Страница 60 из 122
Глава 26
Старик был неимоверно бледен и потел; если бы сейчас здесь находился кто-то из ведьм, ему снова было бы тяжко избегать их внимания, испарина покрывала его лоб, когда он отбивал телеграмму Дойлу. Выбивая нужные точки и тире, Джеймс лихорадочно раздумывал над сложившейся ситуацией и прекрасно понимал, насколько нехорошо складываются дела. А дела были откровенно плохи. Конечно, если поисками фройляйн Гертруды занимались настырная американка и необыкновенно упорный Дойл, то девушка была в серьёзной опасности.
«Может быть, они и вправду её нашли!».
А значит, и он был в такой же ситуации. Дворецкий прекрасно понимал, что девицу необходимо предупредить. Но как? Как? Старик достал платок и вытер пот с лица. Он отправил телеграмму Дойлу и сейчас стоял и рассеянно смотрел на рулоны бумажной ленты.
Джеймс, конечно, мог послать телеграмму с доставкой адресату — когда посыльный приходил к искомому человеку прямо домой и отдавал телеграмму в руки и под подпись, — но, во-первых, это нельзя было делать с домашнего телеграфа герцогини, так как каждое послание с него оставляло след в специальном ящике памяти, доступа к которому у дворецкого не было, и посему нужно было выйти из дворца, чтобы этого никто не заметил, и найти тихий телеграф. А во-вторых, у него просто не было её адреса. Куда слать телеграмму? Да, у него была связь с мистером Смитом, который ждал его сообщения на сотом телеграфе. Но как скоро он придёт на телеграф, чтобы проверить наличие телеграмм? В общем, старик лихорадочно искал способ покинуть дворец так, чтобы хозяйка его не хватилась. И тут ему повезло: в комнатушке возле кабинета, где он обычно сидел в ожидании распоряжений герцогини, загорелась лампочка: она его вызывала. Старик потёр щёки, пару раз глубоко вздохнул, чтобы вернуть спокойствие, и лишь после этого отважился войти в кабинет, где его ждала хозяйка и её милая гостья.
— Джеймс, мне нужно отойти по неотложным делам, — произнесла герцогиня, вставая и беря трость. — Леди Фоули остаётся тут, ты поступаешь в полное её распоряжение. Я скоро вернусь.
— Буду рад служить леди Фоули, — старик повернулся к молодой гостье в ожидании. — Миледи, чем я могу вам помочь?
— Можешь быть свободен, Джеймс, — отвечала ему женщина, беря журнал. И добавила: — Я буду ждать вас, герцогиня.
Полчаса, полчаса… Джеймс прекрасно знал, что его хозяйка сейчас отправится в крыло доктора Мюррея, а очаровательная гостья просидит за журналом и, может быть, и не вспомнит про него, чай-то она уже пила, а до обеда ещё далеко, а значит…
Он тут же собрался, надел сюртук, взял шляпу и весьма быстро пошёл к выходу. Там, у дверей, его встретил лакей-привратник Оскар.
— Мистер Джеймс. Вы уходите?
— Мне нужно в аптеку, — на ходу бросил подчинённому дворецкий.
— Может, послать в аптеку посыльного Микки? — продолжал привратник, отворяя для него дверь.
— Мне нужно поговорить с аптекарем, — чуть раздражённо отвечал ему старик, — твой Микки сможет это сделать?
— Простите, сэр, — привратник пожалел, что лез со своими советами к начальнику.
А Джеймс вышел из дворца, весьма быстро для своих лет прошёл через двор и оказался на улице, где и поймал извозчика. В ближайший телеграф он решил не ходить. Это было опасно. Поэтому он хотел проехать три или четыре квартала.
— Поспешите, — на не очень хорошем немецком сказал он кучеру.
Да, ему нужно было спешить, хотя он вовсе не был уверен, что ему удастся предупредить юную леди Гертруду. Но он делал всё, что мог, чтобы непоправимого не случилось, и очень сильно при том рисковал. Старик должен был, должен был послать телеграмму на сотый телеграф мистеру Смиту до востребования.
А в это время леди Рэндольф, которую буквально душила обида, велела водителю остановить экипаж и, прикрыв лицо вуалью, чтобы слуга не увидел слёз в её глазах, выскочила из коляски и пошла к ближайшему кафе, столики которого занимали половину живописного бульвара. Там, за одним из них, она почти дала волю своим чувствам, и пока к ней шёл официант, даже коротко всплакнула. Но когда тот подошёл, уже взяла себя в руки и заказала себе шерри и кофе. И лимонный пирог со сливками. Только после того как официант ушёл за заказом, ей удалось справиться со своими чувствами, хотя ядовитая обида её всё ещё душила. Она никак не могла простить герцогине такого отвратительного поступка. Леди Дженнет считала, что старуха сделала это специально. Специально унизила её перед новоприбывшей соотечественницей. И эта леди Анна, конечно, была несказанно рада такому унижению леди Рэндольф. Американка вспомнила мерзкую улыбочку молодой англичанки, и слёзы снова покатились по её щекам. Ей пришлось залпом выпить принесённый официантом шерри, чтобы снова обрести спокойствие.
В жизни прямо под крышей есть один минус, о котором Зоя даже и не подозревала. Если за окном вовсю светит солнце, у вас, в вашей уютной квартирке, повиснет вполне себе настоящая итальянская жара. И в вашем жилье будет, может быть, даже жарче, чем на улице. До встречи с Генрихом у неё было ещё почти четыре часа, сейчас он должен быть где-то на учёбе, ну а ей слоняться по жаре не хотелось, потом пришлось бы возвращаться домой и мыться, поэтому она, перекусив в ближайшей столовой, купив ледяного лимонада и женский журнал, вернулась к себе. И там, в жаре, раздевшись до малюсеньких панталон и коротенькой полупрозрачной нижней рубашки, валялась с журналом в полной праздности, пережидая полуденную жару.
Иногда она прислушивалась к шагам и звукам за дверью, и там всё было нормально. Соседка стирала, по лестнице бегали вверх и вниз, в общем, ничего необычного не происходило. И только в половине первого она услыхала, как по лестнице поднимается кто-то чужой. Нет, это был не сосед, слишком рано для него. На часах было всего двенадцать двадцать пять, так рано с работы сосед не приходил. И не Кольберг, тот был слишком грузен для такого энергичного шага. Человек подошёл к её двери и прислушался.
Зоя поначалу замерла, но тут же, стараясь не издавать шума, потянулась к платью, что висело на стуле; там, под платьем, были чулки и корсет, под которыми был припрятан её пистолет.