Нечто из Рютте

– Почему вы считаете ее беспутной? – спросил солдат.

– Ей двадцать три, или нет, ей уже двадцать четыре, всех женихов отвадила, и говорят, что таскается по кабакам, – ответила фрау Анна. – Порядочные девушки так себя не ведут.

– А я смотрю, вы ее не любите, – улыбнулся солдат.

– А кто ее любит? Заносчивая, высокомерная дрянь, ее вообще любил только один человек, моя бедная дочь.

– Они были дружны?

– К сожалению. Поэтому моя дочь и сгинула.

– Как это произошло?

– Моя девочка гостила у этой дряни несколько дней, слуг отпустила. А когда решила ехать домой, меня не предупредила, я бы послала за ней людей. – Голос женщины стал сух и холоден. – Была весна, еще холодно, и рано темнело, а эта мерзкая тварь даже не додумалась дать моей девочке провожатого. Моя дочь не доехала до дома. Уехала и не приехала.

Волков подумал, что на острове с березами, среди костей несчастных, есть и кости дочери госпожи Анны, но говорить женщине он об этом не стал. А она как почувствовала это:

– Я хотела бы найти ее, все, что от нее осталось, чтобы схоронить, чтобы у нее была могила, как у сына.

Солдат все равно не стал говорить ей о находках на березовом острове. Он спросил:

– А давно ваша дочь дружила с Хедвигой?

– С детства, другие дома нас не принимали, а фон Рютте всегда был рад. Дочь была просто влюблена в Ядвигу, только и говорила о ней. Та была старше да и умнее, дочь очень много времени проводила у нее. А служанка Ядвиги, эта страшная Франческа, знала кучу рыцарских баллад про любовь и подвиги, девочки любят баллады про любовь и рыцарей.

– Франческа знала множество баллад? – удивился солдат. – Она что, грамотная?

– Не знаю, грамотна ли Франческа, но рассказчица она прекрасная, судя по словам моей бедной девочки. – Женщина мгновение молчала. – Хотя я думаю, что Франческа грамотная. Она знала кучу анекдотов из жизни древних императоров.

– Что за анекдоты? – Солдат сел на кровати, уставился на фрау Анну. – Что за императоры?

– Да не помню я… Дочь пересказывала один анекдот про императора, что давал сыну нюхать деньги, которые он собирал за пользование общественным уборными. И спрашивал у того: пахнут ли они. Ну, так мне рассказывала дочь. – Фрау Анну заметно встревожило поведение солдата. – А что случилось, почему вы спрашиваете?

– Нет, ничего, – солдат откинулся на подушки, загадочно улыбнулся, – все хорошо, все хорошо.

Глава тринадцатая

Утром он мог бы спать долго. Госпожа Анна встала рано, и солдат валялся бы в огромной постели до обеда, но его разбудил слуга хозяйки. Он скребся и скребся в дверь, настойчиво бубня:

– Господин коннетабль, проснитесь, к вам пришли.

– Кто еще? Рань какая, солнце только встало! – заорал Волков раздраженно. – Какого дьявола, кому там неймется?

– Монах вас добивается, еще до рассвета приперся, – доложил слуга госпожи Анны.

– Какого черта ему нужно? – проворчал солдат, не вставая с постели, хотя и сам догадывался, что дело монаха, возможно, связано с костями, что они нашли на березовом острове.

– Монах умоляет вас о встрече, он говорит, что вы его знаете, его зовут брат Ипполит.

– Не знаю я никаких братьев Ипполитов, – заявил солдат, надеясь, что на этом разговор будет закончен, и закрыл глаза, думая еще поспать.

Но слуга не сдавался:

– Он умоляет вас о встрече, говорит, что по очень важному делу и он торопится.

– Вот зараза. – Волков сел на кровати. Он не высыпался уже давно и вчера слушал фрау Анну до полуночи, а сейчас его будят в такую рань. – Эй, ты, кто там за дверью, найди мои штаны. И моего болвана.

Монаха он узнал. Это был тот молодой монах-лекарь, что накладывал ему первую повязку на плечо.

– Да благословенны пусть будут дни ваши, – торопливо заговорил монах, кланяясь.

– Здравствуй, чем я могу тебе помочь? – дружелюбно спросил Волков.

– Господин, все говорят, что вы поймали упыря, да…

– Упыря? – переспросил солдат. – Думаешь, это был упырь?

– Я его не видел, говорю со слов других, – произнес монах.

– Тем более что поймал его барон фон Рютте.

– А все утверждают, что поймали вы…

– Ты разбудил меня, чтобы сообщить мне об этом?

– Да нет, я пришел сказать, что он был не один, – быстро проговорил монах, он явно торопился.

– Кто не один?

– Упырь! Он был не один!

– Не один? А сколько же их?

– Господин, я покинул монастырь без благословения аббата, я не могу вам все объяснить сейчас и здесь, – монах молитвенно сложил руки, – умоляю, пойдемте в монастырь, я там вам все объясню, покажу книгу и расскажу свою историю.

Юноша говорил очень сбивчиво, волновался и заикался на каждом втором слове.

– Ну ладно, – согласился солдат, видя волнение молодого монаха, – только позавтракаю.

– Я буду в приемном покое! – чуть не на ходу крикнул Ипполит. – Я вам там все объясню.

Монах-лекарь Ливитус, увидев солдата, обрадовался:

– Хорошо, что вы зашли; знаю, знаю, хотите забрать у меня помощника, – отец Ливитус чуть не силой усадил солдата напротив себя, – отпущу, отпущу, раз такой герой просит.

Коннетабль хотел сказать, что просит-то не он, но не стал говорить, поглядев на лицо молодого монаха. Тот стоял, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу.

– Но прежде чем вы заберете у меня брата Ипполита, я посмотрю ваше плечо. Давайте взгляну. Ипполит, не стой, помоги господину коннетаблю снять доспех, а потом и ногу посмотрим.

– Нога не беспокоит, зажила, только шрам остался, – говорил солдат, снимая доспех.

– А плечо как?

– И плечо в порядке, бывают дни, что даже не бинтую.

– Рукой шевелите? Ограничений в движении нет?

– Почти не шевелю.

– Как же не шевелите? Еще как шевелите. Тут на днях одного юного рыцаря привезли, так ему на дуэли ночью кто-то бедро проколол. Не знаете, кто его ранил?

– Мало ли в округе дуэлянтов, – философски заметил Волков.

– Да не так уж и много, – сказал монах. – А ну-ка давайте поднимем руку… А повыше… Еще… Не болит?

– Не болит, – с удивлением произнес солдат, держа левую руку вертикально вверх. – Вообще не болит.

– А в сторону, вбок, – командовал монах, – так не болит?

– Нет, – продолжал удивляться солдат, – сто лет так себя не чувствовал.

– Ну, улучшения налицо, тугой бинт вам помог. Продолжайте на ночь бинтовать с мазью, хотя мазь, в общем-то, уже и не нужна. Просто бинтуйте, и небольшие нагрузки для руки, небольшие! И никаких резких движений, слышите? Никаких дуэлей с этими молодыми разбойниками, они здоровые как кони, а на вас живого места нет. Давайте ногу.

– Нога в порядке.

– Давайте, давайте, раз пришли.

Деньги отец Ливитус брать отказался, и солдат с братом Ипполитом пошли в библиотеку. Ипполит аж подскакивал на ходу от волнения и говорил сбивчиво, чуть заикаясь, но Волков терпеливо слушал, уж больно интересные вещи рассказывал молодой монах.

– Вы поймали людоеда, да. Но правильно называть его девурер кадаверум, – говорил он.

– Кадавр – значит труп, – вспомнил Волков. – А что значит девурер?

– Это значит – пожиратель. Пожиратель трупов. Попросту трупоед. Простые люди называют его упырем, но это все правильно только отчасти, на самом деле истинное название этого существа – сервус мортус.

Солдат остановился. Он знал, как это переводится:

– То есть он чей-то слуга? То есть у него есть господин?

– Трупоед никогда не бывает один. Он слуга, а значит, у него есть хозяин.

– Откуда ты это знаешь? – Волков был явно недоволен, ему не хотелось в это верить.

– В библиотеке есть книга, называется «Маллеус де криатурис».

– Молот тварей? – спросил солдат.

– Да, – удивился Ипполит. Он не ожидал, что солдат знаком с древними языками. – Так вот, в ней все описано.

– Ну пойдем, взглянем.

Они зашли в библиотеку. Огромный зал был заставлен стеллажами с фолиантами. На входе за большим столом сидел худой лысый монах. Брат Ипполит низко поклонился ему и сказал: