Голос Вессема. Радиомолчание

– Во время операции в пустошах вы занимались этим? Обеспечивали связь?

– Да. В моей группе. Для рядовых Керефова, Талеша, Унгвере, Гальского и Ройтблата. Также я обеспечивала передачу сведений другим группам.

– Поясните.

Я принялась объяснять суть того, что мы придумали на учениях:

– По специальному сигналу медиатор должен выйти из сознания члена своей группы, чтобы к нему мог подключиться другой медиатор. Боец получает важную информацию, после этого медиаторы снова меняются. Боец проговаривает то, что узнал, для своего медиатора беззвучно, одними губами. После этого медиатор передает это остальным членам своей группы. Информация должна быть короткая и действительно важная, потому что это занимает время. Так мы в начале операции обменивались сведениями с группой Северин.

– Когда вы пересеклись с группой Келемена?

Я вздохнула. Тут начиналась опасная территория, где мне придется врать. А за вранье меня ждет уголовная ответственность.

– Когда началась стрельба, рядовой Керефов нашел рядового Ленца. Я подсказывала ему направление, где искать, я чувствую, где находятся другие содаты. Ленц подал знак, что он свободен и я могу подключиться к нему. Когда я это сделала, выяснилось, что у них нет связи с медиатором, у всей группы.

– Вы доложили об этом?

– Так точно, капралу Ильду. Он приказал найти их и узнать, что случилось. Для этого мне пришлось отключиться от своей группы, и я попросила передать ее рядовой Северин.

– Что было дальше?

– Я нашла сознание Келемена, но не подключалась к нему.

– Почему?

А почему вы не вызвали сюда самого Келемена, хотелось мне спросить.

– Это запрещено. Медиаторы не должны подключаться друг к другу, это опасно. Я лишь убедилась, что он жив, и стала искать дальше. Прошлась по очереди по всей… почти по всей его группе. Петер… Рядовой Ленц был в порядке. Потом была рядовая Ковец…

– Что она делала?

– Стреляла… Точнее, отстреливалась, прячась за укрытием.

– Вы можете что-то сказать о ее эмоциональном состоянии?

– Она чувствовала… – я вспомнила ощущение от контакта с Аре. Бочка бензина, к которой вот-вот поднесут спичку. Вряд ли стоит говорить об этом вслух. – Как будто азарт. И страх. Думаю, ей скорее нравилось участвовать в бою.

– Вы можете сказать, о чем она думала в тот момент?

– Никак нет. Я не читаю мысли. Только эмоции, ожидания, информация с рецепторов, боль… Прочитать мысли я не могу.

Хотя иногда, конечно, эмоции настолько яркие, что мой мозг сам переводит их в слова. Я до сих пор не знала, сколько в этом реальных мыслей людей, с которыми я нахождусь в контакте, а сколько – моих фантазий.

– Что было дальше?

– Я проверила рядового Паула, он брал кого-то в плен. Рядовой Дейнак проводил обыск в комнате.

И ждал, пока Рейнис позовет его. Тогда я еще не знала, зачем.

– После этого я почувствовала сильный всплеск эмоций – не Дейнака, а чей-то еще. Как будто удар, только мысленный. Я не поняла, что это было, на тренировках такого никогда не происходило. Мне стало больно – физически, и я очнулась рядом с капралом Ильдом, меня стошнило. После этого я снова попыталась найти рядового Рейниса, но не смогла. Позже я узнала, что он погиб.

Вот и все. Я соврала на даче показаний. Кажется, это называет «лжесвидетельство». И до конца жизни я буду думать: а если бы я сказала правду – помогло бы это Аре?

Во всяком случае, это в конечном итоге поможет Коди.

Ладно, сейчас он спросит про конфликт между Аре и Рейнисом, и тогда я расскажу все как есть. Надеюсь, он спросит меня именно об этом. А не о том, чем я занималась, когда шарахалась по пустошам.

Но мужчина вообще ни о чем меня не спросил.

– У комиссии больше нет к вам вопросов, – сказал он. – Я напоминаю, что вам запрещено обсуждать то, что здесь происходило, с кем бы то ни было, кроме участников процесса, без специального разрешения. Разрешение могу дать я или полковник Валлерт лично. Вы можете быть свободны.

Я вскинула руку к виску и повернулась. Все было каким-то нереальным. Я была словно марионетка, словно я смотрела из своей головы, как за меня действует кто-то другой.

Смотреть на этого кого-то было неприятно.

А на следующее утро нашу изоляцию сняли. И я узнала, почему комиссия не вызвала Келемена.

– Он получил ранение, – сказал Детлеф, когда я спросила его об этом за завтраком. – Там что-то серьезное, и он же медиатор, вам не могут просто взять и вставить в тело побольше железа, чтоб все работало. Но ты не переживай, он поправится. Сержант Дале сказал, что сейчас он в желтой зоне.

На минус втором этаже, подумала я, и внутри стало пусто. Лежит, растекается серым туманом по коридору, зовет хоть кого-нибудь из своей группы. Но никто не придет.

Глава 21

И все пошло как раньше. Тренировки, медиаторские сессии, бесконечные кроссы от сержанта Хольта и вот этого его «двадцать отжиманий, Корто!» – словно не было никогда того разговора в пустошах.

Один раз нас собрал полковник Валлерт. Произнес целую речь – поблагодарил за отличную работу, сказал, как много мы сделали для будущего Церы и для борьбы за мир, и пообещал, что все виновные понесут наказание и в будущем солдат для «Мадженты» будут отбирать более строго. Я надеялась, что он имеет в виду Рейниса, а не Аре. Я торжественно пообещала себе, что в будущем не буду скрывать, если кто-то из модификантов окажется явно неадекватным. Моей вины в случившемся тоже было немало. Но теперь-то все будет в порядке.

Потом была церемония прощания с Рейнисом, на которой я стояла с перекошенным лицом.

А потом снова медиаторские сессии, которые позволяли мне отключиться и ни о чем не думать. Хорошо быть водой.

– Мы делаем успехи, – сообщил Карим радостно. – Конечно, без Келемена придется тяжело, и нам надо пересмотреть систему тренировок, – он запнулся и добавил. – Временно, пока он не вернется. Попробуем один вариант, мы тут прикинули…

Он не договорил – дверь открылась и вошли Коди и Детлеф. Карим снова делал мне поблажки – для тестирования новой схемы он вызвал тех, с кем мне легче работалось.

Мы улыбнулись друг другу, парни заняли свои места. Пора было начинать, но мне хотелось узнать еще кое-что.

– А Иштан сильно пострадал? – спросила я, не особенно рассчитывая на правдивый ответ.

Карим замялся.

– Да, довольно сильно. Его… ранили. Кому-то из террористов удалось уйти. Ладно, давай, садись за стол, – он махнул рукой и направился к шкафу, где хранился стимулятор.

Я послушно села. Ну конечно, террористы ранили. Вот прямо всех обошли, ускользнули от всех наших, нашли точку, где находился Иштан, и из всей группы подстрелили именно его.

– Откуда бы они знали, в кого стрелять, – пробормотала я.

Я думала, что сказала это тихо, но Карим услышал и обернулся ко мне.

– Ты права, – сказал он. – Это не совпадение. Их заранее предупредили.

Я облилась холодным потом.

– Кто? – прохрипела я.

Если он хоть намекнет на Хольта… Если Хольта возьмут и начнут допрашивать… Если он упомянет мое имя… Брату-близнецу пособницы террористов ни за что не разрешат остаться в проекте, а значит, он не получит лекарства!

– Ариадна Ковец, – жестко сказал Карим.

У меня приоткрылся рот.

– Нет, – пробормотала я. – Это неправда.

– К сожалению, это так. Жаль, что технология медиаторского контакта несовершенна и не позволяет читать мысли, иначе мы могли бы узнать обо всем заранее. По всей видимости, ее завербовали в «Ин урма Эва» давно, в самом начале службы, и сюда она попала уже двойным агентом. Но есть вероятность, что ее спровоцировал на предательство конфликт с Рейнисом.

Я покачала головой. Да что еще они решили свалить на бедную Аре!

– Точно, с трудом верится, – сказал Детлеф. – И главное, мы ничего не замечали, скажи? – он толкнул Коди локтем в бок.

– А откуда вы это знаете? – спросила я Карима.