Пляска одержимости

Перекинув косу через плечо, женщина поправила съехавшие с носа солнечные очки и закурила самокрутку. Ей, к счастью, собственные поделия были безвредны. Один из многих плюсов знания, как правильно работать с химией.

— Опасность раскрыться.

В глубине Кабуки-те, если хорошо постараться, можно отыскать невзрачный постер, гласящий, что за поворотом слева можно повстречать матушку Йоми — самую настоящую гадалку. Мало кто обращал внимания на это объявление, ведь оно, уже выцветшее со временем, терялось на фоне более ярких соседей, приглашавших выпить и развлечься с девочками на Аллее Снов.

Мираи проигнорировала их, направляясь по привычному пути. Вперед, затем налево, и, в переулке, куда не добирался свет с улицы, лишь приглушенные звуки музыки, замерла перед невзрачной дверью, на которой красивым ровным почерком было выведено «матушка Йоми». Фломастер светился в темноте приглушенным розовым цветом, и, ненадолго остановив на подписи свой взгляд, Мираи проследовала внутрь.

Сюда приходили за предсказаниями. Вкусными напитками. И, конечно же, опытными шиноби, ведь матушка была известным фиксером.

В пустой комнате, проход в которую был занавешен шторами из бусинок, искомая сидела на подушке, не смотря никуда — в пустоту перед собой. В руках она перебирала четки, и, когда Мираи опустилась на колени перед ней, наконец двинулась и подняла голову. Глаз ее не было видно, но Мираи всегда знала, что если матушка Йоми и смотрит сейчас, то только на нее. Даже если была слепа.

— Ода Кенджиро умер, но дело его живо, — со смешком заметила старуха, и Мираи поморщилась. Ей опротивело слышать эти сравнения, хоть это и было лестно.

— Прекратите, пожалуйста. Реинкарнации не рождаются при жизни людей.

— Не реагируй так на безобидную шутку. Как поживает порученное дело?

На секунду Мираи задумалась, подняв взгляд к потолку, но затем вновь взглянула на матушку Йоми. Несмотря на то, что в этот раз она не была уверена насчет своего ответа, она все же спокойным голосом, так, чтобы не выдать волнения, проговорила:

— Как и предполагалось, Такигава выжил.

— Хорошо, хорошо.

— Судя по всему, ему до сих пор ничего не известно о проекте, в котором он участвовал. Мне стоит сообщить ему?

— Что он сейчас делает?

Мираи задумалась, вспоминая найденную информацию.

— В данный момент он вновь воссоединился с той женщиной, его названной сестрой.

— Не стоит их тогда беспокоить. Вряд ли мы получим существенный прок от того, что вновь втянем его в эту историю, — посетовала матушка Йоми и легонько махнула рукой, словно говорили они о чем-то повседневном. — Ты хорошо справилась, Мираи-тян. Проследи за ним и той женщиной еще, и сообщи, если они захотят покинуть Эдо. Надо не дать этого допустить. Такигава — наша «запаска» на крайний случай. Сейчас я уверена в том, что нам хватит лишь тебя, но сама знаешь… Никогда не бывает мало бывших детишек из проекта «Нэкомата» под боком.

Таких, как Мираи.

Детей-солдат, выращенных специально для войны крупнейшей корпорацией рынка.

То, о чем говорил Окамура. Грязный секрет, который можно будет использовать против них.

Она не моргнула.

— Да, матушка.

Еще раз поклонившись, Мираи поднялась.

Нужная ей мастерская была прямо перед глазами.

Стоя у входа, Широ чувствовала, как не может сделать ни шагу вперед. Всего-ничего: просто проверить, открыта ли дверь, и если нет, то она уберется отсюда навсегда. Но ей было страшно. Что, если нет?.. Хотя почему страшно, она же и так знала, чем все закончилось.

Но все равно приехала сюда. Зачем-то. Словно в ожидании чуда.

(какого?)

Опустила голову вниз.

Глупость. Надо было не ехать. Смириться окончательно… Но нет же, притащилась сюда, в трущобы, чтобы проверить. Ну и дура. Надо было оставаться дома, тогда никаких вопросов бы не осталось. Да. Верно… Верно… Но она все равно была тут. Так что?.. Но… Боже! Как сложно это было. Подняв взгляд на дверную ручку, Широ крепче стиснула зубы.

Ну и чего она боялась? Она и так знала, что там будет.

Да. Надо просто подтвердить.

Кивнув себе, будто это могло придать уверенности, протянула руку… Коснулась металла, сглотнула. И дернула.

Неожиданно, ручка повернулась.

И, изумленно уставившись на нее, Широ приоткрыла дверь, страшась заглянуть внутрь.

Зазвенел фурин, и Такарада поморщился, понимая, что висел он на соплях. То, что он точно свалится какому-нибудь зазевавшемуся гостю на голову — вопрос времени, но это место ему не принадлежало, а потому он сделать вид, что ничего этого не видел. Будет уроком. Такарада был не из тех людей, что любили учить других на ошибках, но он, как ученый, никак не мог не согласиться с действенностью данного метода.

Комбини, совмещенный с ремонтной мастерской. Где еще и взламывали корпоративные импланты. Такарада перевидал много странных вещей за свою жизнь, но такого? Наглость — второе счастье, определенно.

Вообще-то, он не собирался приходить сюда… Точнее хотел, очень сильно хотел, но сначала был занят тем, что их, тех, кто пережил полгода в лаборатории, таскали по медицинским обследованиям (а еще — к нетраннерам, опасавшимся, что у кого-то в голове засел остаточный след «Химико»), а потом его впрягли восстанавливать всю систему в лаборатории, как человека, крайне близко знакомого со всем, что касалось искина. Порой Такарада жалел, что разработчики уже скончались, он бы с удовольствием свалил все обязанности на них, как было при переключении на третью «Химико». Разбираться в чужом коде — сплошная головная боль.

Но все это время он размышлял о Хараде.

Знал, что она участвовала в зачистке, но они не пересекались ни до (после ее побега), ни после. Он переживал. Все думал и думал… Было неловко это признавать, но что уж тут изображать из себя человека равнодушного, у него было множество причин для этого. Порой только эти мысли и помогали не свихнуться взаперти вместе с «Химико». Такарада считал, что только поэтому ему не пришлось переживать унизительные процедуры с психологом, как некоторым коллегам. Кому-то, по слухам, разумеется, пришлось откорректировать память. Каким образом… он не знал. Видимо тем, кто считался надежным, но Такарада был ответственным и надежным сотрудником — а потому сохранил все в целости.

Но, наконец, день настал.

День, когда он решился. Выбил у старых товарищей по преступлению нужный адрес и явился сюда, в эту тесную конуру. То, что тут работала Харада, было для него так поразительно. Он всегда полагал, что она способна найти себе место намного лучше, но почему-то торчала в столь отвратительном гадюшнике. По мнению Такарады, разумеется. Но он не собирался останавливаться только из-за этого, потому что долго шел к этой цели.

И вот…

Он неспешно прошелся вдоль рядов с газировкой, и, подхватив одну из банок, направился к кассе.

Там его уже ждали, и уставились выжидающим взглядом. Конечно же Харада увидела его сразу. Но он не мог заставить себя поздороваться, потому что… Ну… Такарада был человеком четких действий и решений, но в этом случае у него в голове отчего-то начинался откровенный… как бы это сказать… «тупеж», да. Отличное словцо. Меткое.

Вместо приветствия Такарада сглотнул и нервно пролепетал:

— Это что, костюм мико?..

— Рекламный ход. Слыхал о таком? Выписываем индульгенции поклонникам техно-синтоизма.

Харада смотрела на него с лукавой ухмылкой.

Он ее такую давно не видел. В смысле, очень даже живую. В первые дни знакомства только. Дальше ей становилось все хуже и хуже… Сейчас, конечно, она все равно выглядела немного потрепанной: на лице, особенно на переносице, был заметен крупным шрам, вместо одного глаза пока была заплатка. Наверное, выбили во время ее безумных приключений после спасения. Но она была жива и весела, и не умирала даже, что, несомненно, радовало даже такого сухого человека, как Такарада.