Ходок-8. Испытание

Халла, да и сам репт, чего уж тут скрывать, с любопытством уставились на содержимое кубитанта. Тайну производства сложнейших артефактов охраняли, как зеницу ока. Лэмроки и предположить не могли, что внутрь помещались живые существа. Высшая была очень слаба, но пока ещё дышала.

Более сильные божества привычно возлежали на алтарях и продуцировали мору. Считалось, что для производства переносных подавителей, или же кубитантов, идут их останки. Однако выяснилось, что технология была иной. Хоть в корне и не разнилась от основной. В отличии от массивных и стационарных жертвенников, малые сокровища не производили мору, а лишь защищали определённый участок от воздействия губительной атмосферы. Кубитанты ценились за то, что позволяли изрядно экономить на содержании тайных баз. Солдаты несли службу в безопасных зонах и не тратили морин попусту.

— Чего уставился? Ломай давай, ей уже все равно не помочь. А мифрил нам пригодится. В нем столько энергии, что хватит не только восстановить магему, с его помощью мы сможем выбраться отсюда! — нетерпеливо каркнул летун.

— Заткнись, а то назад в обелиск засуну! — гаркнул в ответ парень и пристально уставился на полудохлую самку.

Гулл совсем перестал понимать, что происходит. Порадовало хоть, что чуткий слух уловил сигнальный зуммер. Хитрая Халла тайком передала приказ об эвакуации. Подобные авральные устройства имел каждый начальник гарнизона.

Лэмрок облегченно выдохнул. Дисциплинированные репты, несомненно, отступят, и жертв больше не будет. Гулл не знал точно, куда подевалась сотня солдат. Однако глупцом он тоже не был и мигом связал их пропажу с мерцавшими серебром пластинами. Количество ведь примерно совпадало.

Про себя репт взмолился лишь об двух вещах: чтобы подмога опоздала, а ненавистные высший и летун доломали кубитант и убрались прочь из Мегасвалки. Гулл ни на секунду не усомнился, что твердолобые старейшины не оценят опасность по достоинству и присланный на выручку отряд бездарно погибнет.

Для того чтоб не мучаться попусту от неизвестности, лэмрок сосредоточился на происходящем. Пробудившийся все так же пялился на голую девку. Его зрачки при этом воссияли зелёным светом, а над головой чародея возникла проекция величественного дерева. Ветви соединили колдуна и синекожую мумию. В руке высшего неизвестно откуда появился тёмный, увесистый и надколотый булыжник.

— Не сопротивляйся. Я помогу тебе! — вслух произнёс пробудившийся непонятную фразу.

После чего сердечник начал плавиться, а измождённая девица вспыхнула синим пламенем и сгорела бы, но ласковые, исходившие от растения, салатовые волны восстанавливали ее тело. Постепенно, болванка из мифрила растаяла, а васильковый огонь собрался в перевёрнутую восьмерку на затылке у фигуристой самки.

— Лети! — торжественно провозгласил пробудившийся. Протуберанец оторвался от макушки, пробил потолок и исчез.

На этом странности не закончились. Штуковина в ладонях высшего также воспылала синевой. После чего треснула, а ярко-голубая сфера погрузилась внутрь обновлённого тела.

Затем и вовсе произошло чудо. Давно утратившая разум пленница раскрыла очи. Какое-то время она собиралась с силами. Высший не мешал. С непостижимой нежностью он рассматривал девушку.

— Негодяй приперся сюда, чтобы освободить свою женщину… — слегка завистливо пробубнела рядом впечатленная Халла.

Репт не разделял романтических убеждений возлюбленной. Он был склонен полагать, что нынешняя ситуация являлась лишь чередой невероятных совпадений. И тут, вопреки логичному мнению, синеокая девка кинулась в объятия высшего.

— «Неужели, Халла права? Не может быть!»- успел только изумиться лэмрок, как обнимашки двух воссоединившихся людишек прервали.

— Ах! — негромко вскрикнула синеволосая, превратилась в луч энергии и также, как и протуберанец, исчезла в вышине.

Сеть молний окутала высшего. Росчерки не причинили ему вреда. Электрические дуги били в так и висевшие в воздухе таблички, притягивая их к пробудившемуся.

— Ааааа! — громко заорал человек.

Раскалённые добела пластины сформировали на нем подобие латной бригантины и по-живому вживлялись в кожу. Репт даже понадеялся, что чужак подохнет. Однако призванное дерево уберегло высшего, не позволило тому помереть. Сокровищницу наполнили гарь и запах паленой плоти.

— Что происходит? Что происходит! — по-дурацки клекотал и переминался с ноги на ногу птер-великан. Сейчас он очень походил на ворчливого старикашку.

Наконец, пластинчатые брони скрылись внутри пробудившегося. Какое-то время тот простоял, покачиваясь из стороны в сторону и будто читая что-то. Затем открыл глаза и зло выкрикнул совсем уж идиотскую реплику:

— Не нужны мне твои подачки, Дана! Я скоро найду и уничтожу тебя. Точно так же, как и твою подружку, Септонию.

Глава 21. Старый пёс.

Кто-то сказал, что стареет не тело, а дух. Так вот — это чушь. Они стареют вместе.

Мысли пессимиста на пороге смерти.

Тусклый свет не помогал почти слепым глазам ориентироваться в пространстве. Впрочем, особой необходимости в этом и не было. Мощный, с прямой осанкой старик устало восседал на растрескавшемся троне. Его зрачки смотрели в никуда, а на лице застыла маска безнадеги и безразличия.

Нелегко провести тысячелетия взаперти. А ведь когда-то ему казалось, что заключение временно, что о нем вспомнят и призовут назад. Прошли столетия и о цепном псе позабыли. Кому охота нести вечный и бессмысленный караул?

Сил ещё хватало на многое. Однако не даром говорят, что самое страшное — это не тюрьма или даже не болезнь. Самое страшное — это одиночество. А если оно ещё и длится годами, то вообще изощренней любой пытки.

Попервам Матиус попробовал отвлечься. Он даже сходился со смертными. Сотни из оплодотворённых им дев погибли. Они не вынесли груза божественного семени. Невероятно, но одна из любовниц выносила плод и родила сына. Правда, сама умерла при этом.

На короткое время Пёс забылся. Нашёл отраду в отпрыске, но не надолго. Чадо быстро разочаровало. Матиус разбаловал наследника вседозволенностью, а потом стало поздно. Родная кровинушка погрузилась в пучину развратных оргий и кровавых жертвоприношений. Небольшой подотчётный мир превратился в филиал ада, где роль дьявола играл молодой полубог.

Старому Псу все опостылело. Ему не было дела до жалких людишек. Скука и разочарование поглотили небожителя. Поговорить на равных было не с кем, а на другие планеты дорога отсутствовала. Закон не позволял. Матиус провинился и подрядился охранять проход в запретную зону в качестве наказания. Он ждал, что о нем вспомнят и простят. Никто не вспомнил и не простил.

Дошло до того, что Пёс прекратил поглощать силу мира, а силу веры забирал настырный сынишка. Могучий некогда бог добровольно умирал в одиночестве и печали. Без подпитки токами высших энергий даже божественная плоть постарела.

Матиус практически ослеп, а оставшиеся крохи жизни позволили лишь разместиться на некогда величественном сидале, словно проглотив аршин, и таращиться в неизвестность. Иного положения по-прежнему гордый Пёс не признавал. Он не пожелал сгорбиться даже на смертности одре, в которое превратился некогда полный веселья зал.

— Бам!!! Бам!!!Бам!!! — грянул набат тяжелённого колокола.

Казалось, от таких звуков следовало насторожиться. Однако необычный старик, наоборот, приободрился. Отвергаемая прежде сила щедро хлынула в дряхлое тело. Давно прогнившие барабанные перепонки быстро восстановились и внимали тревожному гулу, словно наипрекраснейшей музыке. Обвисшие и впалые мышцы налились, в зрачках запылал огонь, а седая шерсть на песьей морде приобрела прежний багровый окрас. Кровавый Пёс пробудился.

— Аууу! — разнесся по тронной комнате устрашающий вой, и Матиус окончательно пришёл в себя.

Пока ещё нетвёрдой походкой, омолодившийся старик подошёл к обелиску в виде громадного кулака с оттопыренным вверх указательным пальцем. Не веря своей удаче, Пёс возложил на памятник руку. Бой унялся, а в мозг потекла информация.