Страница 42 из 90
Антон невольно заглянул в расчерченный сеточкой листок с редкими красными квадратиками. Таля захлопнула блокнотик и щёлкнула его по носу:
— Ты знаешь, что любопытство с кошкой сделало, а?
— Слушай, — он почувствовал, что краснеет, — а почему… Ну…
— Что? — она села на кровати и посмотрелась в зеркало, висящее на противоположной стене, подняла волосы к макушке высоким хвостом. — Глянь-ка, а вот так мне пойдёт?
Отвлекающее зрелище…
— Таль… Ты что, больше ни с кем?..
— Молодой человек! — она посмотрела на него строго, как учительница. — Ну что за манеры⁈ Дай-ка там на тумбочке расчёску! И заколку!
Антон смотрел, как она прихорашивается. Просто смотрел. Красиво.
Таля заколола волосы, оценила отражение, осталась довольна. Стрельнула на него глазами.
— Ни с кем я. Я вообще-то не хотела постель брать. Мне осталось меньше двух лет, особо не сбавится. Просто принято у нас — с новенькими посидеть за компанию. А тут Лиза говорит: беги, там такой мальчик! Как раз для тебя… — она по-кошачьи мягким движением прильнула, глаза в глаза, и вдруг засмеялась и чмокнула его в нос. — Пошли, обед пропустим!
В воскресенье в столовой допускались послабления: можно было обедать не строго в свой срок, а с женской группой. Или наоборот.
— Таль, может — ну его, фортепиано это?
— Боишься, что ли? — она с серьёзным видом тыкала вилкой в плов, но глаза смеялись.
— Боюсь, — не стал отнекиваться Антон. — Ну чё я, правда?.. Когда это было-то? Сто лет назад…
— Не понимаете вы своего счастья, господин Денисов! — наставительно подняла палец девушка. — Девки музыкантов знаешь как любят — у-у-у! Успевай, пока есть время и возможность! Тем более, Ангелина Семёновна уже ждёт. Баба она нормальная, не обидит тя, не ссы, — Таля цыкнула и подмигнула, внезапно превратившись в блатную беспризорную девчонку. — И ваще. Неприлично соскакивать, понял?
Антон тяжко вздохнул. Понял он, понял. Чего уж тут не понять-то.
Пианином его мучали недолго.
— Ну что, неплохие данные, — вынесла свой вердикт музыкантша. — Но почему фортепиано? Совершенно очевидно, что это не ваш инструмент.
Вопрос поставил его в тупик. Антон попытался припомнить, какими доводами руководствовалась мать, определившая его в музыкалку. Давно это было, она ещё с ними жила…
— Вы знаете, это, честно говоря, вообще была не моя инициатива… Мать предложила выбор между пианино и скрипкой. Скрипка в восемь лет мне показалась вообще кошмаром…
Ангелина усмехнулась.
— М-гм. Ну, а сейчас?
— Скрипка? — Антона на миг пронзил ужас.
Музыкантша, наблюдавшая за его лицом, искренне засмеялась:
— Ну вы даёте! Да не обязательно скрипка! Вообще у меня чаще обратная ситуация: люди сильно
До боли сердечной? Нет, как она сказала?
— Флейта. Я однажды слышал… в детстве ещё… не важно! Флейта, да.
— Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать.
Они вышли из здания клуба, и Таля кивнула в строну полускрытой кустами беседки:
— Посидим?
— Давай.
Они уселись, привалившись к угловому столбу — и друг к другу — и с удовольствием вытянули ноги. На лавочке кто-то оставил веточку мелких беленьких цветов. Таля покрутила в руке, поднесла к носу:
— Надо же, завяла — а как пахнет! Понюхай!
— Сладко. Мёдом.
— Слушай, а что за случай был с флейтой? Расскажи?
— Да я, честно говоря, сам не знаю — был он или приснился. Помню, что я маленький совсем. Выхожу на крыльцо. Дверной проём мне кажется огромным, просто… ну, зоровенный, короче. И лес вокруг. Сосны, высокие и ровные-ровные. Лето вроде бы, я босиком стою, и воздух по ногам такой, слегка прохладный.
— М-гм…
— И лес весь светится, просвечивается солнечными лучами, откуда-то сзади.
— Солнце встаёт, — тихонько сказала Таля.
— Ага. И флейта. Не в доме — в лесу.
Они помолчали.
— Сколько раз отца спрашивал — не были мы никогда в таком месте. Говорит: приснилось тебе или в кино увидел.
Между кустами мелькнуло яркое пятно. В беседку заглянула Татьяна в голубом атласном сарафане, какой-то диковиной кофте и в жемчужном кокошнике с висюльками.
— Ребята! Выручайте! Массовка нужна! Генеральный прогон, смотрим из зала — ну убожество, нужен ещё народ!
— Что за спектакль? — полюбопытствовала Таля.
— По сказкам Пушкина.
— Что? На сцену? — ужаснулся Антон.
— Да там говорить ничего не надо! — Таня почувствовала слабину и подхватила его под локоть. — Хоть о своём о девичьем трепитесь, только негромко. Нарядим вас, и просто за столом посидите. А потом постоите. Там пир и приветствие на площади. Два выхода всего. Давайте, выручайте, а?
Антон смирился. Ну если только посидеть…
— Куда идти-то?
— В клуб! Талюша знает! А я до наших добегу, ещё кого поймаю…
Когда выяснилось, что, помимо присутствия в зале начальства, спектакль будет запечатлён для истории, отступать было поздно. Зато заезжий фотограф нафотографировал всех желающих. Обещал снимки. Артисты позировали привычно, случайная массовка — с удовольствием. Антон подумал, что даже если не будет фоток, радость, с которой его девушка участвовала в этой неожиданной фотосессии… В общем, оно того стоило!