Страница 49 из 54
Тут она опешила: неужели вот так они и расстанутся? Захотелось потянуть время.
– Что у тебя за птица?
– Это беркут, – Арлан явно не был расположен болтать, потихоньку толкал ее к дубу.
– А кто… кто наслал воронов?
– Мой хозяин, думаю, – скривился парень. – Не хочет, чтобы ты уходила.
– Ты… ты ведь не тронешь Артура?
– Да лезь уже! – заорал Арлан. – Нашла время болтать! Не трону я твоего красавчика!
Спокойнее не стало, она ведь так и не узнала, как старик может наказать друга за неповиновение. Но все же ступила в дупло и даже обрадовалась, наткнувшись на неведомую преграду. Что-то вязкое и невидимое не давало ей пройти дерево насквозь.
– Не получается…
– Что еще за ерунда? – нахмурился воспитанник. Оттащил ее в сторону и ступил в дупло сам. В следующий миг Вета увидела только половину друга, стоящего под деревом, вторая половина его тела начисто отсутствовала.
«Значит, он может пройти, – подумала обреченно. – Сейчас уйдет, а я – останусь, страшно-то как. Но кто-то должен…»
– Так, все понял, – объявил парень. Легко и стремительно подхватил девочку на руки и вместе с ней шагнул в дупло. Сразу отпустил – но вокруг уже все выглядело иначе. Никаких птичьих воплей, никакой увядающей зелени. Здесь повсюду лежал снег, такой глубокий, что Вета сразу ушла в него по пояс. И небо такое пустое и низкое, словно бы наколото на верхушки елей. Она огляделась подозрительно, ожидая от перехода еще какой-нибудь каверзы. Но нет, прозрачные щупальцы к ней не тянулись, вот только нервировала жутковатая тишина.
– Что ты понял? – спросила у Арлана, который уже продвигался вперед, методично разгребая снег руками и ногами. Снова забрезжила надежда, что удастся заманить друга в Донный мир.
– Это, понимаешь, частный переход, – принялся растолковывать ей Арлан. – А такие всегда с причудами получаются. Например, запоминают, сколько человек прошло через него в первый раз. Саломея возвращалась за своим другом, значит, двое их было. Переход это запомнил, стольких и впустил.
– Этот друг – который теперь ее муж, Реррик? Или другой кто-то? А где он теперь?
– Без комментариев. Она сама тебе расскажет… если захочет. А теперь давай двигаться дальше. Я тебя немного провожу, иначе завязнешь. А потом вернусь.
– Ну Арлан, миленький! – взмолилась Вета. – Пойдем в наш мир, там все расскажем старейшинам. Они обязательно тебе помогут, придумают что-то, найдут выход!
– Нет! – отрезал парень, хотя на один малюсенький миг лицо его сделалось мечтательным. – И это не обсуждается. Я только должен убедиться, что тут безопасно, а то за столько лет могла какая-нибудь нечисть поселиться. Или новая причуда всплывет.
– А если я не смогу выйти одна?
– Еще как сможешь. Причуды только на входе себя проявляют, ближе к Донному все утрясется. Шевелись давай, замерзнешь!
Да, тут он был прав. Пришлось набросить на голову капюшон куртки, на кисти рук натянуть свитер и плестись за товарищем. Но пройти спокойно удалось от силы шагов десять…
– Ай! – девочка схватилась за уши, замотала головой, пытаясь освободиться от грызущей боли. Едва сумела найти глазами Арлана и поняла, что ему тоже больно: лицо посерело, он непрерывно сглатывал.
– Что случилось? – простонала она.
– Вот теперь можешь от души поговорить, как ты и любишь! – неожиданно разрешил Арлан именно тогда, когда ей стало не до разговоров.
– О чем угодно говорить? – Ладно, она перетерпит боль и враз докажет другу, почему он должен пойти с ней в Донный мир.
– Нет, о любви!
– Нашел время прикалываться! – Вета сложилась пополам от боли.
– Да не шучу я! Говорить нужно о любви, потому что, мне кажется, Саломея…
Арлан со стоном обхватил голову руками.
– Поняла-поняла! – мобилизовалась Вета. – Знаешь, а я могла бы в тебя влюбиться, если бы только прежде не перешла в эту гимназию, не встретила Артура…
И впрямь стало немного легче. Воспитанник оторвал руки от головы и захихикал, совсем в тот раз, когда она разговаривала с кошкой.
– Эй, не надо мне в любви признаваться! Просто говори о ней.
– Тогда расскажи мне о Тее, – попросила она.
– Почему я? – опешил Арлан.
– Да потому что я девушка, и мне неудобно рассказывать о своих увлечениях. Тем более, что о них и так все в курсе. Так что приступай.
Повисла пауза, и давление на уши снова усилилось, как в самолете, стремительно набирающем высоту.
– Ладно, – сдался друг. После чего опять надежно замолчал.
– Ты с самого детства был в нее влюблен, правда? – в отчаянии выкрикнула Вета, потому что терпеть боль больше не было сил.
– И не думал, – энергично замотал головой Арлан. – Мы даже не дружили. Честно сказать, Тею я терпеть не мог.
– Вот странно, а почему?
– Ну, я рассказывал уже: меня всегда ужасала мысль о том, что придется возвращаться в мир людей. Даже думать об этом было невыносимо, да и многим моим товарищам – тоже. Но были такие, как Тея, серьезные, продуманные. Она знала, что придется уйти из Донного мира и очень серьезно готовилась к жизни среди людей. Заранее решила, что будет заниматься вымершими видами животных, пытаться возродить их при помощи генных технологий, ну и навыков воспитанников отчасти. Так что мы здоровались с ней изредка, раз уж соседи и одноклассники – ну и все.
– А потом что? – попыталась подтолкнуть его к сути Громова. Под деревьями снег был не так глубок, и она обогнала Арлана, чтобы лучше слышать его рассказ.
– Ну, потом я кое-что придумал. Реррик, ты знаешь, занимается переходами, у него были ученики, и я тоже учился, за компанию. По ночам читал его записи и древние фолианты. Знаешь, переходы – это великое искусство! Каждый новый несет в себе сюрприз, и создавать их можно на все случаи жизни. Однажды я прочитал о невозвратном переходе и очень воодушевился. Там речь шла о таком переходе, по которому можно пройти только в одном направлении, а назад пути не будет, не по этому переходу, не по другим. И решил открыть такой в мир людей. Идея была проста: когда меня отправят домой, я вернусь по нему в мир троллей. Найду подменыша, который займет мое место, поболтаю с ним. Знаешь, многие подменыши в первые дни тоже переживают, скучают по приемным родителям, хотят вернуться. Ну я его назад отправлю, сам останусь – и порядок! Оба застрянем там, куда попали, никто не будет в силах это изменить, даже Реррик.
– Борька бы не согласился… наверное.
– Так я тогда об этом не задумывался, хоть и не маленький был, уже четырнадцать стукнуло. Начал осуществлять свой план. Для этого нужно было найти особое магическое место и понемногу начать снимать временные наслоения. На это иногда уходят месяцы, зато потом однажды раз! – и переход открылся. Вот я и трудился над ним понемногу. Только не учел, что неподалеку был еще один древний переход, законопаченный. И что он почует меня и начнет подкрадываться – такое они тоже умеют. И однажды меня туда затянуло. Попал я в один жуткий мирок, где оказываются те, кто пытается обмануть судьбу. От растерянности вполне мог там и сгинуть. Но Тея случайно видела, как меня засасывает и бросилась следом. Сумела придумать, как выбраться, оказалось, что она тоже переходами интересуется и побольше моего о них знает.
– И ты в нее влюбился! – торжественно воскликнула Громова. Но Арлан затряс головой еще активнее:
– Ну нет, после того случая я с ней даже здороваться перестал. Хотя Тея меня здорово выручила и не сказала никому. Только я все равно всякий раз злился, когда ее встречал.
Вета молчала, исчерпав все вопросы, в полном недоумении. Арлан помолчал и продолжил:
– А потом был осенний Праздник увядания, в Донном мире отмечают его в последний день сентября. Тролли срывают увядающие летние цветы, и, чтобы продлить их жизнь, украшают ими призрачных животных. Невероятно красочно бывает. Вот я шел мимо их холма и увидел, как Тея пытается на боку своего коня Кукушонка выложить цветами портрет младшей сестры. Та рядом стоит, приплясывает от нетерпения. Только ничего не получается – художница из Теи никакая. Потом она и вовсе бросила цветы на землю, сложила руки на груди, сердитая такая. Я подошел, поднял их и все сделал, как надо. Малышка обрадовалась, запрыгала, а Тея только хмурилась. Я пошел дальше и вдруг понял, что никуда от нее уходить не хочу. Вернулся к их холму и позвал Тею вместе смотреть праздничные работы.