Страница 74 из 90
— Мариша, я прошу тебя быть моей женой. Делить горе и радости, строить дом рожать детей, садить деревья — всё, что ты захочешь. Я не знаю, сколько нам отпущено в этом мире, но хочу, чтобы ты была со мной. Выходи за меня. Пожалуйста.
На длинных ресницах задрожали и покатились по щекам слёзы. Маринка повисла у него на шее и захлюпала носом.
— Я надеюсь, что это — согласие?
— Да-а…
— Дать тебе платочек?
— Угу.
Сок ещё раз мысленно поблагодарил маму и полез в карман за платком.
Спать устраивались без палаток, благо, в степи заморозков ещё не предвиделось. Оружие укладывали поближе
Этой ночью Сок попытался повторить подвиг с наблюдательным постом, но в три часа пришёл Ван, пригрозил Олегом и выпнул его спать. Сок подумал, что всё равно не сможет уснуть. Потом обнял свою женщину. И уснул.
Новая Земля, Дорога в Новую Самару, вдоль отрогов гребня Большого Дракона, 12.05.0055
Денисовский отряд
В шесть утра, перекусив на ходу, они выехали в путь.
Всё было как обычно. Осенняя желтеющая трава. Столбиками торчащие у нор суслики. Время от времени выскакивающие на дорогу зайцы… Осталось немного. Может, и обойдётся.
Они почти успели. Стены Новой Самары были уже в километре от них, когда Палыча начало терзать смутное беспокойство. Вогнутая, слегка холмистая чаша долины была пуста, в небе неторопливо кружил одинокий коршун, неистово стрекотали кузнечики, и всё же… всё же было что-то не так. Олег, заметив, что шеф начал озираться, а скорее почувствовав его нервозность, подъехал ближе:
— Палыч, ты чего?
— Да не так что-то!
Сок, у которого было прямо чутьё на такие моменты, словно вырос из-под земли. Вот только не было его — и вот он рядом:
— Что не так, Виктор Палыч?
— Да не знаю я, — досадуя на самого себя, ответил тот, — чувство такое… что что-то не так… скребёт, что-то.
Сок смотрел очень внимательно.
— Виктор Палыч, мы находимся в сложном мире, магическом и странном. Если вас начали посещать особенные чувства — прислушайтесь к себе, быть может, это формируется дар, — Сок резко свистнул и скомандовал отряду. — Ускорились! Возможна опасность! Коля, ты в первую очередь.
Коля-повар, за месяц пути сделавшийся заправским кучером, согласно кивнул и начал подавать лошадкам какие-то свои сигналы. Повозка покатила быстрее.
Сок, заразившись беспокойством, беспрерывно оглядывался назад. Палыч понял, почему именем наёмника было Сокол: он первый заметил втягивающуюся из-за холма цепочку лошадей и даже смог их сосчитать.
— Коля, гони! — маленькие, похожие на тонущих в пыли муравьёв всадники были для наёмника отчётливо различимы: — Басмачи, больше сотни! Ускорились! Боевая готовность!
Со стен города тоже увидели приближающихся бандитов и уже открывали ворота бегущему отряду.
Палыч видел, что они успевают удрать, и всё же тревога царапала всё сильнее. Глаза непроизвольно шарили по разделяющему город и басмачей пространству. Вот за высокой, чуть не по грудь травой как будто мелькнуло пёстрое пятно. Движение?
— Сокол! Что там?
Сок, скачущий рядом, прищурился в направлении вытянутой руки.
— Там… дети! Бегут к городу!
Они гонятся не за нами, отчётливо осознал Палыч.
— Они гонятся не за нами!!! Коля!!! Туда!!!
Коля вывернул шею, чтобы увидеть, куда ему машет Палыч, лицо его исказилось непониманием, но в следующий момент и он увидел отчаянно бегущих к крепости детей, заливисто свистнул и развернул повозку, на мгновение действительно напомнив знаменитую каховскую Тачанку.
«Ну, чисто цы́ган», — успел удивиться по-новому открывшемуся повару Олег, разворачиваясь за изменившим направление шефом. Следом, вынимая из ножен мечи, разворачивался весь их отряд. Теперь они неслись навстречу бегущим детям, наперехват отряду басмачей, отчётливо понимая, что уйти и спрятаться в крепости уже не успеют. Олег вдруг вспомнил Югославию, и тот ночной бой, когда из оружия у него остался только штык-нож и сапёрная лопатка. Ну, держитесь, суки!
Сок лихорадочно подсчитывал шансы. Нет, бл*дь, шансов, ни единого! Тридцать шесть бойцов. Да двадцать новичков. Поваров и конюхов можно вообще в расчёт не брать. Если только чудо.
Колька уже остановился, из фургона выскочили три сестрёнки и начали прятать детей внутрь. Если связать бандитов боем, у детей и девушек появится шанс…
Маринка заскочила на облучок и положила первую стрелу на тетиву. Она смогла. Его женщина.
В горле заклокотало яростью, вырвавшейся даже не «ура», а каким-то диким «р-р-р-ра-а-а-а-а!!!», подхваченным со всех сторон. Он скорее почувствовал, чем услышал свист стрелы. В приближающейся волне один вскинул руки и завалился под копыта. Три секунды. Второй. Три секунды. Третий. Три секунды. Четвёртый.
А потом они схлестнулись.
Оскаленные рты, бешеные глаза, кровь, крик, хрипы раненых, ржание коней, время перестало быть…
Внезапно что-то изменилось. Раскидывая басмачей, на поле кружились три огромных пантеры. Это были не просто звери, а словно воплощение льда, огня и тьмы. Они догоняли в безумстве разбегающихся бандитов, рвали, превращали в кучки пепла, в куски льда, в чёрных мумий с пустыми глазами…
Отряд, ощетинившись, сбился перед фургоном.
— Сокол, — хрипло спросил Палыч, — эт кто такие?
Сок, бинтующий Олегу рассечённую руку, только покачал головой:
— Первый раз такое вижу.
Пантеры закончили с басмачами и неторопливо пошли в их сторону.
— Вот бля, не сожрали бы, — высказался кто-то.
— Не подавились бы, — хмуро ответил ему другой голос.
Белоснежная, с голубым отливом, подошла первой, облизнула окровавленную морду и мягким переливчатым голосом сказала:
— Отвернитесь, нам надо переодеться…
АНГЕЛЫ ПАЛЫЧА
— Ты, бл*дь, по-имаешь, что я с ними спал? Ты понимаешь, Олежа? Это к-к… а-а-а… — Палыч растопырил перед лицом пальцы, не в силах описать бурю накрывающих его эмоций.
Нет, по порядку.
Отряд остался цел, не считая отдельных ран, не очень больших и не вызывающих опасений о сохранности жизни. Запуганных, оборванных и почти ничего не говорящих детей общим числом четырнадцать (на вид младшему — года четыре, старшей — десять) доставили до гостиницы, и сейчас ими занимались Марина, три сестры, хозяйка трактира и несколько её соседок. Мужики расползлись по гостеприимному заведению и приходили в себя, а отцы-командиры, уединившись в маленькой комнатушке, методично заливали пережитый шефом стресс. Нет, ещё не пережитый.