Страница 31 из 80
– А за что тебя посадили? – с живым любопытством спросил Детлеф.
Детлефу я бы, может, и рассказала. Но вполне возможно, что сейчас глазами кого-то из них смотрит Эрика, а при ней откровенничать не хотелось.
– За что надо, – ответила я с достоинством.
Петер, как обычно, невозмутимо делал вид, что его не касается. Хольт глядел на меня, прищурившись, и я подумала, что он точно залезет в мое личное дело при первой же возможности.
– Все, развлеклись, давайте за работу, – Хольт протянул мне обвязку, и я, прыгая на одной ноге, кое-как ее застегнула. – Корто, энергоячейки в подвале. Они подписаны. Отключай только те, что питают само здание, поняла? Твои ботинки – хорошая изоляция, но постарайся не схватить оборванный провод и не поджариться. Вот план, – он повернул ко мне планшет, и я мимоходом отметила, что у сержантов, оказывается, они автономные, не такие, как у нас. – Лучше запомни, потому что связи у нас нет. Если что – кричи. Все, пошла.
Он пристегнул страховку и подергал карабин. Я нахлобучила каску, присела, свесив ноги в щель. Черт, узковато. Я попыталась нащупать хоть какой-то упор, но не смогла. Ну и ладно. Прыгну, там невысоко. Тем более меня страхуют.
– Корто, – окликнул меня Хольт.
Я подняла голову и встретилась с ним взглядом.
В памяти всплыл мой первый день здесь, когда доктор Эйсуле вколола мне стимулятор, и я в панике задыхалась, тонула в зеленоватой воде – и видела в лице Хольта что-то похожее на сочувствие. Теперь я готова была поверить, что мне тогда не померещилось.
– Будь осторожна, – сказал он.
Я кивнула. И прыгнула вниз.
Мгновенно оказавшись в темноте после яркого света, я растерялась и лишь пару секунд спустя вспомнила про налобный фонарь.
– Как дела? – крикнул мне сверху Детлеф.
– Порядок! – ответила я, отстегивая карабин. – Приземлилась успешно.
Луч фонаря выхватывал из темноты помаргивающее оборудование, мониторы, чьи-то рабочие места, перевернутые стулья, разбитые вдребезги планшеты, свисающие провода, комья земли, камни и двух дождевых червяков. Я подошла к ближайшему столу, подняла и покрутила в руках наушник, пошарила глазами – вдруг что-то полезное найдется. Потом сообразила, что со мной сделают за воровство, и двинулась дальше в темноту. Если я правильно запомнила план здания, сейчас мне нужно пройти прямо, там будет коридор и еще одна комната, а слева лестница вниз, и туда-то мне и надо. Я мысленно воспроизвела план, который видела на планшете у Хольта. Я успела прочитать не все подписи, но сейчас я находилась в центре видеонаблюдения. Об этом можно было догадаться и без подсказок – мониторов тут просто до задницы, наверное, всю базу видно. А вот комната напротив была обозначена как «дата-центр». Звучало солидно, и я решила заглянуть.
Пробираясь через упавшие стулья, обломки и мусор, я добралась до двери, вышла в коридор, перешагнула через трещину в полу и толкнула дверь. Она открылась, и я едва не упала – за ней начиналась лестница вниз. Неужели я ошиблась и это и есть спуск на минус второй этаж? Но то, что я увидела в скудном свете своего фонарика, не было похоже на энергоячейки. Просто для того, что разместить такое количество серверов, требовались потолки повыше.
Точно, подумала я, замерев и глядя на открывшиеся мне ряды стоек. Дата – это значит данные. Опомнившись, я спустилась на несколько ступенек, потом перемахнула через перила и подошла ближе. Местами пол треснул, и под серым покрытием обнаружились толстенные кабели, а еще лежало несколько осколков стекла, но в остальном все было в порядке, особых разрушений землетрясение тут не принесло. Все рабочее.
Я медленно поворачивалась вокруг себя.
Я в центре, где хранится вся информация, в центре, который связывает все, что есть на этой базе – видеонаблюдение, наши планшеты, оборудование доктора Эйсуле, систему отслеживания трекеров, все!
– Нико, ты это видишь? – спросила я шепотом.
Они не будут выносить отсюда сервера, все это весит тонны и прикручено к полу намертво, мы только расчистим путь для специалистов, для инженеров и системных администраторов, или еще для кого-то. Мы просто уборщики, но прямо сейчас я была здесь одна, и никто не зайдет, пока я не отключу электричество.
Когда я поднимусь наверх, я смогу сказать, что оступилась и упала в темноте, и обломок какой-нибудь железяки вскрыл мне руку. Я смогу сделать все очень быстро, я ведь тренировалась и ни разу не уснула, не повторив схему подключения «Голоса». Пластинка такая маленькая, такая незаметная, тонкая, как стрекозиное крыло – никто и никогда ее тут не найдет. А стоит мне подключить Нико к любому из этих серверов…
Стоит мне подключить его…
И я больше никогда в жизни его не увижу.
Стоит мне подключить его – и он умрет еще раз, и на этот раз – навсегда.
Я обхватила себя руками, прижав пальцами то место, где был вшит медицинский чип.
– Давай же, – сказала я себе одними губами. – Ты должна это сделать. Такой шанс выпадает раз в сто лет.
Руки отказывались повиноваться.
– Ты за этим сюда и пришла, – прошептала я зло, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Ты вообще все затеяла ради вот этого момента.
Я села на пол, прислонившись спиной к стойке. Холод металла проник сквозь футболку, и меня начал колотить озноб. Стоит мне подключить Нико, все данные исчезнут, как и не было. В том числе и те, благодаря которым Детлеф может ходить. Для него это будет означать паралич. И Аре – я не знаю, насколько у нее все плохо. Наверное, ей выплатят какие-то компенсации, но импланты снимут, они же собственность армии. А еще есть девчонка, которая лежит в коме, но ее мозг жив и пытается связаться хоть с кем-то. Будет ли кто-нибудь поддерживать в ней жизнь, если я все здесь сломаю и проект закроют?
Детлеф пострадал в аварии, Аре сама виновата в том, что с ней случилось, а что произошло с Ивой – я вообще не представлю, это, наверное, знает только Петер. Но чтобы сделать то, что я должна сделать, придется ими пожертвовать, и вот тут ответственность будет на мне.
– Сейчас ты возьмешь осколок стекла и все сделаешь. Давай. Три, два, один, пошла.
Я не двинулась с места. Лицо Нико стояло перед моими глазами, будто он тоже был здесь, со мной, в этой комнате. Улыбался, как обычно, поправлял очки. Сейчас скажет что-нибудь умное, что я все равно не пойму…
Я не могу. Одно дело – потерять Нико, потому что он сторчался из-за своего придурочного брата. Другое – взять и сделать все самой.
Ди мог сколько угодно говорить мне, что это не настоящие личности, что у них нет эмоций, что они ничего не чувствуют и вообще это не то же самое, что живой человек. Это был Нико, я знала, что он там, и что пока я не вырезала пластинку из своей руки не подключила ее здесь – у меня хотя бы есть надежда, что однажды… ну вдруг… ведь доктор Амелия Лукаш придумала какой-то способ… ведь она копировала воспоминания обратно в мозг этих своих Измененных…
Треугольный осколок удобно лег в руку. Немножко потерпеть – и все.
– Это ради Коди, – сказала я свое любимое заклинание.
Не помогло.
Размазывая слезы по лицу, я встала. Осколок звякнул, упав на пол, и я с удовольствием наступила на него. Хрустнуло стекло. Ступеньки выглядели как Эверест.
Коди все равно не хочет уходить отсюда, сказала я себе, поднимаясь обратно в коридор. А если и уйдет – мы оба умрем через год. Я убью Нико и, может, спасу этим несколько человек от превращения в Измененных, но для нас это тоже станет приговором. А может быть, тут все будет еще не так плохо. Коди же нравится.
И, подумала я с облегчением, никто тут не выглядит как Измененный. Ни Коди, ни Детлеф, ни даже Петер, хоть он и сорвался тогда. Ни у кого нет этих жутких искусственных глаз, напоминающих черные пузыри, и дополнительных конечностей, которыми так удобно рвать людей на части. И никто из них никого тут не съел. Они не Измененные. Просто модифицированные солдаты. У них просто чуть-чуть больше имплантов.