Не может быть

— А вот и Кир! — воскликнул Олег, едва Ветров ступил на порог. — Присоединишься?

— Устал, — улыбнулся брат. — Чуть позже.

Мельком он обвел взглядом присутствующих, кивнул отцу и задержал взгляд на Оле. От его внимания она опустила глаза, натянувшись как струна.

— Ну ты че такой хмурый? — не унимался Олег, а потом со смехом добавил: — Обещаю, что сегодня никаких нимф. Все прилично.

— Придурок, — покачал головой Кирилл и направился к лестнице на второй этаж.

— А че за нимфа? — тут же встрепенулся Огурцов.

— На вечере выпускников потеряли мы одну. Да, Кир? Прямо сказочная фея— растворилась с приходом утра, оставив в памяти только букву на заднице…

— Язык у тебя, как помело, Олежек, — раздраженно вставил Ветров и поморщился, поднимаясь по лестнице.

Его недовольство Смирнова считывала отчетливо. За время работы изучила.

— Я только одну такую знаю, — хохотнул Огурцов, и все замолчали, уставившись на него.

Кирилл остановился.

— И кто она? — тут же спросил Олег, опережая своего брата.

— Так у Ольки Смирновой татуха на копчике… — Огурцов махнул в сторону девушки, а та забыла, как вдох делать. Анекдот. — Олегыч, мы ж с тобой их с Сальской на пляже видели. Когда ты приезжал на каникулы. Они только школу окончили. Вика тогда всем свою кошечку на груди демонстрировала, а потом Ольке трусы стянула с копчика, пока та загорала и показала букву «К» и… сердце, кажется…

— Что ты несешь, придурок? — возмутилась Сальская, а Оля покрылась испариной, пряча глаза под прикрытыми веками.

Если Смирнова считала, что ненавидит Огурцова, то это было заблуждением. Возненавидела она его сейчас. В эту минуту. Поднимать взгляд боялась так, что тело потряхивало, а от нервного потрясения ломило все суставы и сухожилия.

— Смирно-о-ова, — протянул с удивлением Олег. — Так это ты с ….

— Простите! Надо отойти, — тут же перебила его Оля и, подорвавшись с места, едва не опрокинув стул, бросилась из-за стола.

Пульсом в висках билось желание немедленно убежать отсюда. Скрыться. Улететь. По разному она представляла себе, как когда-нибудь Ветров узнает о ребенке, но точно не таким варварским способом. Чтоб разорвало Огурцова с его языком!

— Убежать я тебе больше не дам, — Кирилл заполнил собой проем, едва Оля хотела закрыть за собой дверь.

Вошел следом за ней, щелкнул замком, развернул секретаршу к стене лицом, бесцеремонно задрал одежду и провел пальцами по татуировке. Оля вздрогнула. Касание вышло очень интимным, нежным, словно он коснулся ее сердца, а не выбитого мастером рисунка.

— Моя прекрасная малышка, — выдохнул за спиной Кирилл.

Развернув Смирнову к себе лицом, он пристально смотрел ей в глаза, поглаживая хрупкие плечи.

— Ты знала?

Смирнова кивнула. Врать смысла не было, правда все равно всплывет, когда есть такие как Яна или Валера. А еще, на фоне произошедшего она даже не знала как характер показать. И оттолкнуть второй раз Кирилла у нее сил не хватало.

— Почему не сказала? — с осуждением спросил Кир.

— Боялась.

— Чего?! Я что такой страшный? Оль, объясни?

— Ты сказал как-то, что не хотел бы оказаться на месте того, кто провел со мной ночь. Я подумала, что…

— Что ты подумала, дурочка? — мужчина прижал ее к себе, крепко сжимая плечи. — Ты хоть знаешь, что дважды свела меня с ума? Давай попробуем, Оль? Я не бросал тебя. Мне надо было закончить отношения с Ксюхой, чтобы тебя никто не дергал. В тот день она меня ждала после совещания, мы поговорили, я отвез ее домой. Специально выждал время, чтобы она остыла. Прости. Надо было предупредить тебя.

— Забыл сказать, что тоже остался с ней… дома, — съедаемая ревностью выпалила Оля.

— С ума сошла? Нет. Я ночевал у себя.

— Вас видели на парковке. Целующихся.

— Она меня поцеловала, Оль. Не я ее. Как я могу вообще на кого-то смотреть, если в моей голове ты напрочь засела?

Никогда еще она не видела настолько открытый и прямой взгляд. Честный. Откровенный. Всем телом Ветров был напряжен, она это чувствовала по позе, по желвакам, проступающим на щеках, в касании рук, причиняющих легкую боль.

— Я… люблю тебя, — тихо прошептала Оля, чувствуя, как тело потряхивает от его близости, а с ресниц сорвались слезы.

— Что? — опешил Кирилл, отстранился, подался чуть назад, взял ее двумя пальцами за подбородок, поднял голову и заставил смотреть на себя. — Повтори!

Он шарил по ее лицу взглядом пытливо, с сомнением и едва зарождающейся радостью. Задержав дыхание, словно перед прыжком в бездну.

— Я люблю тебя, Кирилл…

— Господи, Оленька…. И я тебя люблю… — выдохнул он.

Смирнова взглянула на него, а в следующий момент накрыла его губы своими, так как хотелось и мечталось. Кир заметно расслабился, не прерывая поцелуя, подхватил ее за ягодицы и аккуратно усадил на тумбу-раковину. Сам пристроился между ног и запустил пятерню ей в волосы на затылке. В одно мгновение перехватил инициативу, проникая языком в ее рот с болезненным голодным стоном, лаская изнутри со всей накопившейся страстью. Покусывал губы, всасывал, не позволяя отстраниться.

— Малышка, как же я соскучился… Наконец-то моя. Вся. Полностью.

Он целовал ее еще, еще и еще… Распаляясь в желании сильнее и воспламеняя ее. У Оли кипело внутри, переворачивалось, скручивалось от желания и счастья.

— Я реально маньяк. Смотрю на твой животик и сожрать тебя готов…

Он стаскивал с нее одежду, не замечая слабых протестов девушки. Трогал, ласкал, сжимал, доводя до состояния податливого воска.

— Кир, там же полон дом гостей, — через свои стоны пыталась образумить обоих Оля.

— Плевать на всех. Я слишком долго тебя ждал, — спустив с себя штаны, он раздвинул ее ноги шире и прошептав: — Иди сюда… — подтянул к краю, заполняя ее собой. Сдавленно застонал, сжимая Олины бедра сильнее.

Прижав Кира к себе, Оля уткнулась в его шею, боясь быть громкой. Возбуждение росло от каждого толчка, и она поджимала пальчики на ногах, подаваясь к нему сама, прося резче, жестче, быстрее.

— Из этой квартиры ты больше не выйдешь, Оль, — прерывисто проговорил Кир, потянул ее за волосы, заставляя откинуть голову назад и поцеловал. Жадно. Голодно. Глубоко. Вбирая в себя громкий протяжный стон Оли, увязнувшей в эйфории.

Несколько толчков, и Кир кончил сам. На ягодицах Смирновой точно останутся синяки от его пальцев, но это вызвало лишь улыбку.

— Хочу всех выгнать и уложить тебя в постель, — Ветров прижался своим мокрым лбом к ее. — Хочу наконец раздеть тебя всю. Рассмотреть татушку и вылизать с ног до головы.

— Кир… — от его слов Оля хотела ерзать, а еще продолжить. Пусть даже не в постели.

— Кого мы ждем: сына или дочь? — Ветров улыбнулся своей очаровательной дьявольской улыбкой.

— Сына… — тихо ответила Оля, глядя на него как завороженная.

— Я за всю жизнь не расплачусь с Огурцовым, — приглушенно засмеялся Ветров и потерся скулой о ее висок. — За мою любовь и мою фантазию… За тебя, моя прекрасная малышка…

К гостям они вернулись спустя время. Оля красная как рак, а Кирилл счастливый. Все с пониманием улыбались. Державин-старший поджимал губы и с умилением смотрел на первенца. Всем видом поддерживал и одобрял. И только Огурцов не выходил из своего амплуа.

— А когда малявка успела первую букву Кира на заднице выбить? — пытливо смотрел Валерка на Олега.

— Она букву моего имени планировала, вообще-то, — возмутилась Сальская, накладывая салат в тарелку. — Просто… мастер был пьян.

— Или мы, — прошептала Смирнова.

— Судьбоносная опечатка, — широко улыбнулся Ветров, целуя Олю в висок. — Пап, у тебя скоро будет внук.

Андрей Сергеевич ошарашенно замер на пару секунд, а потом подорвался со своего места, чтобы крепко обнять Кирилла, а следом бережно прижать к себе Олю.

— Давайте-ка, поднимем тост за счастье всех здесь присутствующих, — предложил он, смахнув слезу с уголка глаза.

Оля слушала, смотрела вокруг, согретая руками любимого мужчины, и понимала, что теперь у нее появилась семья. Спасибо бабушке за работу, заботу и доброту.