Страница 101 из 122
— Он должен вернуться! — воскликнула герцогиня. Она не хотела больше слушать про женщину Мюррея. — Он не бросит меня в таком положении, у нас с ним уговор.
— Он не вернётся… — ему явно нравилось сообщать герцогине эту новость. — Хе-хе-хе… Не вернётся! Я же говорю тебе, он забрал свой саквояж. А у него был тяжёлый саквояж. Хе-хе-хе… А знаешь, отчего был тяжёл его саквояж?
Герцогиня не стала отвечать на этот вопрос, она вдруг начала думать, что доктор и вправду мог уйти, сбежать… И от этой мысли у неё опять похолодело внутри, да так, что и про жар свой старуха позабыла на время.
— А саквояж его был так тяжёл от твоего золота. Ах-ха-ха… Да, он его еле нёс, он много золота на тебе заработал.
— Саквояж? -одними губами переспросила она. И эта мысль ещё больше её напугала. Да, вполне вероятно, что у доктора могло быть много золота, ведь он непрестанно, непрестанно просил у неё денег. Ему их всегда не хватало. Но не деньги её сейчас волновали. Деньги? Деньги вздор… Сколько денег она за свою жизнь потратила — ничего, найдёт ещё. Но вот что теперь ей делать, если мерзкий Сунак не врёт, если доктор и вправду сбежал? Сунак не врёт? Но с чего ему врать? Нет, он не врёт, раньше это существо никогда так себя не вело… Но тут у герцогини возник ещё один вопрос, на который она очень хотела получить ответ:
— Сунак, и почему же сбежал доктор Мюррей?
И тут снова она услышала мерзкое хихиканье, прежде чем заместитель доктора ответил:
— Он напортачил… Хе-хе-хе… Ваш безупречный доктор Мюррей посчитал себя Богом, решил, что всё ему под силу… А оказалось, не всё. Ах-ха… Он угробил кожу… Слишком долго тянул с операцией, держал её на льду, держал… и она начала портиться, а я ему говорил. Говорил. А на ней уже были видны пятна, а он мне отвечал: ничего, сделаем пару лишних инъекций, и кожа приживётся. А мы вам сделали четыре инъекции, а она не приживается, по бёдрам и у пальцев вылезли некрозы, — он стал прикасаться к ней, она это чувствовала, его прикосновения вызывали боль, жжение. — Вот, вот тут, ещё тут… Пальцы на левой руке чернеют, и здесь всё в чёрных пятнах… Некрозы, некрозы… Мертвечина… Вы этого не чувствуете, потому что я колю вам обезболивающее… — он снова захихикал, а потом добавил: — Последнее распоряжение доктора Мюррея, — он сделал паузу, словно резюмировал свой рассказ, и потом закончил: — Эту кожу нельзя было «надевать» на вас… Теперь это стало понятно…
И вот только теперь, когда это презираемое существо ей всё объяснило, её охватил настоящий ужас. И этот ужас ещё усугублялся тем, что она практически не могла пошевелиться. Но она была герцогиней Девонширской, Холодной леди Кавендиш, и посему ужас терзал её всего несколько секунд, она вскоре взяла себя в руки.
— Сунак!
— Да, миледи? — тут же откликнулся тот. — Я здесь.
— Мне нужна новая кожа.
— Да, миледи, нужна. Вам нужна кожа; та, что на вас сейчас, вас скоро прикончит. Это уж вы мне поверьте. Не зря ваш Мюррей дал стрекача. Он всё понимал. Хе-хе… — кажется, эта страшная ситуация его забавляла.
— Сунак. Ты получишь золото. Много золота. Ты ведь можешь пришить мне новую кожу?
— Да, миледи, могу, могу, вот только где взять готовую?
— У меня полный дом служанок, иди и выбери любую, слышишь, бери любую. Скажешь моему мужу, что это для меня, — произнесла старуха. Ей казалось, что это хорошая и простая мысль. Но она кое-что позабыла. И помощник доктора ей напомнил:
— Не всё так просто, миледи, не всё так просто. Вы, наверно, забыли, что на подготовку кожи потребуется три дня, пусть даже два, — он, кажется, снова приблизился к ней и закончил: — У вас нет ни трёх, ни даже двух дней. Некроз уже перекинулся с кожи на ваши мышцы, вы же чувствуете, что у вас высокая температура. Это начинается гангрена, миледи. У вас нет двух дней. Вы начнёте по-настоящему гореть, и тогда ни о какой операции не может быть и речи.
— Сунак! — прохрипела леди Джорджиана. — Я же сказала, ты получишь золото, пять тысяч фунтов золотом.
— Э-хе-хе-хе… — послышалось в ответ.
«Он смеётся! Почему этот получеловек смеётся?». Леди Кавендиш и раньше Сунака терпеть не могла, а теперь из-за того его смеха и вовсе ненавидела. Но делать ей было нечего, и она прохрипела:
— Помоги мне, Сунак. Помоги…
— «Помоги мне, Сунак», — противно передразнил герцогиню помощник доктора. — Что, госпожа? Дела ваши плохи? Хе-хе-хе… И вы уже, кажется, не так спесивы, как прежде, и противный Сунак уже вам не так противен, да миледи? Да?
— Помоги мне, и ты будешь вознаграждён, — стонала старуха, снова на мгновение теряя самообладание.
И тут он ответил ей уже серьёзно, но уверенно:
— Я хочу женщину.
— Женщину? — сейчас герцогиня была готова пообещать всё. — Выберешь из моих служанок ту, какая тебе понравится, или любую, что увидишь на улице. Она будет твоей женщиной. Я обещаю. Ты будешь держать её у себя и пользоваться, сколько хочешь, а если нужно, получишь и двух, и трёх.
— Я хочу, чтобы… Хочу жениться. Чтобы всё как у людей. Я хочу быть как человек, — продолжал он. — Хочу настоящее имя.
— Я найду священника, он запишет тебя как новоокрещённого и даст тебе настоящее имя, а потом обвенчает вас с твоей избранницей. Но сначала ты найди мне кожу, слышишь? Найди мне кожу! — она уже не хрипела, говорила чётко и снова вкладывала в свои слова «дар» убеждения.
И то ли это подействовало, то ли Сунак захотел жену и золота, но после паузы и очередного хихиканья он произнёс:
— У меня есть кожа для вас,
— Есть? — в страхе ожила надежда. — Ну так принимайся за работу!
— Подождите, подождите, послушайте, — остановил её помощник доктора. — Это… Это не простая кожа. Я, по приказу доктора Мюррея, «собрал» нового ассистента для мелких работ: инъекции делать, чистки тканей… Вот только что закончил работы, он в таком же положении, как и вы, вот только некрозов у него нет.
— Разбирай его, — тут же в приказном тоне произнесла герцогиня.
— Подождите, миледи, дослушайте Сунака…
— Ну, говори!
— У него смуглая кожа.
— Ах, как это плохо, но ведь потом ты подберёшь мне другую.
— Да, да… Потом мы подберём вам отличную, красивую кожу, а пока накроем вас той, что есть. Ведь эту, с некрозами, нужно снимать незамедлительно. Иначе вам конец… Хе-хе… Хе…
Даже сейчас ему было весело, но герцогиня уже не обращала на это внимания.
— Ну так готовь операцию! — почти простонала она.