Нечто из Рютте

– Да на нем все зубы оставишь. – Солдат постучал пряником о край телеги.

– Ничего не оставишь! Толкушкой разобьешь, в молоке замочишь… Вкуснятина!

– Забирай все себе. Раздай детям. Леденцы тоже. И не только своим, чужим дай тоже чего-нибудь. Скажи, пусть молятся за погибшего коннетабля. Как там его звали?

– Его звали кавалер Рутт, – сказал Ёган.

– Да, кавалер Рутт.

– Господин.

– Ну?

– Я вот что хотел сказать. Мне оставаться в деревне теперь резона нет. Сержант с дружками меня сгнобят. По-всякому уходить придется, с вами или без вас. Я бы хотел, чтобы вы меня научили мечом рубить.

Честно говоря, солдат и сам об этом подумывал. Он уже решил взять Ёгана с собой. Волков понимал, что с одной рукой он даже коня оседлать не сможет, и рассматривал Ёгана как своего слугу. И думал о том, что крепкий мужик с копьем или арбалетом, стоящий за спиной, значительно облегчит жизнь отставному гвардейцу.

– Научу.

– Значит, берете меня в службу? – заулыбался Ёган.

– Ну не бросать же тебя, дурака, на съедение сержанту, – ухмыльнулся Волков.

– Хочу научиться мечом…

– Владеть мечом – удел благородных. Сложное оружие. Долго учиться придется. А вот копье – оружие настоящего бойца.

– Копье? – разочарованно спросил Ёган.

– Да, копье. При равном доспехе и равном опыте копейщик всегда зарежет меченосца.

– Да неужели? А отчего все благородные носят мечи, а не копья?

– Благородные носят мечи, чтобы между собой драться. И смердов безоружных рубить.

– А еще для красоты, – добавил Ёган.

– Ну, не без этого.

– А я бы все-таки хотел мечом…

– Болван. Мечом овладеть – нужны годы. Учиться руку держать, кисть, плечо… опыта набраться.

– Руку держать? Это как?

– Нужна сильная кисть.

– Так у меня сильная! Я с вилами еще как управляюсь, могу целый день солому кидать.

– Пойдем-ка в харчевню, я покажу тебе, что такое надержанная рука.

Они зашли в харчевню, сели за стол друг напротив друга.

– Ставь локоть сюда, – сказал солдат.

– А… на ручках бороться хотите? – обрадовался Ёган. – Давайте.

Они взялись за руки.

– Ну, вали меня.

– Сейчас.

Ёган напрягся, и его рука тут же оказалась прижатой к столу.

– Как так? – удивился он.

– Что?

– Давайте-ка еще.

Через секунду рука мужика была снова прижата к столу, а он возмущался:

– Да как так-то?

– А так, – отвечал Волков, – я солому целый день кидать не смогу. А вот меч в руке держу уже лет двенадцать или тринадцать. А в гвардии фехтование было у нас ежедневым занятием. И скажу тебе по секрету, по владению мечом я едва ли попадал в первую сотню.

– Неужто? А сегодня вы наших олухов вон как мечом проучили.

– Потому что они олухи и я застал их врасплох.

– А сколько лет нужно, чтобы научиться мечом… Ну, как вы.

– Чтобы владеть мечом, нужны три вещи: скорость и реакция, сильное плечо и очень, очень, очень сильная кисть. Кисть у тебя не слабая, плечо хорошее, а вот скорости в тебе я не вижу. Тебе все что угодно подойдет, но не меч. Меч – оружие молниеносное и точное, а для тебя… секиры, чеканы, алебарды, молоты, копья. Копье лучше всего. Настоящее орудие убийства.

– А я бы все-таки хотел меч.

– Болван ты, вот что я тебе скажу. Иди, бери копье и маленький треугольный щит.

В харчевне никого не было. Пара мужиков храпела на лавках да кухарка гремела чаном.

Ламбрийское копье в шесть локтей, легкое, будто игрушечное, но вовсе не игрушка. Отличная сталь наконечника в локоть длиной, острое, как шило. И очень прочное. Древко легкое, идеальное, пружинистое.

– Добрая вещь, – рассмотрел копье солдат. – Никакая кольчуга не спасет. Жалко тебе такое давать, пока не научишься. Вставай вполоборота, левую ногу чуть вперед. Только не выставляй далеко. Зазеваешься – проткнут сразу. Щит, конечно, маленький, кавалерийский, но других нет. Поэтому подсаживайся. Щитом нужно работать все время. Чтобы и лицо, и пах мог прикрыть.

– Да как же это можно? Его же не хватит на все.

– Им надо работать. Давай к стене, сюда. – Солдат подвел Ёгана к стене, указал на нее. – Тут лицо врага, тут пах, тут ляжки.

– Ага… И че?

– Шаг вперед – удар в лицо.

Ёган послушно ткнул копьем в стену.

– Закрылся щитом, шаг назад, – руководил солдат.

– А в живот не бьем?

– На животе панцирь. Шаг вперед, удар в левую ляжку, закрылся щитом, шаг назад. Шаг вперед, удар в пах, закрылся щитом, шаг назад.

Ёган все послушно выполнял.

– Шаг вперед, удар в левую ляжку, закрылся щитом, шаг назад. И еще раз то же самое в лицо.

– Сделал, – отрапортовал Ёган. – Все?

– До скольких умеешь считать?

– Да сколько угодно.

– Тогда повтори все это триста раз.

– Триста?

– И давай пошевеливайся, ужин скоро.

Солдат сел на лавку и комментировал:

– А ты что прямо-то стоишь? Мишенью работаешь? Подприсядь.

– Да ноги заломило.

– Так и должно быть.

В харчевне появилась Хильда. Она с любопытством понаблюдала за Ёганом и спросила надменно:

– А чего вы это стенку каляете?

– Забава у нас такая, – сказал солдат. – Посидишь со мной? Выпьем пива или вина.

– Дурь какая-то, а не забава. А с вами сидеть мне недосуг. Авось не дура и не гулящая, – фыркнула девица и ушла.

– Не останавливайся, – сказал Волков Ёгану. А сам поднялся себе в комнату, куда слуга снес вещи купца. Среди них солдат нашел рулончик самой яркой ленты и положил себе в кошель.

Брунхильда вытирала столы тряпкой.

– Хильда, – позвал ее солдат, – пойди, что покажу.

Девушка посмотрела на него настороженно и с подозрением.

– Чего еще покажете? Не пойду.

– Подарочек тебе.

Хильда ломалась, но уж больно хотела посмотреть, что за подарочек. Солдат достал ленту и положил на стол.

– Подарочек тебе, – повторил он.

Девушка бросила тряпку на стол, подошла.

– Чего это? За что?

– Да ни за что. Давай посидим, пивка выпьем.

– Мне папаша не велит с мужиками за столом сидеть.

– Так я и не мужик. Я солдат.

– Тем более. С вами, с благородными.

– Ну, бери просто так.

– Просто так? – не верила девушка.

– Да, просто так.

– Ни за что? – Она все еще сомневалась.

– Это просто подарок. Ты красивая, хочу сделать тебе подарок.

– Прям уж, красивая. С синяками, в этих лохмотьях. – Хильда заметно покраснела.

– Да, красивая.

– Ой, да мне все это говорят, – сказала девушка и коротким движением, как кошка, схватила ленту. И чуть отошла, боясь, как бы не отняли. Распустила, осмотрела и осталась довольна. – Ну, спасибо вам, – произнесла она и ушла.

– Эх, – сказал Ёган, – вот это девка, у нас в деревне на нее все мужики облизываются.

– Немудрено, статная девица.

– Зад у нее волшебный, у нас один мужик говорил, что дал бы крейцер, если б она позволила хоть один палец ей в зад засунуть.

– Вот как. – Солдат усмехнулся.

– Я б тоже дал бы крейцер, я вот думаю, – начал было Ёган.

– Ты сколько раз сделал? – перебил его Волков.

– Сто двадцать два.

– Доделывай давай, а то до ночи будешь стену тыкать, а тебе еще коней чистить. Стоит он… мечтает про бабьи зады.

Ёган вздохнул и отвернулся к стене.

– И еще, чуть не забыл, – вспомнил солдат, – одежду, ту, что сегодня купил, постирай и высуши к утру.

– Ага, повешу, у огня высохнет.

– Не вздумай, это шелк, стоит огромных денег. Еще спалишь мне одежду, она легко горит.

– А что, вшей не выжигать?

– Это шелк, в нем не бывает вшей.

– Удивительно.

Утром они были на ногах с первыми петухами. Поденщики, ночевавшие в харчевне, с завистью смотрели на сковороду жареной колбасы с яйцами и теплое молоко с пшеничным хлебом и медом, которые носила на стол солдата Брунхильда. Она мудрено подвязала волосы лентой, которую ей подарил Волков, а он сидел за столом и откровенно любовался ею. Ловкая, сильная, грациозная. Ему было наплевать и на синяк, и на отсутствие зуба, и на то, что ухо еще было фиолетовым. Для солдата это незначительные мелочи, а вот длинные ноги, широкие бедра, красивые плечи и тяжелая грудь под ветхой кофтой и нижней рубахой его очень даже трогали.