Не может быть

— Серьезно у тебя с Вадимом? — Оля поправила воротник кофты, оттянувшийся из-за ремешка сумки на плече.

— Вряд ли, — пожала плечами подруга. — Гуляем, пока интересно вместе. Я его не люблю, если ты об этом.

— Он у тебя красавчик, — вспомнила Оля присланное Викой фото парня.

— Не мой типаж. Больше на твоего Олеженьку смахивает. Такой же слащавый.

— Что-то есть, да, — улыбнулась Оля и поймала себя на мысли, что давно не вспоминает о Державине. Более того, сейчас даже сердце не екнуло при его упоминании.

— Как у тебя на трудовом фронте? — Сальская остановилась, пытаясь проморгаться, будто что-то в глаз попало, а следом поднесла пальчик к ресницам и стала приглаживать их вверх, чтобы не размазать тушь.

— Дай помогу, — Смирнова зацепила неудачно выпавшую ресничку и вытащила. — На работе все как всегда. Но мне нравится, Кусь.

— Лель, вот сколько раз я тебе говорила, чтобы ты маникюр сделала? Ты же лицо своего отдела. И не мешало бы кончики волос подравнять. Освежить, — цыкнула подруга, рассматривая ногти Оли.

— Забываю, — виновато ответила Смирнова.

— Тогда я знаю, куда мы сейчас пойдем.

— Нет, Кусь. Я сама. Потом.

— По ушкам будешь своему шефу кататься.

Оле несказанно повезло, что её согласились принять без записи, и спустя некоторое время она сидела напротив ногтевого мастера. Вика чинно развалилась на кресле рядом и листала журналы, изредка комментируя прочитанные статьи.

Результат Оле понравился, стоило теперь всегда держать руки в порядке и посещать исправно мастера хотя бы раз в месяц. В остальном же она не менялась. Разве что Сальская уговорила на ламинирование волос. Об этом Смирнова тоже не пожалела: локоны заблестели и стали более живыми, струящимися.

Ветров, казалось, свыкся с работницей. Даже в общении с боссом стало проще. Ушел изначальный страх.

Все чаще Смирнова останавливала взгляд на начальнике. Обводила идеальную спортивную фигуру; рассматривала длинные изогнутые ресницы, пока тот не видел; улыбалась его привычке — в момент задумчивости стучать ручкой по большому пальцу другой руки; наблюдала, как он ходит по кабинету, когда разговаривает по телефону. Одергивала себя, конечно, ибо это было необъяснимое внимание к тому, кто, по ее мнению, нравиться не должен.

Впрочем, дело в том, что она сама себе запретила думать об отношениях и романтике. Ей надо родить нормально, а не совершать очередные глупости.

Первый триместр остался позади и самочувствие значительно улучшилось. Больше не мучила тошнота и головокружения отступили. Походка стала увереннее, а улыбка на губах появлялась чаще. Только рассеянность никак не собиралась искореняться.

На очередном осмотре доктор просмотрел необходимые заключения специалистов и анализы.

— Ольга, где последний анализ крови? — врач еще раз пробежался взглядом по бумагам на столе.

— Должен быть здесь, — растерялась Смирнова.

— Но его нет. Необходимо либо принести, либо пересдать.

— Можно попросить направление?

— Оно у вас должно быть в общем назначении.

— Но там стоит отметка о сдаче.

— Сдайте платно, в чем проблема? — искренне удивилась женщина. — Стоит копейки, а нам с вами необходим для дальнейшего наблюдения.

— Хорошо, — вздохнула Оля.

Для кого-то и омары стоят копейки, а Смирнова привыкла экономить. В заработной плате не обижена, но ей в декрете сидеть не один месяц. Да и расходов предстоит столько, что за пару лет не скопить.

Вроде мелочь, а день казался Оле уже не таким ясным и светлым. Еще врач разговаривала так, словно она летящая по жизни… Хотя, может, так и есть.

Уже на работе она позвонила в ближайший к дому медцентр, который нашла через интернет, и уточнила часы сдачи крови.

— Протеже! — крикнул начальник, явно пребывая не в духе.

— Да, Кирилл Андреевич? — она застыла в дверях его кабинета.

— Что это? — ткнул шеф пальцем в бумаги, лежащие на столе.

— Отчеты за неделю? — предположила Оля.

— Подойди, — процедил он сквозь зубы.

Смирнова послушно приблизилась к нему и застыла. Чертов анализ крови, который она потеряла, оказался перед глазами шефа. С одной стороны, неудобно за свою оплошность, а с другой, стало радостно. И деньги теперь целее будут, и она никакая не растеряша, просто заработалась.

— Оу, — быстро схватив желтоватый листок с логотипом женской консультации, она убрала его за спину. — Случайность. Простите.

— Больна? — Ветров откинулся на спинку кресла и посмотрел с прищуром.

— Нет.

— Больше не косяч. Мне есть чем заняться. Подобные случайности — верх непрофессионализма.

— Учту. Исправлюсь. Могу идти?

— Иди.

«Верх непрофессионализма», — пробурчала под нос Оля, выйдя из кабинета. Обиды его слова не вызвали, потому что радость от находки все перекрыла.

Несколько дней прошли в относительной тишине и спокойствии, если не считать пьяных соседей, которые прошлой ночью разбудили весь подъезд своими криками и мордобоем. С новой работой недосыпом Оля не страдала, но вот сегодня прилечь на любую горизонтальную поверхность и прикрыть глаза хотелось ужасно.

Борясь со сном, Смирнова сидела в приемной и все еще медленно перепечатывала документ, сплошь перечеркнутый уверенной рукой Ветрова. Ко всем буквам на клавиатуре более-менее привыкла, а вот точку все так же искала непростительно долго.

— У себя? — в приемную вплыла старший менеджер Ксения Перова со скучающим лицом.

— Да, — кивнула Оля.

— Принеси два кофе, — дала указание красотка и прошла в рабочие хоромы Ветрова.

«Мне только второго царя не хватало», — вздохнула Смирнова и пошла исполнять.

В отношениях шефа и этой высокомерной дамочки Оля пока не разобралась. Та часто бегала к начальнику, выходила всегда довольная, тогда как другие вылетали с красными лицами от злости. Из всех сотрудников шеф только ее не вызывал к себе, словно она по умолчанию знала, когда должна к нему приходить. Может быть, конечно, лично ей звонил или писал. Наташа намекала как-то, что общение Ветрова и Перовой выходят за рамки рабочих, но мало ли, может, они дружат с детства или учились вместе?

Стараясь не опрокинуть поднос, секретарь ступала осторожно, глядя под ноги. В первые дни работы она умудрилась разбить три фарфоровых пары, спотыкаясь о порожек приемной.

— Кофе, — мягко сообщила Оля, переводя взгляд перед собой, и руки затряслись.

Парочка беззастенчиво целовалась. Красотка сидела на коленях у Кирилла Андреевича, а руки того обнимали ее бедра. Оля успела заметить, как волнительно и порочно выглядели губы Ветрова в поцелуе. Как мелькал влажный, обводящий губы красавицы, язык в приоткрытом рту. И как требовательны были его руки, а вены на них выступили четче, ярче.

Оля не знала, как поступить правильно: выбежать, разбив еще две чашки, или сделать вид, что все в пределах нормы. Борясь со смущением и жаром, что опалил щеки и шею, она все же подошла к столу и составила с подноса кофе. Ну, слепая, что с нее взять?

— Кто просил? — рыкнул на Смирнову Ветров. — Или это личная инициатива, чтобы сплетни подогревать?

От негодования у Смирновой рот открылся, а потом закрылся… и так несколько раз.

— Ваша девушка попросила, когда к вам пришла, — отмерла Оля.

— А ты не забыла, у кого секретарем работаешь? — распалялся шеф.

— Простите… — потупилась и сделала шаг назад.

— Кир! — встряла в разговор Ксения, что уже стояла рядом со своим любовником, а не терлась об его колени.

— Помолчи, — махнул рукой начальник, продолжая буравить тяжелым взглядом Смирнову.

— Я пойду… извините.

Олю переполняла обида. За его взгляд, грубость, за девку у него на коленях, за его зацелованные губы, руки, которыми он обнимал красотку. Держалась из последних сил, чтобы не ответить язвительно и грубо.

— А ну стой! — рявкнул босс.

— Что еще? — устало пролепетала девушка, не поворачиваясь к нему.

— Кофе забери, — приказал.

Издевался, точно.