Hometown средней полосы

Женщина кивнула, отошла от алтаря и достала свой телефон из кармана.

– Ты здесь родилась?

– В Серове. – удивленно ответила Антонина Семеновна. – Это маленький город, на севере…

– Прям родилась там? – перебила женщина, сверля ее взглядом.

– Да.

– Ну что ж, хорошая новость – там отличная почта, прям как монастырь, не то что наши трущобы. Я туда на паломничество даже ездила.

Женщина мечтательно закатила глаза, будто рассказывала о любимой песне Стаса Михайлова.

– А какая плохая новость? – осторожно уточнила Антонина Семеновна.

– Надо ехать туда. Канонизировать можно только в родном городе.

– Вообще я к другой церкви принадлежу… – начала было Антонина Семеновна.

– Я тоже два крестика ношу, а что делать… В нашем деле главное – скорость! Мы выбрали церковь макаронного монстра, потому что там меньше бюрократии.

Женщина оттянула ворот худи и продемонстрировала обычный крестик и невнятный кулон, похожий на комок слипшихся спагетти.

– Имя скажи. Сейчас за минуту тебя причащу через приложение. Ты веган? – буднично забубнила женщина, забивая данные в телефон.

– А причем тут веган? – Антонину Семеновну почему-то напугал этот вопрос.

– Потому что веганов причащают фалафелем, а нормальных людей – фрикадельками.

– Это что же, веганы ненормальные? – Антонина Семеновна была так сбита с толку, что вполне могла бы поверить, что все вегетарианцы – инопланетяне.

– Нормальные они. – хмуро подтвердила женщина, но как будто бы неуверенно.

Пока она вносила в приложение паспортные данные, Антонина Семеновна тоже залезла в телефон и принялась изучать свою новую веру.

– Рыбки или кошки дома есть? – вдруг спросила женщина.

– Что? – героиня аж вздрогнула от этого вопроса и поспешно засунула телефон в карман пальто.

– Ах да, пойдем, что мы у алтаря-то, в самом деле. Проведу небольшой ликбез и дам тебе… эх, дам тебе одну штуку, чтобы доехать до родины в целости.

Женщина разоблачилась, сняв белую худи, и они вышли из каморки. Снова потянулись коридоры, заваленные мешками с письмами и посылками. Антонина Семеновна посмотрела на потолок и ахнула: высоко наверху, на шестиметровом потолке вилась красивая граффити, посвященная жизнеописанию благочестивого макаронного монстра.

Антонина Семеновна решила, что еще один переход по коридорам со сломанным каблуком она не осилит. Но довольно быстро они добрались до широкой двустворчатой двери, похожей на вход в актовый зал. Оттуда потянуло подвальной сыростью. Они вошли в небольшое кубическое помещение, похожее на игрушечный вокзал. Там стояла копия паровоза, который находился на площади перед краеведческим музеем Нижнего Тагила. К паровозу были прицеплены три вагонетки с мягкими сиденьями, в каждую мог поместиться один взрослый человек. Этот игрушечный поезд стоял на рельсах, а железная дорога уходила в темноту очередного коридора.

– Ну, садись. – устало кивнула женщина.

Она заняла одну из вагонеток, достала из кармана вилку с фрикаделькой и подняла над головой, как факел. Антонина Семеновна решила, что ехать гораздо лучше, чем идти, так что осторожно залезла в вагонетку, поставила сумку на колени, и поезд без предупреждения рванул в темноту. Героиня снова сжала осиновый кол в руке и пожалела, что не отдала письма, пока была такая возможность. Кто знает, вернется ли она сюда из своей странной поездки?

В кромешной темноте тоннеля она вспомнила эпизод из детской книжки, которая ей нравилась в детстве. Там маленький паровозик перевез детей в волшебную страну Мифландию. Может, всех, кто достиг сорока пяти лет, отвозят туда? Внутренний голос Антонины Семеновны тут же одернул ее голосом мамы:

– Антонина, кажется, твои мозги превращаются в кисель. В реальном мире происходят только реальные вещи.

К какой категории можно отнести дикие события этого дня? Это тоже реальные вещи? Антонина Семеновна неслась сквозь тьму и мечтала о своей обычной, скучной, предсказуемой жизни, которая происходила в ней еще вчера.

Наконец, поезд остановился в помещении, похожем на кубический вокзальчик, из которого они уехали. У героини возникло ощущение, что они просто проехались по кругу. Женщина убрала фрикадельку в карман, и они вышли в очередной коридор. Там пахло музеем. Старый паркет и картины на стенах подтверждали версию, что они в самом деле оказались в краеведческом музее. Женщина распахнула дверь, и Антонина Семеновна увидела знакомый скелет мамонта. Местная бабуська-смотритель засуетилась, увидев странных посетителей, начала мелко кивать головой и юркнула за противоположную дверь. В скважине повернулся ключ.

Женщина с почты подошла к большой картине за мамонтом, пошарила по стене и нажала скрытую кнопку. Открылись люки в стене, и все картины с жужжанием развернулись тыльной стороной. Высокий потолок тоже загудел, и из стены выехала панель, перекрыв потолок реалистично написанной фреской. Зал превратился в обновленную картинную галерею, на которой были изображены сцены борьбы монстров и вампиров.

– Этот зал посвящен битве 1980 года, первому столкновению вампиров и фамильяров.

– Фамильяров? Это же… – Антонина Семеновна хотела сказать, что фамильяры – это слуги вампиров.

– Да, фамильяры – слуги вампиров. – перебила женщина и сурово посмотрела на Антонину Семеновну. – Они полностью подчиняются вампирам, а те пьют их кровь. В то время как вампир непреодолимо жаждет крови, фамильяр ощущает свою ничтожность, которую ничем нельзя утолить: ни тремя высшими образованиями, ни карьерным ростом. Только находясь рядом с вампиром и беззаветно следуя его указаниям, фамильяр ощущает собственное величие. Но святая вера и современная психология дают фамильярам хоть в какой-то мере опереться на себя и восстать против хозяев.

– А фамильяры – это монстры? – уточнила Антонина Семеновна и робко подняла руку вверх, как в школе.

– Да, каждый фамильяр находит в себе уникальную способность к трансформации. Каждый свою. В основном, в монстров превращаются те фамильяры, которые служат вампирам. Также есть те, кто принял решение оставаться в рамках человечности. Восставшие фамильяры ищут тех вампиров, которые их укусили, а святые воительницы убивают их. Таким образом, фамильяры получают возможность излечиться, и после терапии снова стать обычными людьми.

– А чем важна эта битва? – спросила Антонина Семеновна, разглядывая фреску на потолке. – Я вспомнила,что читала статью про 1980 год, когда над Нижним Тагилом летало НЛО, а военные самолеты его сбили.

– Да, именно так написали в местных газетах. Но на самом деле это была первая битва вампиров и фамильяров. – тон женщина стал пафосным и торжественным. – Слишком непосильным, глобальным был контроль вампиров над уральскими городками. Их жажда крови становилась все сильнее, они решили сделать фамильярами абсолютно всех жителей. И тогда слуги впервые ощутили, что они сильнее своих хозяев.

– Звучит жутковато. – сказала Антонина Семеновна. – Но причем тут я? Мне тогда один годик был, я жила в соседнем городе…

– Ты – избранная. И кстати, ты теперь магнит для вампиров и их слуг.

– Почему я? – Антонина снова впала в истерику и начала нести чушь. – Что это за странная считалочка: “туки-туки на тебя”? Как это отменить? Я не Элвис!

– Отменить нельзя. Тебя нужно как можно быстрее канонизировать, потому что вампиры боятся освященных предметов. Станет гораздо легче сражаться, будешь убивать не только осиновым колом, а вообще любым освященным тобой предметом. Хоть скрепкой.

Женщина подошла к столику со стеклянной витриной, открыла ее и достала кусок слюды из коллекции с экспонатами.

– Вот, это освященный обломок надкрылья одного из участников битвы. – Женщина протянула Антонине Семеновне неровный кусок, похожий на черно-бордовый блестящий пластик. – Он превращался в божью коровку и его крыло треснуло в битве. Потом некий краевед нашел куски его надкрыльев и решил, что это обломки летающей тарелки.

Героиня взяла осколок, он хорошо лег в руку, не хуже, чем осиновый кол.