Страница 27 из 29
– Что ж, – сказал Мэдден, – думаю, нам всем пора ко сну.
Нэнси весело рассмеялась:
– Чепуха, дорогой! Еще слишком рано. Праздник не закончился. – Встав, она закуталась в шаль. – Мы сейчас пообщаемся с компанией Бертрама и отправимся в «Лонгчемпс» за какими-нибудь сэндвичами.
На усталое лицо Мэддена набежала тень, но быстро исчезла. Кэтрин почувствовала, что у него нет желания продлевать вечер. Он открыл было рот, словно хотел что-то сказать, но промолчал. В вестибюле они встретили Бертрама и остальных. Лесли Джин Маркс и Глория Бишоп тоже каким-то образом оказались тут, а позолоченные зеркала на стенах множили количество присутствующих, отчего вся картина выглядела достаточно внушительно, даже для Нэнси. После этого у Кэтрин, при всем ее желании, не было возможности еще поговорить с Мэдденом. На следующий день он, как и планировал, уехал в Кливленд.
Глава 14
На следующий день около трех часов Кэтрин вышла из дома, чтобы принять в своем офисе Брандта. Мелкий дождик пронизывал воздух, просачиваясь сквозь завесу тумана над головой. Вопреки своему обыкновению, Кэтрин взяла такси, и, пока она ехала, мысли, роившиеся в ее сознании, казались такими же серыми и смутными, как полосы тумана снаружи. Воспоминания о прошлой ночи – о ночном клубе, Дейзи Джервис, о посиделках в «Лонгчемпсе», о веселье Нэнси и стоическом выражении лица Мэддена – все это хаотично крутилось в ее голове.
И она более рассудительно подумала о возвращении Мэддена в Кливленд, о том, как, избавившись от непривычного досуга последних недель, он перейдет на другой уровень существования, земной и практичный, соответствующий его реальному статусу. Она видела, как он выходит из поезда, с саквояжем в руке, с поднятым воротником пальто и в надвинутой на лоб шляпе, – его смуглое серьезное лицо обращено к маленькой фабрике с одной трубой, где его встретят преданные сотрудники – менеджер, бригадир, стенографистка и, возможно, полсотни рабочих. Почему ей представилась такая картина, она не могла бы сказать, однако была убеждена в ее реальности, как будто сцена разыгрывалась прямо у нее перед глазами.
Кэтрин вздохнула. Она должна была держать в узде свои эмоции и собрать все силы, какие у нее были, для встречи с Брандтом. Как только она продаст миниатюру, то сможет прикинуть, как побыстрее вернуться в Англию. Кроме премьеры Нэнси, больше ничто ее тут не удерживало. Мэддену и Нэнси она больше не понадобится. От нее будет мало толку во время их медового месяца, с горечью подумала она.
Ее пробрала дрожь от холода и сырости, когда она вылезла из такси и быстро направилась к офису, где ее ждал Бреге. Это был не сам офис, а подсобное помещение, по сути крошечный закуток, где едва хватало места для письменного стола, электрического гриля и пары стульев. От нее не ускользнуло, что Бреге – худой, с орлиными чертами лица – явно нервничал, хотя и держался вежливо и сдержанно. Трогательный и нелепый, он с пафосом сварил на маленькой плите кофе, который вместе с тарелкой сладкого печенья предложил ей в качестве угощения.
Это был хороший кофе, горячий и крепкий, с настоящим французским привкусом. За чашкой кофе Кэтрин изучала своего пожилого сотрудника – его морщинистое, нервное лицо, его костюм, лоснящийся от многократной глажки и потертый на манжетах, рубашку, безупречно чистую, но неприлично поношенную, с аккуратной штопкой прямо под высоким жестким воротником, ботинки, так тщательно начищенные, что крошечные трещинки сверху были почти незаметны, – и вдруг в ней проснулось безмерное сострадание. Раньше она никогда не обращала особого внимания на Бреге, разве что размышляла о том, насколько ей нужен этот пожилой джентльмен-холостяк, но теперь она прониклась к нему симпатией, видя его борьбу с унизительной бедностью, все эти жалкие усилия поддерживать достойное существование.
– Кстати, – вдруг сказала она, – если мы заключим эту сделку, то собираемся повысить вам жалованье.
Бреге покраснел до корней своих редких седых волос.
– О нет, мисс Лоример.
– О да, Бреге, – решительно ответила она.
Он по-собачьи посмотрел на нее, затем отвел взгляд и пробормотал:
– Спасибо, мисс Лоример, Большое вам спасибо.
Наступила тишина. Он взглянул на свои часы, тонкие, золотые, с эмалью, марки «Луи-Филипп», – все, что у него осталось от прежнего статуса.
– Пора бы мистеру Брандту прийти.
– Ведь еще нет трех, верно?
– Как раз есть, мисс Лоример.
– Не суетитесь, Бреге. – Она по-доброму улыбнулась ему, как бы прекрасно понимая причину его нервозности. – Считайте, прибавка уже у вас в кармане.
– Я имею в виду другое, – поспешно сказал он. – Я имею в виду вас, мисс Лоример. В конце концов, это довольно важно… – Он замолчал, неловко пожав плечами.
– Брандт купит ее, – убежденно сказала Кэтрин. – Он ведь подтвердил это. Разве мы его не знаем? Он человек слова.
Снова воцарилось молчание, которое оба они заполнили мыслями о своем знаменитом клиенте. Брандт был, как говорила Кэтрин, человеком, который знал, чего хочет, и всегда получал это. Невысокий, темноволосый, коренастый, в очках, но с пронзительным взглядом, он проложил себе путь к баснословному богатству благодаря двойным интересам – транспорту и лесозаготовкам. Его имя стало наглядным примером того, чего можно добиться в этой жизни. История его достижений – от огромной сети лесозаготовительных поселков, которые он построил на северо-западе, до нового биохимического института, который он основал в Сан-Франциско, – стала почти легендой, как и цена его сокровищ, заполнявших его замок в Испании, палаццо в Венеции и грандиозный особняк в стиле барокко недалеко от Ки-Уэста и измеряемых миллионами.
Достаточно было уже просто подумать о нем, чтобы он возник в комнате как бы во плоти, настолько яркой была его личность, и Кэтрин вздрогнула, очнувшись и обнаружив, что здесь лишь она и Бреге, чьи неумолимо тикающие часы показывали четверть четвертого.
– Странно, мисс Лоример, не правда ли? – сказал Бреге, прочищая горло. – Может… может, следует позвонить ему домой?
Кэтрин отрицательно покачала головой:
– Не стоит его беспокоить. Он точно приедет, если только что-то его не задержало. В этом случае нам бы позвонили.
– Да, мисс Лоример.
Но неизвестность и все, что за ней могло стоять, оказалась для Бреге непосильной ношей. Не усидев на своем месте, он бочком проскользнул в приемную и застыл в ожидании за узкой стеклянной дверью, откуда можно было наблюдать за тем, что происходило на тротуаре перед витриной.
Кэтрин, подперев щеку ладонью, продолжала ждать стука открываемой двери, но слышала снаружи только гул уличного движения и пронзительные крики мальчика – продавца газет. В конце концов она осознала, что кричит он слишком уж пронзительно и возбужденно. И тут же к ней с газетой в руке бросился Бреге – вид у него был такой растерянный, что она подумала, не случился ли у старика инсульт. Сначала он не мог вымолвить ни слова. Он стоял на пороге, слегка пошатываясь, – дикие глаза, бледное лицо, за исключением ярких пятен румянца на скулах. Наконец он пробормотал:
– Гляньте, мисс Лоример! Гляньте!
Она вскочила, внезапно охваченная страхом:
– Что там?
– Брандт… он… он все-таки не купит миниатюру.
Бреге с трудом выговаривал слова, его лицо исказилось, затем, опустившись на стул, он, не стесняясь, заплакал.
Кэтрин схватила газету, которую он ей протянул, и там черным по белому через всю страницу было крупно напечатано известие о катастрофе самолета, в результате которой Брандт и еще десять человек погибли.
Глава 15
Кэтрин вышла из офиса в сгущающуюся тьму с таким видом, как будто ее единственным желанием сейчас было спрятаться от людских глаз. С гордо поднятой головой и мало что различая перед собой, она прошла по Шестьдесят первой улице, пересекла Медисон-сквер и, повинуясь какому-то неясному инстинкту, оказалась в открытом и пустынном оазисе Центрального парка. Походив несколько минут, она села на скамейку у замерзшего озера и инстинктивно попыталась собраться с мыслями.