Страница 10 из 16
– Ну, раз все продумал, лепи свою аппаратуру. Лишь бы получилось все, как надо.
– У меня получится, что тут может не получиться.
Да уж, все-таки повезло мне с ним. Такого специалиста сложно найти, чтобы и соображал, и творчески к делу подходил, и в выходные поработать никогда не отказался, да еще и за работу запрашивал по-божески.
Димка возился часа три. Труднее всего оказалось тянуть провода из кабинета шефа в мой кабинет. Но и с этим он справился блестяще – воспользовался вентиляционными коробами. Потом он немного поговорил сам с собой в разных местах начальственного кабинета, и мы сели смотреть и слушать видеозапись. Получилось все просто замечательно. И картинка, и звук прямо как в кино были. Молодец, зараза.
Думаю, Игорь Юрьевич будет доволен, когда увидит, на что его деньги потрачены. Я расплатился, как положено, и мы разъехались по домам.
В понедельник все было готово к встрече так называемых гостей: еще раз проверил, работает ли звук и видеозапись в начальственном кабинете; охране на въезде на территорию была дана команда визитеров пропустить, но только после регистрации данных их документов в специальном журнале для посетителей; в приемной перед кабинетом шефа уже полчаса, как скучали мои помощники – бывший опер Василий с бывшим участковым инспектором и бывшим же муниципальным депутатом Романом. Ну и я, конечно же, болтался рядом, как же без меня. На всякий случай под пиджак надел свою любимую кобуру с ПМ.
Кобура эта была с любопытной историей. Не поверите, она в прямом смысле этого слова была снята с тела настоящего американского полицейского. Не знаю, как там уж правильно назвать их опера, но это был самый настоящий коп из Соединенных Штатов Америки, то есть США, если коротко.
В 1988 году, когда я тащил службу участковым в самом «крутом», девятнадцатом отделении милиции самого «крутого» Выборгского РУВД, к нам из главка прислали двоих оперов, не оперов, не помню как их правильно называть, из полиции Нью-Йорка. Сказали, что они приехали по программе обмена опытом. Тогда это было модно.
Наши руководители отделения должны были показать коллегам, как мы круто боремся с преступностью в нашем самом большом по обслуживаемой территории и вообще сделать так, чтобы они там у себя в Америке всем рассказывали, что и здесь ребята работают не хуже, а в чем-то даже лучше, чем у них. Короче, задача была не из легких.
Наш начальник, майор Рыжов, услышав о таком «подарочке» из главка, слегка запаниковал и попытался отбиться от столь великой чести, но ему это не удалось. Думаю, что в ГУВД тоже уже сами не знали, куда девать гостей, вот и сбагрили их к нам. Ну, а куда еще, ведь именно у нас тогда одних оперов было больше десятка, и командовал ими майор Порошин – человек по-своему легендарный. Если с кого и писался Жеглов для кинофильма «Место встречи изменить нельзя», так это, по-моему, с него. Во всяком случае, я тогда так считал. В любом случае наш заместитель по УР был опером с большой буквы, и за всю свою службу я таких больше не только не встречал, но и не слышал ни о ком подобном.
Так вот, услышав про приезд к нам в отделение американцев, он в отличие от начальника не заменжевался, а сразу сказал: что у нас, что в Америке обмен опытом проходит, скорее всего, по одному сценарию, и он ему знаком во всех подробностях. Поэтому, увидев в кабинете начальника двух американских полицейских, Виктор Николаевич, так звали Порошина, хлопнул каждого по плечу, пожал им руки и увел к себе, на свою оперскую половину этажа – наши УРовцы отгородились от всех дверью с кодовым замком, чем немало гордились.
На вопрос в спину от начальника, а сможет ли он с ними общаться на английском языке, буркнул, что опера всегда поймут друг друга и без всякого там английского. Общаться на родном для американцев языке в нашем отделении милиции не мог никто. Это я знал точно.
Я тогда был участковым на площади Мужества, где располагалась довольно известная в городе «Круглая баня». Вот именно там и проходил обмен опытом между нашими операми и американскими. На высшем, так сказать, уровне!
Два дня! Два дня и одну ночь продолжалось плодотворное сотрудничество. Два дня американские полицейские доказывали, что они ничем, в принципе, не отличаются от наших. Было выпито все спиртное, купленное на остатки месячного фонда для работы с агентурой целого отделения! Потом выпили изъятое спиртное за различные нарушения торговли на территории всего отделения милиции за месяц. А наша территория была больше всех в Выборгском районе города!
Витька Сидельников, один из самых крупных по телосложению оперов нашего отделения, с важным видом рассказывал потом всем, что держаться на ногах им помогал бассейн с холодной водой, куда время от времени приходилось бросаться, чтобы не опозориться перед «потенциальными друзьями», как говорили в те годы.
Вот в один из таких перерывов между тостами Витька и вспомнил, что под курткой одного из полицейских он заприметил сверхнавороченную кобуру для скрытого ношения оружия под пиджаком.
Зачем тот ее с собой припер, непонятно. Ведь кто бы им разрешил сюда притащить свой кольт, или чего они там под мышкой таскают. Но факт остается фактом – полицейский прибыл при невиданной доселе кобуре. Виктор, воспользовавшись тем, что владелец вожделенного чуда окончательно размяк на вторые сутки общения, демонстративно перед всеми принес из раздевалки свою оперскую кобуру и торжественно вручил ее слегка обалдевшему американцу.
Наша оперативная кобура была так себе: из кожзаменителя, крепившаяся на плече с помощью тонких неудобных ремешков. Да еще и почему-то белого цвета. А вот у американского коллеги была не кобура – настоящий шедевр кожаных дел мастеров!
Она была пошита из настоящей двухслойной тисненой коричневой кожи; широченный ремень вверху, удобно ложащийся на все плечо; все ремешки регулируются по длине и ширине. В самой кобуре имелся встроенный пружинный зажим для пистолета, не дающий выпасть оружию даже при отстегнутой застежке; снизу приделан ремешок, который позволяет носить пистолет со стволом практически любой длины. Но, что окончательно добивало, так это то, что эту же кобуру можно было отрегулировать так, что в нее свободно входил еще и револьвер любого размера. Знающие люди поймут, о чем идет речь.
Бедному американцу не оставалось ничего другого, кроме как подарить Витьку аналогичную вещь – свою кобуру. Сколько потом было выпито еще и по этому поводу, одному богу известно. Но Виктор Сидельников с тех пор всегда, по поводу и без старался поскорее снять свой потрепанный пиджак, чтобы все смогли оценить всю прелесть американской кобуры, из которой скромно, но с достоинством выглядывала рыжая рукоятка русского ПМ.
Надо сказать, что и мне нравилась эта вещь. Я с детства был неравнодушен ко всему, что имело хоть какое-то отношение к армии. Ведь и дедушка мой воевал с японцами и немцами, и один дядька дослужился до генерала, а второй – до подполковника. Да и мне с детства предназначалась подобная же судьба. Поэтому неудивительно, что моими игрушками всегда были пластмассовые и деревянные пистолеты, автоматы, солдатики. Был даже пулемет Максима на колесиках.
С армией у меня не получилось, и я служил в милиции, но тяга к хорошей амуниции у меня была в крови.
Вот я при каждом удобном случае и приставал к Виктору с просьбой отдать эту самую кобуру. Но этот гад ни за что не соглашался. Я ему уже предлагал и вписать его в рапорт при раскрытии какого-либо преступления – не соглашался; и отдежурить за него сутки по отделению – отбрехивался тем, что я не опер; даже продать кобуру отказывался, скотина.
Но плохо он меня знал. Я таки дождался своего часа.
На день милиции, когда наши опера выпили всю имевшуюся водку и им как всегда не хватило, кобура стала моей всего за четыре бутылки «Столичной». Вот так я стал обладателем лучшей кобуры в районе, а может быть, и во всем городе.
Естественно, уволившись из органов, я ее не носил. А куда бы ее можно было надеть? Да, у меня тогда имелся легальный ПМ, но это был всего-навсего газовый пистолет, который мне подарили друзья моего брата Женьки. Они в те годы охраняли какого-то весьма крупного бизнесмена. Ну, вернее, не только охраняли, а, так скажем, обеспечивали ему нормальные условия для работы. А если уж быть совсем точным, не давали, кому попало наезжать на него и кидать во время заключения всяких-разных сделок. Время тогда было такое, без охраны никак.