Страница 49 из 71
19. ЖДАЛИ-ЖДАЛИ — ДОЖДАЛИСЬ!
МЫСЛИ ВСЛУХ И ПРО СЕБЯ
Когда всё утряслось и устаканилось, Петя (наш рулевой*)
— так вот, государь наш Пётр попросил всех нас, участников моего отпускного вояжа, написать сочинения на тему последнего пункта пребывания — острова. Причём, описать подробнейшим образом всё — воспоминания, ощущения, мысли с этим связанные.
Я подозревала, что его более всего тревожили эти магоблокираторы, да и в целом идея мирового господства, тем более построенного на отрицании базовых свойств самого мира — штука пренеприятнейшая. Так что я тоже написала и отправила ему мой опус.
Спустя две недели Петя пригласил нас для беседы — всех по очереди. Видать «Читал отцовский пейджер. Много думал».
Ясное дело, что проанализировал он не только наши соображения, но и протоколы допросов, и выводы артефактеров.
Спустя ещё месяц мы собрались поговорить о перспективах малым имперским кругом — так скажем, свои. Да и после обсуждений было много, больших и малых. Тут уж я всецело полагалась на мужиков, у них мозги под войну лучше заточены, тем более, как мне Вова говорит, Петя — шахматист, дар у него на планирование сориентирован, на стратегию, а это, дескать, круче, чем игра в го. А не доверять мужу у меня оснований нет.
Но были у меня мысли такие… околоцелительские что ли?.. — и они-то меня беспокоили.
Вот, скажем, эта магическая блокировка смогла повредить мощнейший ментальный блок — многослойный, многолетний, поставленный заточенным под такие пакости монстром. Не разрушить, конечно, но сформировать определённую слабину, тонкое место в той броне, что я (а я реально старалась) не смогла расколупать. А я хороший целитель душ — объективно, без пафоса.
Дальше думаем: все магические настройки предметов сразу слетели до нуля, это факт.
Объединяем эти два фактора в коктейль — и получаем оставшийся неразрешённым мной пункт, касающийся физиологии.
Объяснюсь. Вот у нас есть эльфы. Это как бы раса, изначально не предусмотренная природой. Однако, кроме чистой физиологии, ничего специально магического в сути эльфов нет. С другой стороны, те же крыланы в зоне действия камней не могли перекинуться в звериную форму, принудительно оставаясь людьми. Вопрос: что будет с эльфами, если они длительное время будут оставаться под воздействием такого рода антимагии? Не приведёт ли это к необратимым последствиям? А орки? Эти-то вообще от человеков далеко ушли…
Насколько я могу судить, все мои ребята остались сами собой и сохранили все свои магические особенности, но мы-то находились в этом поле от силы часа три. А если сутки?
Я представляла себе варианты медленных обратных превращений, и мне аж дурно становилось. Что станет с личностью, подвергшейся подобной инволюции? Или правильно будет назвать возможный обратный процесс регрессивной трансформацией? Фубля, что-то меня от этих размышлений прям колбасит. Не хочу я ставить таких экспериментов. Не-хо-чу. Все эти превращения наоборот доктором Менгеле отдают, фу, мерзость.
Но с Петей мыслями поделилась.
ВОСЕМЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Восемь лет ушло у повелителя, мать его, зари (или чего там?), чтобы подмять под себя Новояпонский архипелаг, а также до кучи разбросанную по Великому океану россыпь населённых разными племенами островов.
А потом он пошёл искать нас. Задача нетривиальная, учитывая, что никого из непосредственных близких свидетелей в его распоряжении не было — мы ж всех забрали. Разве что с пристрастием допросить тех из трёхсот асигару*, что могли нас углядеть в огне разгорающегося лесного пожара…
Так или иначе, японский фюрер сопоставил крохи фактов — всё-таки игра в го тоже нехило способствует развитию логики — и двинул свои войска на наш материк.
Год 0130 (да, «13» в обрамлении двух нолей кагбэ намекает…). Серые Земли
Барон Белый Ворон
Барон смотрел на своего носорога, и с острым сожалением осознавал, что для Боньки этот бой, должно быть, будет последним.
Нет, никто не собирался помирать! Даже не думайте!
Боня до сих пор был самым крупным в носорожьем отряде, и никто из многочисленных детей, внуков и правнуков не пытался оспорить его место рядом с бароном.
Однако, в длинных шерстяных прядях было уже столько седины, что носорожий патриарх давно перестал быть не то что седоватым, а даже из «перца с солью» превратился в «соль с перцем». И того «перца» оставалось всё меньше и меньше. Ещё несколько лет, и он станет совершенно снежным.
Над его здоровьем работали кельда и друида, но, видимо, даже магии есть предел.
Старик.
Бонька спал, и казалось, что на самом верху заросшего травой бугра кто-то высыпал телегу снега.
Наверное, пора отпускать его на вольные хлеба. На пенсию. Только вот как сказать ему об этом? Обидится ведь. Страшно обидится и не поймёт. Сочтёт предательством.
Барон прикинул ситуацию на себя. Хотел бы он, чтоб его вот так заботливо отодвинули, забрали меч, доспехи и посадили на солнышко в качалке, растягивать старость? Передёрнулся. Да ну, нахер!
Боня вздохнул во сне, и его огромный двухметровый рог качнулся, заставив взлететь пару пригревшихся сиреневых бабочек.
Летите-ка отсюда, глупые создания. Скоро здесь начнётся такая каша, вряд ли хоть одна бабочка выживет.
— Ну что, как видо́к? — барон Денисов обошёл носорога по уважительной дуге, пожал Владимиру руку. — Впечатляет?
— Здоро́во! Ну, что сказать? Джексон со своим «Властелином колец» отдыхает. А более масштабных сцен я, честно сказать, и не припомню.
С большого пологого холма, на котором они стояли, открывался вид на степь, веером разбегающуюся вдаль, открытую до самого горизонта. И вся она, именно что до самого горизонта, была покрыта сплошной шевелящейся, бурлящей, перемешивающейся людской массой. Вдали, у задней кромки этой неипической* армии кружились какие-то тёмные тени.
У подножия холма, примерно в километре от позиции смотрящих, это людское море остановилось, но продолжало колыхаться, словно вода, встретившая преграду.
Палыч старым привычным жестом упёр руки в бока:
— Сколько тут, как думаешь?