Совушка

Сидни устало облокотилась на стол. За три года она выучила всех кораксов в гарнизоне. Гюстас служил давно, ещё до перевода совы, и был одним из немногих, кто не участвовал в травле и, проходя мимо, всегда здоровался. Девушка окинула взглядом зал, подсознательно ища знакомое лицо, и не нашла. Подумала о том, что никогда больше не увидит этого авилака, и её начало трясти. Перед глазами бешеной каруселью крутились лица погибших журавлей из Кутов и убитого сегодня коракса. Девушка опять видела пугающие безжизненные головы на длинных шеях, тёмную кровь… Знакомый ужас и липкая паника накатили мгновенно, вышибая дух из груди. Оборотница через силу проглотила комок в горле и отодвинула нетронутый ужин. Столовая вдруг показалась неуютной и холодной. Девушка закрыла лицо руками.

- Эй, Сидни? Ты чего? – забеспокоился ворон рядом.

Та качнула головой, не желая разговаривать, и вдруг услышала знакомый голос.

- Ступай, Арас! Тебя ждут, – сказал Вэдимас собрату и сел на его место. Он посмотрел на бледную оборотницу. – Плохо?

- Плохо.

- А ты научись разграничивать работу и жизнь, иначе сгоришь!.. Посмотри на них! – старик указал на приятелей Гюстаса. – Да, им по-настоящему жаль товарища, но они пьют, едят и живут дальше. Потому что когда-то мы сами выбрали эту жизнь – жизнь воина. А воины не умирают от старости! Они умирают в бою!

.

Вскоре на место Гюстаса прилетел другой авилак. Как поняла оборотница, он вернулся из Балхибо-са, где служил по контракту. Новенький держался со всеми сдержанно, вежливо, но с каким-то едва заметным превосходством. Хотя Сидни довольно быстро поняла, почему Ритис взял его в гарнизон: Бенас Орбач был хорошим военным. Сова никак не выделяла его среди других саркалов: здоровалась, если встречала на территории, докладывала о дозоре, если Орбач был дежурным.

Зимой у коракса завязался роман с медсестрой из лазарета. Молоденькая оборотница второй год служила в гарнизоне и была настолько милой, что даже суровый бета расплывался в улыбке, когда видел её. Сидни, наверное, одна из первых узнала о влюблённых. Ещё бы, ведь они встречались тайком по вечерам, когда другие кораксы отдыхали, а сова как раз собиралась в дозор. Идя к насесту, оборотница частенько видела их в тени домиков или деревьев. Высокий Бенас бережно обнимал хрупкую девушку и, казалось, заслонял от всего мира. Сидни только улыбалась, глядя на это, и старалась идти другой дорогой, чтобы не смущать парочку. С наступлением весны она стала встречать авилаков в перелеске. Черноволосая девушка несла букеты первоцветов и с обожанием поглядывала на своего возлюбленного. И вот однажды утром Сидни заметила, как мужчина украдкой возвращается из домика медсестры. Значит, конфетно-букетный период закончился, и отношения вышли на новый уровень!

По гарнизону поползли шепотки.

- Подстилка!.. Дешёвка!..

То и дело слышала сова и недоумевала. Она не понимала такое отношение окружающих.

- Что плохого сделали Бенас и Жолина? Ведь они свободные авилаки?

Вэдимас нахмурился:

- Служебные романы мало кому нравятся.

- Почему?

- Кто-то считает, что они плохо влияют на эффективность работы. Но в данном случае проблема в другом. Орбач и эта медсестричка занимают разное положение в гарнизоне: он - начальник, она - подчинённая. Их отношения ведут к фаворитизму, и другие кораксы это видят.

- Может, было бы лучше, заяви они о своей связи в открытую? – предположила сова.

Старый ворон пожал плечами, наблюдая за юркой ласточкой, лепящей гнездо под крышей дома.

.

Красивый роман саркала и медсестры продлился чуть больше года. Следующей весной пара рассталась, причём громко, некрасиво. Во время Гнездования Бенас Орбач познакомился с другой оборотницей и серьёзно увлёкся ею. Медсестра из гарнизона стала неугодной и откровенно мешала своими претензиями и слезами.

Сидни, спеша в дозор, случайно услышала их ссору. Точнее, ругался коракс, а девушка плакала.

- Сколько можно бегать за мной?! Отцепись, наконец!

- Я не могу понять, за что?! Ты же говорил, что любишь…

- Разлюбил! Так бывает! Я не хотел, но… - он шумно выдохнул. – Жолина, давай расстанемся друзьями!

- Как это друзьями?! – оборотница вытерла слёзы со щёк. - Сидеть и спокойно смотреть, как ты целуешься с другой?!

- Не смотри! Найди себе кого-нибудь и тоже целуйся!

Медсестричка снова всхлипнула:

- Как ты можешь так говорить? Я же только тебя люблю! А ты… Ты клялся, что в тревене мы пойдём к волхву!

- Когда это было, Жолина? – хохотнул мужчина. - Я молодой! Влюбился! Вот и наговорил ерунды…

- Ерунды?! – ахнула девушка, распахнув большие глаза. – Ах, ерунды?!! Ты предал меня! Обманул! Я же поверила тебе!

Оборотень начал злиться.

- Так! Хватит! Официально я тебе ничего не обещал и в гнездо не звал! А то, что шептал по ночам, - так мало ли что скажешь, когда мозги спермой заливает! Не надо было слушать!

- Бенас…

- Жолина, не унижайся! – саркал отмахнулся от бывшей возлюбленной, как от надоедливого насекомого. - Смотреть противно!

- Я не могу без тебя!

- Это пройдёт! Поплачешь день-другой - и забудешь. Всё! – он отступил назад и одёрнул китель. - Теперь возвращайся в свой лазарет и спокойно работай.

Мужчина ушёл, а девушка упала на колени и рыдала навзрыд.

Сидни стояла за углом дома и едва сдерживалась от злого ора. Да, Жолину было по-женски жаль, а Бенасу хотелось со всей силы дать по яйцам! Но хуже всего было не это. Внутри оборотницы всё горело пекельным огнём от понимания, что со стороны её роман с Эгертоном выглядел так же! Что над ней тоже украдкой посмеивались, глядя, как она, радостная, бежит в казарму своего командира! И, скорее всего, за глаза обзывали так же, как и Жолину. Единственное, что хоть немного утешало Сидни: в отличие от местной медсестрички, она вела себя достойно и после предательства не бегала за Стивеном, не унижалась… Хотя от этого не перестала быть жалкой брошенкой, которой тупо попользовался начальник.

- Драк!!!

Какой же наивной она была когда-то, веря, что Эгертон оценит её искреннюю любовь! Он просто наслаждался жизнью, в то время как она рискнула своей репутацией, гордостью. И проиграла!.. И Жолина проиграла. И любая проиграет, купившись на сладкие речи начальника. А что потом с этим делать, никто не знает! Она в своё время сбежала из Кутов. Что сделает Жолина, пока неизвестно. Может, тоже сбежит, а может, проглотит обиду и будет жить дальше, издалека наблюдая за счастьем бывшего. Ясно одно – служебные романы плохо заканчиваются.

…

Сидни дочитала газету, аккуратно сложила её и только тогда перехватила насмешливый взгляд Вэдимаса.

- Что?

- Последние полгода мы с тобой чуть ли не дерёмся: кто первый прочитает свежую прессу.

- Не преувеличивайте! Никогда!

- Это потому, что я стал покупать две газеты! – засмеялся старый ворон.

Девушка, нахмурив брови, оглядела небольшую стопочку и смущённо кашлянула.

- Простите!

- Да я собственно не в укор тебе это говорю, - Вэдимас потрепал её по русым волосам. – Наоборот, хочу похвалить. Ещё пару лет назад политическая и социальная проблематика тебя не волновала от слова «совсем». И ты рыдала над страданиями книжной замухрышки, влюбившейся во властного миллионера.

Сидни не спорила, лишь с затаённой грустью глянула в окно. Оборотница прекрасно помнила, о чём когда-то просила Вэдимаса Рукшу: она хотела измениться, стать лучше. Поэтому и прислушивалась к советам коракса - иногда явным, иногда замаскированным! Поэтому и ходила на все курсы и занятия, лепя себя новую! И дело не в танцах и готовке, это шло приятным бонусом. Девушка формировала свой характер, училась думать, анализировать. Со временем её кругозор основательно расширился, а это повлияло и на личность оборотницы. Сейчас, вспоминая свои прошлые размышления и взгляды, Сидни становилось смешно, а порой даже неловко.