Страница 70 из 73
Наконец, старушка наигралась мной и со словами «во избежание инфектумов и сепсисов» смазала что-то зеленкой на спине. Потом уложив меня на кушетку филейной частью вверх, эта последовательница Гиппократа всадила в мою задницу штук пять уколов, приговаривая при этом «вам молодым это полезно». И ведь все время, пока я у нее, она вспоминала всякие азиатские заразные болезни — от чумы до холеры включительно и искала на мне их признаки. Профессиональное это у них, что ли — коллекционировать самые страшные болячки?
Велев мне одеваться и ждать, старушенция заткнулась и начала писать всякие кракозябры в журналы, книжечки и прочие непонятные для меня места. Чтобы не дай боже не получить еще уколов в свою тушку, я сидел тихо и всячески старался не мешать боевой бабуле.
— Так, в твои документы я записи сделала, фотостудия дальше по коридору, третья дверь. Принесут фотографию и сделаю военник. И зови второго — внезапно обратила на меня внимание врачиха.
— Чего? — резкий переход от тишины реально вогнал меня в ступор
— Вот же бестолочь какая. Говорю, тащи сюда своего подельника и иди делай фотографии- скомандовала бабуля
— Так вы же врач — поднимаясь с кушетки, немного недоуменно сказал я — а тут другие нужны.
— Я тут и врач и другая и третья. Шагом марш!
Решил больше не испытывать терпение хоть маленького, но явно начальства, я ответил «есть» и закрыл дверь с другой стороны. Отконвоировав Незлобина до врачихи и сдав ей его на руки, я поторговал своей мордой перед фотографом. Проморгавшись после вспышки, принял решил больше не искать приключений на свою задницу и вернулся назад в комнату.
В комнате обнаружился Зайцев, который сидя на койке Огонька, перелистывал оставленную им книжку.
— Добрый день, Анатолий Сафронович — поздоровался я — а мы тут медосмотры проходим и уколы получаем.
— В курсе, Алексей Петрович сообщил. Чего ты про фотопленку-то не сказал сразу?
— Так не спрашивали же — включил дурака я — а как узнал, что надо, так сразу сказал. А обед будет?
— Будет, все вам будет. И ужин с кефиром и булочка с обедом — про что-то размышляя, задумчиво ответил мне Зайцев.
— Готовы выполнить любой приказ Родины — мне чего-то очень не понравился тон Зайцева и я решил сдать назад.
— Это хорошо, это правильно… Так — внезапно он хлопнул ладонями по коленям и встал — Завершайте все дела тут и завтра в 18:00 быть прямо вот на этом месте, готовыми к полету в Союз. Вопросы?
— Есть быть прямо тут завтра в 18:00. Вопрос только один: за территорию посольства можно? А то раз назад, то без подарков нельзя.
— Выходить можно, вы в списках. Главное потом не забыть войти. Еще вопросы? — и дождавшись ответа «никак нет», Зайцев ушел и даже дверь не закрыл за собой, редиска этакая.
Вернувшийся после иглоукалываний Незлобин вручил мне новенький военный билет и поинтересовался причиной моего задумчивого разглядывания кирпичной стены за окном.
— Вень, завтра вечером нас отправляют назад в Союз.
— Домой⁈ Откуда узнал?
— Зайцев приходил, обрадовал.
— Так надо машину продать, подарков купить, дел невпроворот, а ты тут сидишь!
Незлобин засуетился. Схватил вещмешок, потом ключи от машины…
— Я не сижу, я стою и размышляю, как это сделать, я тут никого не знаю, а ты?
— Найду. Хотя давай подстрахуемся и разделимся.
Мы разворошили все свои запасы и собрали в кучу все донги, что у нас были. Треть я взял себе, остальное забрал Незлобин. Совместно решили, что Незлобин пойдет по своим знакомым искать, а я поеду к прорабу, попробую продать машину. На все вырученные деньги набираем драгоценных камней и прочую ювелирку, чтобы продать в СССР.
Антип Вавилыч обнаружился в своей прорабской норке, что-то тщательно расписывающим в большой толстой тетради.
— День добрый доблестным труженикам мастерка и бетона! — поприветствовал я его
— О! Журналист. И тебе не хворити — радостно заулыбался он — ви снова очень правильно! Писля вас учора принесли, спробуйте шматочек!
Передо мной развернули тряпочку внутри которой лежал бело-розовый шмат сала. Ага, с чесноком и прожилочками. Это я люблю.
— Такое сало грешно есть просто так — сказал я, жуя и демонстративно закатив глаза — ведь как есть амброзия.
— Так це легко выправити — ответил он и достал темную полулитровую бутылку, заткнутую сложенной бумажкой.
— Только по чуть-чуть. Я вообще по делу — не думал даже отказываться я.
— Справа без мастила не робиться — раздухарился Вавилыч и разлил по выставленным кружкам
Бахнули мы по чуть-чуть. Потом еще по чуть-чуть. Затем к нашему производственному совещанию присоединился мой «тезка» Александр, который добавил жывыя и народныя кушанья, чем выдал в себе представителя Белорусской ССР.
В общем, такому интернациональному коллективу я и поведал свою проблему с отъездом в Союз. Дескать надо продать машину и на донги закупиться чем-нибудь ценным.
Не долго думая, мы все пошли смотреть тачку. Ну в смысле я показывал и рассказывал про боевой путь сей чудесной машины, а мужики перебивали друг друга, пытаясь доказать, что уж он-то продаст машину дороже всех. Закончилось все тем, что белорус при очередном опробовании движка затормозил с юзом так, что обдал нас клубами пыли. Матерясь и отплевывась, мы вернулись в прорабскую промочить горло.
После еще одного горилкопринятия оказалось что это только для таких как я, сделки с местными составляло какую-то проблему. Для всех остальных, да еще давно живущих в Ханое, уже существовали налаженные каналы сбыта и закупок, причем с точным пониманием что надо везти, чтобы получить максимальную прибыль.
Еще раз уточнив у меня время отбытия и условившись о месте передачи ценностей, интернациональная команда выпила «на посошок» и выпустив меня на жаркое вьетнамское солнце, уехала обращать донги и автомобиль в ништяки.
Хорошо, что Вавилыч заранее позаботился о моем неокрепшем организме и попросил водилу очередного грузовика довезти меня до посольства. На такой жаре после прохлады бытовки меня довольно основательно развезло и в обратно я сам, своим ходом точно бы никогда не добрался.
При виде таблички «Посольство СССР» я мобилизовался, показал военник знакомому охраннику и ровно прошел через ворота. Уже достижение. Потом аккуратно,по тенечку, добрался до нашей комнаты. Там я скинул обувь, повалился на кровать и мгновенно уснул.
— Коля, ты что бухой?