Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 39 из 45

Мне снился сон, будто меня мама пытается меня разбудить, я же кутаюсь в одеяло и прошу еще пять минут. Но откуда в нашей квартире овцы? Я явственно слышал блеяние овец, а запах шерсти и пота пробивал меня даже в этом состоянии.

Я проснулся внезапно, почувствовав неладное: хотел вскочить, но одеревеневшие члены не позволили, вырвав жалобный стон из груди. Несколько раз моргнув, смог увидеть картину, от которой едва сдержал крик изумления. Вся площадка перед деревом была запружена овцами, большинство из них спали, положив голову на землю, но часть животных тыкалась влажными носами в мои руки, словно выпрашивая угощение.

— Сен ким? — от звука мужского голоса я едва не обделался. Невысокий, пожилой мужчина с обветренным и загорелым дочерна лицом, стоял за моей спиной. В руках у него была палка, похожая на посох древних путешественников. Одет мужчина был в цветастый линявший халат, от которого несло разными запахами.

— Сен ким? — повторил мужчина, не сводя с меня цепких раскосых глаз.

— Я не понимаю вас, — ответить мне удалось только со второй попытки: пересохший рот отказывался говорить.

— Русская? — на лице мужчины отразилась гамма чувств, его раскосые глаза даже слегка округлились. Мой взгляд упал на флягу на его поясе, рука сама инстинктивно потянулась к фляге:

— Воды!

Мужчина торопливо сорвал флягу с пояса, отвинтил крышечку, протянул мне:

— Не торопись!

Плевал я на его предупреждение — припав к горлышку, даже не думая кто и как из фляги пил, жадно всасывал в себя живительную влагу. Но сделав несколько глотков поперхнулся. Мой спаситель вырвал флягу из моих рук и назидательно повторил:

— Не торопись!

Торопливо кивнув ему, протянул руку за водой. Теперь я пил медленно, маленькими глотками, перекатывая воду во рту. Живительная влага вернула меня к жизни, выпил почти литр, я с сожалением оторвался от воды. Пока пил, лихорадочно анализировал — мужчина говорил на русском, значит, я на территории Казахстана. Надо скормить ему лапшу, как русская девушка в странном одеянии, оказалась так далеко от цивилизованных мест у самой границы. И начать разговор надо самому, вести его в своем русле, не отдавая инициативы.

— Спасибо вам большое, — на мои слова благодарности мужчина не отреагировал. Заданный им вопрос требовал ответа и мне ничего не оставалось как продолжить.

— Я туристка из России, мы сталкеры, слышали кто такие сурвивайеры?

Мужчина отрицательно мотнул головой.

— Это люди, которые выживают в необычных условиях, пытаются уметь ладить с природой, обходиться малым. Мы уходим в походы в дикие места и живем там какое-то время, пытаясь приспособиться. Вы меня понимаете?

Моя «легенда» была шита белыми нитками, но ничего умнее мне в голову не приходило. Судя по овцам и одеянию передо мной был пастух, вряд ли он был Фрейдом, чтобы меня так легко раскусить. Но пастух оказался непрост:

— Девушка, зачем врешь? — Его глаза превратились в щелочки, — я в этих местах тридцать лет и никогда не видел твоих сурф… — он не смог выговорить слово сурвивайеры и отрицательно покачал головой:

— Врать не хорошо, ты попала в беду, скажи правду Аскару, я постараюсь помочь.

На мгновение я задумался, пастух производил впечатление хорошего человека. Попросив воды, сделал пару небольших глотков и начал рассказывать. В этот раз я говорил правду, точнее половину правды. Рассказал, что попал в Китай по приглашению работать, что местные отобрали документы, повезли работать в бордель. Немного помолчав, словно мне крайне неприятно вспоминать все это, продолжил рассказ, как мы с подругами сбежали, узнав, что недалеко казахская граница. Рассказал про смерть Фатимы, умолчав, что она была турецким разведчиком. Когда рассказывал про смерть турчанки, не смог удержать слез, иногда женский организм выходил у меня из-под контроля. Но именно мои слезы убедили старого Аскара. Притянув меня к себе, он даже обнял со словами «не плачь девочка, все будет хорошо, Аскар поможет».

Я едва не задохнулся от запаха пота и жареного теста, но стоически вытерпел.

Когда я закончил рассказ, Аскар сходил к своему мотоциклу, стоявшему неподалеку и вернулся с сумкой. Расстелив кусок относительно чистой ткани, пастух выложил на нее еду из сумки. Никогда в жизни, черствый кусок сыра и жареные лепешки мне не казались такими вкусными.

Аскар почти не ел, с жалостью глядя на меня, как я поглощаю его суточный запас пищи. С набитым ртом постарался выведать, где именно нахожусь. Оказалось, что я неплохо углубился в Казахстан и находился немного севернее пропускного пункта Хоргос, не доходя до городишка Жаркент всего около десяти километров.

— А Астана далеко? — я все-таки наелся, даже дышать было трудно.

— Астана далеко, зачем тебе Астана? — Аскар аккуратно собрал остатки моей трапезы, свернув все в ткань и отправил в сумку.

— У меня там друг, он поможет.

— В Жаркенте есть Аким, есть отделение полиции, они помогут тебе добраться до своих. Тебе же надо обратиться в посольство, чтобы попасть домой, — для пастуха Аскар был неплохо информирован.

— Мне нежелательно обращаться в полицию, в посольство.

Увидев недоуменный взгляд пастуха, продолжил, вложив максимальную искренность в голосе:

— Они поставят мою маму в известность, моя история станет известна соседям, на нас будут показывать пальцем. Может вы не поверите, но для мамы это будет ужасной трагедией. Если я доберусь до своего друга в Астане, он поможет попасть домой тихо, без скандала, без огласки.

Определенно сегодня удача была на моей стороне:

— Тебя могут убить родные? За то, что с тобой случилось в Китае? — Пастух явно был наслышан об «убийствах чести». За эту версию следовало уцепиться, тем более моя внешность не была типичной для русской девушки.

— Да, понимаете мы из смешанной семьи, мой отец дагестанец, — ляпнул первое, что пришло в голову. — Он очень строгий и мы с ним намучились из-за этого.

Аскар молчал недолго, словно обдумывал варианты:

— Астана далеко, я там никогда не был. От Жаркента за пять часов можно доехать до Алматы, я могу тебя отправить в Алматы, у меня там сын с невесткой живет,- пастух свистнул, секунду спустя послышался лай и две здоровенные собаки выросли словно из-под земли. Аскар дал собакам команду, и его помощники с громким лаем стали поднимать овец, собирая их в кучу.

— Сегодня пасти больше не буду, надо попасть в Жаркент и успеть на автобус до Алматы. И тебе надо привести себя в порядок, от тебя воняет.

В словах пастуха не было оскорбления, это была констатация факта, от меня действительно несло.

Я сидел в люльке мотоцикла Аскара, собаки гнали отару овец, и мы все вместе медленно двигались в сторону Жаркента. Как ни старался мой спаситель пораньше добраться в Жаркент, чтобы успеть привести меня в порядок и посадить на автобус до Алматы, мы не успели. Отара часто останавливалась и даже лай собак мало действовал на овец. Смирившись с тем, что сегодня мне не уехать, я дремал в люльке, пытаясь не думать о Фатиме. Я много смертей видел, но именно ее смерть была самой тяжелой. Девушка вырвалась из ада китайского концлагеря, до свободы оставалась пара часов, но старуха с косой ее настигла. Сколько пролежит ее труп у тех кустов, прежде чем китайцы его обнаружат? Или ее останки будут обглоданы шакалятами? От этих мыслей хотелось выть волком.

Дом Аскара располагался на самой окраине города, вплотную к дому примыкал загон и овчарня. Мы, конечно, не успели на последний автобус, старый казах, порыскав по дому, нашел кое-что из вещей своей невестки. Приняв душ и смыв себя грязь в летнем душе, я сидел, укутавшись в плед и прихлебывал чай. Аскар говорил по телефону с сыном, казахский мне был незнаком, поэтому я даже не вслушивался.

Закончив разговор, Аскар присел к столу:

— Дочка, ты поедешь утренним автобусом, мой Тулун тебя встретит прямо на автостанции. Он хороший сын и поможет тебе добраться до Астаны.

— Почему вы мне помогаете, я ведь даже не казашка,- непроизвольно вырвалось у меня, в ответ на его слова.