Сложности

Когда вытащили маму, она ушла на своих двоих. Конечно, с осторожностью, но все же. Пусть меня и не было там сразу после происшествия. Но она именно так и поступила.

Улыбка брата отвлекла меня от мрачных мыслей и, увидев, что я иду за ним, Энди побежал к зданию и вошел в дверь. Я тоже направилась к интернату, вытащив из сумки конверт.

Входя в двери, я увидела того же сотрудника, который стоял с Энди снаружи. Он шел по коридору, но увидев меня, вернулся.

— Привет, Грета, — поприветствовал он.

— Привет, Шон, — отозвалась я. — Спасибо, что подождал с ним.

— Без проблем, — отозвался тот со взмахом руки, идя дальше.

Я подошла к Ренатте в приемной.

— Привет, Грета, — проговорила Ренатта.

— Привет, подруга. — Я подвинула конверт по стойке к ней. — За этот месяц.

— Круто, — ответила она, протягивая руку. — Мы обработаем его. Спасибо.

— Спасибо и вам. — Я продолжила идти, когда увидела, что она собралась подняться со своего места. — Всего хорошего.

— Обязательно, и приятного пикника с Энди, — ответила она, вставая и направляясь в кабинет с моим конвертом, в котором лежал ежемесячный счет и квитанция на его оплату. — Он всю неделю только и говорил о вашем пикнике.

— Замечательно, — ответила я. — Рада, что он с нетерпением ждет его.

— Он всегда с нетерпением ждет свою старшую сестренку, — проговорила она с улыбкой и исчезла в кабинете.

Я посмотрела дальше по коридору, где находилась комната Энди.

Сам холл был чистым, просторным и хорошо освещенным. На стенах висели картины и доски объявлений, покрытые записками на яркой бумаге и поделками, выполненными жильцами.

Если бы не Кит, ничего этого бы не было. Если бы не он, я бы, вероятно, никогда не смогла дать Энди нечто настолько хорошее.

Мы с Китом встречались восемь месяцев, когда моя мать едва не убила моего брата. И с того момента как машина врезалась в дверь Энди, Кит взял все заботы на себя. Больничные счета, которые мамина дерьмовая страховка не покрывала полностью. Физическую и трудовую терапии ее страховка так же не покрывала полностью. А затем его первый интернат.

Кит сделал мне предложение спустя два месяца после выздоровления Энди. И спустя еще два месяца мы сыграли быструю и стильную свадьбу в Вегасе (стильную насколько это возможно в Вегасе). А после мы провели четырехдневный медовый месяц в хижине на озере Пауэлл.

И это было моим решением. Кит заботился об Энди, а у меня не было денег для большого мероприятия, да и я не была в настроении после случившегося с братом. И я не хотела, чтобы Кит тратил свои деньги, хотя он и сказал, что не против. Он просто хотел, чтобы я получила все, что желала.

Таким был Кит. Он всегда лишь хотел, чтобы у меня было то, что я хочу.

Но он был крутым, гениальным перекупщиком домов, который сделал состояние на первом доме. Он купил его, буквально выпотрошил, отремонтировал и продал, когда ему было двадцать два. И продолжал делать это со всем большим и большим количеством домов вплоть до сегодняшнего дня. И с каждым разом его команда все разрасталась и разрасталась.

А я была парикмахершей.

Он замечательно общался с Энди. И до аварии, и после нее. Он ненавидел мою мать всеми фибрами души (еще и до аварии). И он любил меня.

И чувствовала это. Как много он мог дать. И как много я не могла.

Он продолжал давать и давать. Я знала, что использую его всего. Так и произошло.

Но именно Кит чувствовал себя виноватым. Достаточно виноватым, чтобы навязать мне соглашение о разводе, которого я не желала и вначале отказывалась. Но после того как он усадил меня и все разложил по своим местам, я поняла, что он не просто должен был так поступить, но и я обязана была принять это.

По условиям соглашения мой дом в Глоссопе был оплачен, так же, как и вся мебель в нем. И мой «Чероки». А после еще осталось достаточно средств, чтобы оплачивать интернат Энди в течении долгого времени.

При аккуратном подходе мои расходы были невелики, и с тем дополнительным заработком, который я получала у Джемини, я могла сохранять баланс на своем счете в более чем хорошем состоянии. Тем самым обеспечивать безопасность Энди в течении очень продолжительного времени. Еще хватило бы и на достойную жизнь для себя.

То есть даже после своего ухода Кит продолжал приглядывать за мной. И также он продолжал приглядывать за Энди.

С момента моего переезда в Глоссоп он трижды оставлял свою Барби-адвоката, чтобы приехать сюда и навестить Энди, а заодно и проведать меня. Еще во время всех своих визитов он договаривался об оплате ежемесячного счета в интернате, и отвозил Энди в магазин, чтобы купить брату новую одежду.

Это расстроило меня. Он уже фактически оплатил эти счета, будучи в разводе со мной.

Но таким был Кит. Он разозлился, когда я завела эту тему. Поэтому мне пришлось замолчать — это было самое малое, что я могла для него сделать.

Энди появился из комнаты, отвлекая меня от мыслей, и мы вышли вместе, на ходу попрощавшись с Ренаттой.

Забравшись в «Черокки», мы пристегнулись и направились к реке. По пути я рассказывала Энди, что взяла с собой на пикник.

Он одобрил мой выбор. Затем проговорил:

— Футбол.

— Футбол? — я посмотрела на него.

Он перевел взгляд с лобового стекла на меня.

— Футбол, Та-Та. Его показывают по телевизору.

— Да, — согласилась я. — Сейчас разгар сезона.

— А мы могли бы сходить на игру?

Мое сердце заколотилось, руки сжались на руле, но я заставила свой голос звучать легко, когда задала вопрос:

— Хочешь пойти на игру в старшую школу?

Он никогда не просил меня раньше. Кит брал его на игры «Бронко», всего на две, но меня он никогда не просил.

И я не ходила с Энди и Китом, потому что просто не могла. Я просто не смогла бы вытерпеть это. Я не была на футбольных матчах с тех пор, как наблюдала за игрой брата за день до того, как мать забрала его с вечеринки, пьяная в стельку. По пути она вылетела к дороге с разделительной полосой, перед которой вынуждена была резко затормозить, но получила удар от автомобиля, который двигался со скоростью около шестидесяти миль (прим. 60 миль — около 97 км/ч). Машина матери вылетела на встречную полосу, и там вновь попала под удар.

— Да, — взволнованно спросил он. — Мы можем?

— Конечно, милый, — мягко проговорила я. — Я узнаю расписание и поговорю с Джемини.

— Хорошо.

Я перевела взгляд на брата и увидела, что он вновь смотрит в лобовое стекло. Он заговорил, когда я направила свой взгляд туда же.

— А мы можем еще раз повидаться с Джемини?

На одной из прогулок я отвезла брата в клуб, чтобы он мог посмотреть на место, где я пою. Он познакомился с Джемини. И по приглашению Джемини мы возвращались в клуб еще несколько раз.

Джемини был почти также хорош с Энди как Кит. С другой стороны, это же Джемини.

— Конечно. Я все устрою.

— Хорошо.

— Я забыла передать тебе объятия от Лу и девочек, — сказала брату я.

Я почувствовала его взгляд, когда он ответил:

— Ты можешь передать мне их возле реки.

— Хорошо, дружище, — усмехнулась я.

— Ответь им тем же, — приказал он.

— Хорошо.

— Вот и отлично.

И на этом все.

Я продолжала усмехаться, вынужденно лишь отчасти, затем спросила:

— Хочешь, чтобы я достала для тебя толстовку с эмблемой «Райдеров Глоссопа», чтобы ты смог надеть ее на игру?

— О да! — и снова он испытал волнение, в этот раз очень сильное.

Я перестала ухмыляться, чтобы улыбнуться дороге, и отметила в своем мысленном списке дел, что нужно зайти в магазин, в котором имелся отдел фанатской экипировки. Может все пройдет не так уж плохо. Я ведь буду там с Энди.

— Мы будем есть хот-доги и начос и запивать большой колой, — продолжил Энди.

— Да, братишка, все так и будет.

— А Лу, Сноу и Мэйпл могут пойти с нами.

Дочери Лу. А Билл придумал имена.

Лу была просто рада, что ее муж настолько увлечен желанием назвать дочерей, что она не слишком сопротивлялась тому, как именно он хотел их назвать.