки напился в этот день. Когда семья вернулась с пикника, Кир уже спал, раскинувшись звездой поперёк кровати. Лиза присела рядом, нежно провела ладонью по его волосам, коснулась пальцами губ, наклонилась, поцеловала.

– Кирюшка, как же я люблю тебя! Даже такого, пьяного «в хлам».

Он не проснулся. Эту ночь Лиза с Максимкой провели в гостиной на диване.

Кирилл вышел рано утром, на автопилоте добрался до кухни, нашарил в темноте графин с водой и только теперь заметил, что жена ночует в гостиной. Он, не выпуская графина из рук, подошёл к дивану, со стоном опустился на ковёр. Голова болела нещадно. Но это не самое страшное. Что же приключилось с ним вчера? Вспоминать не хотелось. Но картинки упорно крутились перед глазами. Обидел Глеба. Бросил семью на пляже. Напился до потери сознания. Сроду с ним такого не случалось! В своё время Кирилл гордился собственной непотопляемостью, пил на спор, неизменно выигрывая. Но то в далёком студенчестве, сейчас-то что? Хороший пример для подрастающего поколения, ничего не скажешь… Он так и видел язвительную усмешку и укоризненный прищур дочери. Стыдно-то как!