Страница 3 из 17
– Я позволил себе поближе познакомиться с вашими фрейлинами, принцесса. И нашел их бестолковыми дурами. Они вам больше не нужны. У вас не будет подруг. Не будет связи с родными. Уж я позабочусь. Возвращаясь к теме вашего визита сюда, могу сказать только одно: я поступаю так, как хочу.
Он схватил ее за горло, потащил в спальню, бросил на кровать.
Она хрипела и отбивалась, ее лицо было залито слезами, взгляд был умоляющим, жалким.
– И чтобы у вас не осталось сомнений о серьезности моих намерений, я решил не ждать до завтра с консумацией нашего брака.
Тарита пыталась отцепить его пальцы от горла, оттолкнуть его, но принц Люме ловко задрал ей юбки, засунул ей в рот подол.
Он навалился на нее всем телом, Тарита безуспешно пыталась освободиться, и когда он вторгся в нее, приглушенно закричала от боли и ужаса. Это были самые отвратительные, болезненные и мерзкие двадцать минут ее жизни.
Когда он встал с нее, она еле нашла силы, чтобы соединить ноги и поджать их к животу.
– Можете идти, принцесса. Аудиенция закончена. Вам еще надо подготовиться к свадьбе. Или желаете повторения?
Она медленно покачала головой, не глядя на него, подтянулась за резной столб кровати, села, вытащила тряпки у себя изо рта. Ее бил озноб, ноги были такими слабыми, что Тарита еле дошла до двери.
Там ее подхватили слуги принца, привели одежду в более приличное состояние и довели до покоев принцессы.
Тарита шла как в полусне, растоптанная и безжизненная. Войдя к себе, она, не вызывая служанку, сняла платье и залезла под одеяло. Ей становилось все хуже. Озноб сменился сильным жаром. Казалось, что комната горит, а иногда, весь в языках пламени, ей являлся Люме и насиловал ее.
Она сгорела от горячки к утру. Служанка вошла будить ее и увидела, что принцесса Тарита лежит белая как мел, холодная как лед.
Глава 2
Пока Тарита металась в горячке, богиня семейного очага Гесса выговаривала мужу.
– Это все ты виноват! У девочки могло быть тихое, семейное счастье, а теперь? Придется помочь ей умереть, ведь этот твой принц хуже, чем самая лютая смерть. Почему ты до сих пор не убил его?
– Я не вмешиваюсь в дела магов каждый божий день, Гесса, у меня есть занятия посерьезнее, – Астар старался сделать вид, что погружен в размышления, надеясь, что жена поймет, что он слишком занят, чтобы вести беседы о таких мелочах.
– Ты на что намекаешь? Что мне больше заняться нечем, да?
Гесса вспыхнула от обиды.
– И это не мой принц, – продолжал ее муж, игнорируя то, что его тога начала дымиться, – а общий. Мы готовили для него великое предназначение вместе с остальными богами, забыла?
– А толку? – ядовито заметила Гесса. – Вырос убийца и насильник. Вместо прекрасного принца – кровавый принц. Как кровь всех его жертв отольется Вселенной?
– Все делается для роста и развития. Не получилось так – получится по-другому. Вселенная найдет выход. Мы лишь запускаем движение. Поэтому не надо вмешиваться.
– Ну, конечно, невмешательство – твой конек!
Гесса зло скрутила пояс на своем платье из туманности.
– Но знаешь, что… я сама его накажу. Не получит он этот источник, за которым поехал. Ни невесты, ни источника!
Она выскочила в другое пространство, а ее муж только приподнял скептически бровь: Гесса лишь следует запущенной программе. Сама того не осознавая, она прокладывает новые возможности для Вселенной. Пусть ее. Она всегда действует интуитивно, а вот ему приходится просчитывать дальнейшие ходы. В каком-то смысле Гессе повезло больше: она не тратит столько времени на размышления. Но и в них была своя прелесть.
Подперев свой подбородок рукой, Астар уставился на большую доску, подобную шахматной. Только клеток и фигур на ней было в миллионы раз больше. И они постоянно двигались, влияя друг на друга.
Внимательно всмотревшись, Астар нашел на доске фигуру, означавшую принца, и вздохнул.
И в самом деле, какая жалость, что боги не смогли пробиться к нему в момент его рождения. Вся его жизнь сложилась бы иначе…
Тем временем к умирающей принцессе прежде Гессы успел проникнуть другой бог: длинное змеиное золотистое тело, собачья голова с длинными усами и бородой, короткие лапки. Он обвил тело принцессы, выдавил из нее душу, подхватил в пасть и понес к источнику энергии, который бил за городом.
Там, возбужденно шагая взад и вперед у источника, вокруг которого все время висели радужные капельки энергии, его ждал высокий, худой мужчина с большим и длинным квадратным подбородком, из-за которого он напоминал деревянную марионетку, топорно вырезанную на скорую руку. Лицо было неприятным, но в серых глазах светилась доброта.
– Нашел подходящую душу, – приземлившись, сказало золотистое существо.
– Ты ведь не убил ее, Басилун? – нахмурился мужчина.
– Нет, она и так уже отходила. Я лишь немного ускорил процесс.
– Значит, если верить тому, что ты говоришь, если этот источник надежно спрятать в душе породистого мага или магини, получится что-то вроде орешка? Энергия будет сжата до очень маленьких размеров, и ее можно будет припрятать где угодно?
– Не совсем где угодно. Не все подойдет, но душа магини защитит предмет или существо от распада, ядов, разрыва и прочих неприятностей, потому что эластична и сильна. Она позволит расширяться и сжиматься энергии, но не даст навредить форме или жизни, в которой будет пребывать.
– То есть будет спасать жизнь носителя?
– От яда – да. Но от внешних повреждений – нет.
– Хорошо. Что ж… если это единственный способ спрятать источник и спасти этот мир от еще большего кровопролития, чем мы видели до сих пор, то не станем медлить.
Басилун кивнул.
– Что ж, хозяин времени, если ты готов, то поставь-ка этот мир на паузу, пока я заверну источник в душу.
Конрад вытащил из кармана золотые часы, кивнул Басилуну и слегка выдвинул заводную головку, останавливая движение стрелок.
– Пять секунд! – крикнул он, и дракон молниеносно взвился над источником, распыляя золотую пыльцу. Энергия вдруг вспыхнула так ярко, что на мгновение ослепила хозяина времени. И тут же погасла, быстро сворачиваясь в маленький шар. Басилун накинул на этот шар душу Тариты, завернул, и он продолжил сжиматься.
Конрад сделал несколько шагов вперед, завороженный происходящим. Машинально он вытянул вперед руку, и ему на ладонь лег маленький орешек, который сиял так ослепительно, что его точной формы было не определить.
– Сейчас погаснет, сразу заверни и уезжай, – посоветовал Басилун.
– Тебе разве не интересно, где я спрячу ее? – спросил Конрад, запуская ход времени.
– Мне лучше об этом не знать. Но если я когда и столкнусь с этой вещицей, то энергию почувствую. Этот источник – единственный на земле, где есть сила трех миров: плоского, кружевного и божественного. Во мне резонируют одни его частички, в тебе – другие.
– Не так-то просто тогда его спрятать, – хозяин времени с удивлением наблюдал, как сияние угасает, а на ладони остается только что-то вроде засушенной гусенички.
– Куколка бабочки, – заметил Басилун, заглянув хозяину времени через плечо. – Символично. Не бойся, когда это окажется спрятано в другой материи, то станет незаметным. Для магов и людей.
– Спасибо, я и не ожидал, что боги откликнутся на мое обращение, – Конрад спрятал куколку в карман. – После этого кошмарного сна-видения о гибели миров я впервые обрел покой в душе.
– Боги всегда откликаются на такие просьбы, – заверил его Басилун.
Конрад кивнул и зашагал прочь, унося с собой душу принцессы Тариты и энергию трех миров. Басилун смотрел ему вслед и усмехался в свои длинные парящие усы.
Конрад вылетел с Мальты рейсом в Париж. Там он жил в мансарде с видом на Сену, квартирка была маленькой, уютной, заваленной книгами. Некоторое время после возвращения хозяин времени мучился вопросом, где спрятать куколку.