Императив

Потом Он убеждал её, что смог погрузить её в сабспейс, и что именно этим Алиса должна была наслаждаться. Он убеждал её, что она не справилась с ролью его Нижней. После этой отповеди Алиса заблокировала Его везде, где смогла, сменила место жительства и ни разу больше не видела, к своему счастью. Потом общие знакомые говорили, что Он искал её. Алиса была рада, что не нашёл.

Много позже, когда Алиса решилась изучить Тему самостоятельно, пусть и только в теории, она поняла, что Он нарушил все три основных правила: безопасности, разумности и добровольности. Он вёл себя недопустимо. Он был обычным садистом, а не Верхним. Алиса высказала всё, что думает, когда собирала вещи, оставшиеся в его доме. Он убеждал её, что Его ни за что не накажут, поскольку всё происходило по взаимному согласию. И Алиса крепко пожалела, что тогда поверила Ему и побоялась пойти в полицию. Но было поздно. Давность лет…

Он сломал её в тот день, и она долгие годы не подпускала к себе никого, долгие годы остро ощущала свою беззащитность, слабость, малость. От неё потребовалось недюжинное мужество, чтобы сбросить с себя эти воспоминания и снова попытаться вернуть себе полноценную жизнь.

И ей несказанно повезло повстречать на своём пути Хева. Если бы он не спугнул тех двоих, Алиса, пожалуй, сбежала бы из клуба и прожила бы всю оставшуюся жизнь, как монашка. Но Хев её спас. А потом подарил ей именно те ощущения, которых ей хотелось. Она подозревала, что её бывший извратил всё, что между ними было, и что она не была ни фригидной, ни зажатой, ни холодной. Но Хев заставил её поверить в это. Почувствовать. Это было именно то, что ей нужно.

Даже убегая от него, Алиса понимала, что её выгнало не его поведение, а воспоминания о Нём. Тело, напитанное адреналином, несло её через танцпол и дальше – на улицу, но разум уже очищался от болезненных картинок. Пришло осознание, что Хев не был причиной её страха. Он был доминантен, резок, но не жесток. Он даже не был с ней груб. Он вёл себя гораздо мягче обычных Верхних. Всё было в её голове.

В её памяти возникло его лицо, когда Хев разжал руки, чтобы отпустить её. В его глазах были вина и печаль. Он жалел, что испугал её, и сделал то, что должен был, чтобы она успокоилась. Он отпустил её, хотя не хотел этого. Она точно видела его огорчение в тот момент, когда пятилась от него. Хев усилием воли держал себя на месте.

Сейчас она могла поклясться, что он хотел удержать её. Но не для наказания, а для того, чтобы снова окутать её своим телом и успокоить. Он звал её прийти к нему снова. Теперь, когда панические мысли отступили, она поняла, что хотела бы этого. Хотела бы снова испытать это умиротворение, что Хев смог ей подарить. Закутаться в него, распластаться в его стальных руках и забыть обо всём.

Правда, теперь совершенно непонятно, захочет ли он видеть ту, что сбежала от него после первой же сцены. Обычно Верхние не бегают за Нижними, если, конечно, между ними не было пылких чувств. Вряд ли он примет её снова. На этот раз она и правда напортачила.

Она со вздохом вспомнила, с какой бережность Хев обращался с ней. Его размеры пугали её, он был просто невероятно силён по сравнению с ней и сам ощущал это. До самого пика наслаждения он держал её уверенно, крепко, но предельно аккуратно. Он следил за тем, чтобы обездвиживать её, доставляя ровно такой дискомфорт, который только подстёгивал её возбуждение. Стараясь не причинить ей вреда, он касался её так, будто она была хрустальной, будто её кожа была нежнее крыльев бабочки.

Её податливость он воспринимал благоговейно, а её порыв приласкать его вообще воспринял, как нечто из ряда вон выходящее. Он был огромным страшным зверем, а таких редко гладят. А Алиса осмелилась, и ей понравилось. Ему, кажется – тоже.

Её бывший презрительно назвал её НедоНижней. Нижней, что хочет только цветочки и совсем не хочет дать удовольствие своему Верхнему. А Хев отнёсся к её желаниям с уважением. Алисе показалось, что ему понравилось то, что между ними произошло. Что он хотел именно того же и так же, как и она. Впрочем, что она могла знать? Бывшего она прочесть не смогла. Возможно, и Хев не так уж горит желанием повторить их интерлюдию.

А пропади оно всё пропадом!

Зазвонил будильник. Восемь. Ровно в девять в фойе Алисе предстоит встретиться со своим подопечным и приступить к выполнению своих обязанностей. Противный звонок напомнил, что пора было вернуться к реальной жизни и перестать витать в облаках. Хев, если это, конечно, настоящее имя, случился один раз. Она сохранит в воспоминаниях его образ и будет цепляться за него, когда станет худо. Он помог ей понять, что она не недостойная, не отвратительная и не ущербная. Большое спасибо! А теперь, в свете пасмурного Лондонского утра, бьющем в окно, пора было подумать не только о нематериальных, но и о насущных проблемах.

Алиса вытащила себя из кровати. Вставать отчаянно не хотелось. Изнеженное ласками Хева тело хотело растечься по простыням и мурлыкать. Одно радовало: в Москве было уже десять. Из-за разницы во времени Алиса чувствовала себя не совсем вымотанной. Девушка доплелась до ванной и внимательно осмотрела себя. Следов на ней почти не осталось, не то, что после сессии с её бывшим. От него она уползала в кровавых полосах. Это был единственный раз, когда она доверилась мужчине без оглядки. До вчерашней ночи.

Хев оставил на ней едва заметные отпечатки пальцев на плечах, когда сжал её чуть сильнее, достигнув оргазма. Всё остальное тело было гладким и чистым. И очень довольным. Алиса приняла быстрый душ, нанесла макияж и облачилась в форменную футболку и брюки. Футболка была ей великовата, но ничего не поделаешь. Зато прекрасно скрыла лёгкие отметины, оставленные Хевом.

Наскоро выпив в отельном ресторане чашку крепкого не очень хорошего кофе с какой-то булочкой, Алиса поспешила в фойе. Владимир уже ждал её там, собранный и сосредоточенный.

– Сегодня до вечера улаживаем дела, а вечером уже будет поинтереснее, – объявил он и увлёк её в переговорную тут же, на первом этаже.

Весь день она бегала за Владимиром и без устали переводила. Какой процент от выручки получат организатор и бойцы, как распределится выигрыш между бойцами. Какое количество человек может прийти в первый ряд, где будут расположены камеры… Люди звонили по телефону, приезжали или зазывали Владимира к себе в переговорные в отелях. Алиса подозревала, что все эти вопросы были давно обговорены, и Владимир просто уточняет детали. К вечеру у неё уже голова кружилась и болел язык. Голос слегка охрип от постоянной болтовни.

– Ну что? Замотал я Вас? – добродушно спросил Владимир.

– В командировках всегда так, – пожала плечами Алиса.

– Серьёзно?

– Ага. Я даже половину Ваших слов не осознаю. Они просто через встроенный переводчик пролетают из ушей в речевой центр, и всё. Спроси Вы меня сейчас, о чём разговаривали – я не отвечу.

– Шутите? – поднял брови Владимир.

– Ничуть, – покачала головой девушка.

– А я думал, что это нетрудно. Болтай да болтай…

– Все так думают, – улыбнулась Алиса.

– Ну тогда передохните час. Скоро придёт Макс, и поедем. Он скоро заканчивает, потом – душ, и мы готовы.

– А что будет?

– Битва взглядов.

Алиса не поняла, что это, но кивнула и поднялась в номер, чтобы немного освежиться. Мысли её снова вернулись к Хеву и клубу. А может, всё-таки пойти? Алиса думала, что же ей мешает вернуться в «Shelter». И сразу же она поняла, что это не страх. Хев не пугал её совершенно. Девушка честно призналась себе, что ей безмерно стыдно за свой побег. А если стыдно, что она сможет встретиться лицом к лицу с этим, это не опасно.

Тело радостно встрепенулось, предвкушая вечер. Разум Алисы метался, но тело точно знало, что Хев не обидит, не причинит вреда. На коже проступили мурашки, и Алиса впервые улыбнулась с момента своего побега из клуба. Она усилием воли оттолкнула от себя воспоминания о Нём, и сосредоточилась на том, что произошло между ней и Хевом. В ответ тело наполнилось приятной истомой, плечи расправились, а на щеках проступил румянец.