Страница 7 из 12
– А ты, смотрю, оптимист. Как будто это по желанию. Захотела – отрубилась, захотела – в себя пришла, – только что расслабленная в моем, к огромному сожалению, чисто воображаемом объятии Снежка напряглась. – И ты не прослушал ли немного, Алево? Этот маньячила чуть не разложил меня с наскоку! У него, по ходу, давление спермы в башке в хреналлион атмосфер. Предлагаешь мне переспать с ним за кусок недавно бегавшего мяса?
Вот уж мне не нужно от тебя этой конкретизации возможных будущих событий, драгоценность моя. Я и без нее в жрущей плоть и нутро ревностной жиже уже по самые глаза. Только макушка, соображающая еще, и на поверхности.
– Жемчужина моя, этот рептилоид принимает тебя за женщину моей расы. И именно такой тебе придется пока побыть. Монны-асраи хитрые, коварные, изворотливые, алчные, готовые обманывать на каждом шагу и при любой возможности.
– О, ну прямо настоящие женщины, как я погляжу. Предел твоих мечтаний и желаний?
А ведь это тоже отчетливо ревностью отдает, да? Мне аж даже полегчало слегка. Настолько, что мощная волна возбуждения стала приятным сюрпризом. Воображаемое в этом пространстве нашего общения все или нет, но ка-хог ощущалась в моем захвате вполне реально, как и она меня явно чувствовала вполне отчетливо. Плюс еще и наши эмоции тут, очевидно, как-то взаимодействуют почти напрямую, давая знать об испытываемых ощущениях. Что, если я смогу даже так провернуть свой магический оздоровляющий секс-трюк, пусть и без действительного участия моей кожаной волшебной палки и инъекции… фейринской исцеляющей пыльцы. Попытаться-то можно?
– Предел моих мечтаний и средоточие всех желаний сейчас – это ты, моя изысканная перламутровая сладость, – промурлыкал я, вливая в голос столько обольщающей силы, что и самого проняло вмиг.
– Сейчас? – голос Снежки сломался и наполнился томностью, а я, не теряя времени, скользнул по ее воображаемой, но великолепно ощущающейся, коже ладонями. И по моей собственной промчался ответный импульс ласки, от которого тряхнуло и выгнуло бы всего, обладай я сейчас телом. Ух ты, я, испытавший, кажется, почти все, что только пожелалось в мире чувственности, в раз ошалел от новизны чувств. Вожделение захлестнуло, достигая мгновенно запредельных и даже не рисовавшихся прежде в похотливых мечтах высот. Кто бы знал, да, Алево?
– Сейчас, сейчас, ведь мы живем сейчас, каждый час, каждый день, годами, жемчужина моя, – наплевав уже на то, что реально, а что чистая фантазия, я ласкал Снежку, бесстыдно проскальзывая жадными пальцами в жаркую влажную тесноту, загребая ладонями плоть, влепляясь ими в изгибы, ловя дрожь и стоны.
И жемчужинка, как всегда, не осталась в долгу. Обволокла, захватила, опутала собой. Начав эту игру, я мгновенно потерялся в ней сам же. Ловил вкус, не в силах разобрать, какие губы целую и я ли, но наслаждению, жаркому, на грани свирепости, это никак не мешало. Я поглощал саму сущность этой женщины, а она брала мою, требуя еще с алчностью под стать моей. Небывалое, обнаженное, неистовое удовольствие переливалось из меня в нее и обратно, не встречая преград, смывая понимание, кто был истоком, а кто широким разливом, кто водой, кто берегами, кто ветром, а кто творимыми им волнами. Таких оргазмов у меня сроду не было. Потому что он был и не мой, не только мой. Бешеный, возносящий на запредельную высоту пузырящийся дикой энергией поток, смешавший меня и мою ка-хог окончательно. Вот. Это. Да.
– Я да… даже не… не понимаю, кто из нас… – задыхаясь, пробормотала Альбина. – Как это возможно?
Сам в шоке, но нет времени в этом разбираться.
– Послушай, слушай внимательно меня, жемчужина моя. – В пространстве фантазии не может не хватать жаркого, пропитанного нашим кайфом воздуха для дыхания, но однако же я его едва находил, и голова кружилась все еще и в ней звенело, как в горах на огромной высоте. Но медлить нельзя. Все уже начало истончаться и ускользать. – Я тебе сказал, какие наши женщины. Будь такой и жди подмоги.
– Какой? Сговорчивой за все обещанные сокровища?
– Нет, будь стервой, капризной, несносной, заставь его добывать тебе пищу, складывать к ногам всю свою жалкую добычу и отвергай ее раз за разом, как недостойную тебя. Он дракон и даже если изгой и пренебрег некоторыми устоями, то есть нечто, их инстинкты, от которых не избавишься так просто. Помани его возможностью того, что сможет получить тебя, если угодит, и тяни время. Я пришлю к тебе помощь. Верь мне.
– Как? Ты знать не знаешь, где я. И он сказал, что утопит любой корабль, убьет всех, кто…
– Не забивай этим голову, Снежка! – велел я. Есть у меня одна чешуйчатая особь в запасе, с которой вряд ли тягаться этому островному неудачнику. А что касается местонахождения, то в пределах драконов не так уж много островных гряд, а с белоснежным песком и скалами на берегу вообще одна.
– Что-то происходит… – немного испуганно, встрепенулась она.
– Да, ты готова проснуться.
А я не готов, вот нисколько не готов отпустить.
– Ты запомнила? Пища и капризы. И нет ничего важнее выживания, слышишь? Ради него все что угодно. – А я уж потом разберусь с последствиями этого и вокруг, и в себе. – И смотри в небо. Помощь скоро будет. Ты слышишь?!
На кровати я не сел, сразу на ноги вскочил, и шатнуло в сторону так, что чуть не рухнул на колени.
Ну что, ящереныш, я иду к тебе за помощью, и у меня уже зарание зубы сводит от предчувствия, как буду умолять и извиняться за все свои колкости. Да и плевать! Я асраи. Нет таких методов и путей, по которым мы не пойдем ради получения необходимого. В крайнем случае, всегда могу украсть и припрятать эту нашу сосульку с глазами. Шантаж и вымогательство в моих глазах ничуть не хуже проникновенных просьб со слезами в голосе. Моей жемчужине нужна помощь, и она ее получит.
Глава 8
Было темнее, чем когда я отключалась и заметно прохладнее. Зато никакой боли и спутанности сознания, голова легкая и даже тело после долгого нахождения в не очень-то удобном положении и сырости не ощущалось скованным. Алево-Алево, даже удаленно, блин, ты умудряешся подлечить меня своей волшебной секс-терапией.
Я поползла из своего укрытия, но прежде чем совсем его покинуть, несколько минут настороженно прислушивалась. Плеск океана, шелест в листве местной буйной растительности, тихий щебет неизвестных птиц, отдаленное потрескивание, больше всего напоминающее звуки бодро пожирающего дрова пламени. Моего нюха коснулся аромат, весьма напоминающий дымно-шашлычный, и в желудке отчаянно заурчало.
Так, Алево сказал, что мне немедленно необходимо заполучить местной пищи животного происхождения максимальной свежести для того, чтобы меня начала пропитывать здешняя магия или типа того, и запах прозрачно намекал на то, где это можно сделать. Но отнюдь не как это сделать. С трудом представляю себя изображающей эту их капризную и коварную… как там? Монну, ага. Как по мне, то легче еду украсть или добыть как-нибудь самостоятельно, а не вот это вот все в компании шизанутого рептилоида.
«Смотри в небо» вспомнилось мне, и я подняла голову, обозрев темные небеса, чуть тронутые у самой границы с водой первыми рассветными лучами, и чуть не ахнула. Чокнуться можно, как же красиво! Конечно и в нашем мире рассветы и закаты – это потрясающе великолепные картины природы, которыми можно любоваться бесконечно, поражаясь их насыщенной неповторимостью, но тут… Это прямо-таки нечто! Жемчужно-серое, лиловое всех оттенков, сумрачно-голубое, роскошно-розовое и сотни смешанных красок медленно разливались по линии горизонта, раскрашивая, стекая потоками в едва подернутую рябью воду и как будто так же запросто поднимаясь с ее поверхности обратно к небесам.
В животе снова заурчало, и я автоматически потерла его, отрываясь от любования окрестностями. Вряд ли Алево имел в виду «стой и щелкай клювом», а что-то никого, спешащего вытащить меня отсюда, в роскошно-прекрасных небесах не наблюдалось, так что хорош время терять, Снежка.