Это была любовь

— Так вы просто, типа… Друзья?

— Мы даже не друзья. У нас совместная ненависть, — я выпиваю свой коктейль, и иду спиной вперед, пока смотрю на подругу.

— Поэтому ты сегодня приехала на его мустанге?

Я не успеваю ответить, как врезаюсь в чье-то высокое тело. Стоило мне спешно обернуться, как на меня устремляются ярко-зеленые глаза.

— Прости, Лиам. Я случайно.

— Все в порядке, — он улыбается и поправляет правой рукой упавшие на глаза кудряшки. — Наслышан о сегодняшнем инциденте. Ты как?

— Все в порядке, — я перекатываюсь с пятки на носок и замечаю, как Кристен машет мне рукой и заворачивает за угол.

— Хорошо. Так что, получается, наша поездка отменяется?

Мне становиться моментально стыдно. И, кажется, по моему красному лицу это заметно. Я молчу, нервно перебирая в голове возможные варианты поездки с Лиамом.

— Какая поездка?

— На пляж Манхеттен. Помнишь, я говорил тебе?

— А, так она сегодня… Я совсем забыла, прости.

— Я пойму если ты не поедешь. Все-таки на ваш дом сегодня ночью напали…

— Нет, нет. Все в силе. Я с удовольствием поеду с тобой на пляж, Лиам.

Лицо Лиама озаряет счастливая улыбка и его внешность становиться еще привлекательней. Я закусываю изнутри щеку, уже представляя необходимый отдых на лазурном берегу, и мы вместе начинаем идти в сторону кабинета биологии.

Когда до окончания урока остается каких-то пятнадцать минут, в тишину врывается громкий голос директрисы Кирби, исходящий из колонки в углу кабинета биологии:

— Мисс Рита Хайс, прошу пройти ко мне в кабинет.

Судьба будто насмехается надо мной. Будто мне мало внимания в сегодняшний день. Все ребята моего класса оборачиваются и смотрят на меня, заставляя меня выпрямиться и понервничать. Я собираю свои вещи и, под изучающим взглядом Лиама, одноклассников и учителя, выхожу из класса.

Когда я подхожу к деревянной двери, на которой висит табличка «директор Ким Кирби», и кладу ладонь на железную ручку, я чуть не валюсь с ног. Необъяснимая сила возвращает меня на место, помогая удержать равновесия. Я ахаю и уже через секунду вижу перед собой лицо Клайма. Его сильная мужская ладонь окольцовывает мое плечо, и длинные пальцы стягивают кожу. Он чуть не сшиб меня дверью. Он фыркает и, удостоверившись, что я устойчиво стою на ногах, засовывает руки в карманы брюк, обходит меня, едва задев плечом. Он выглядит раздраженным и злым. Я оборачиваюсь и смотрю на его удаляющийся силуэт: кожа его шеи сзади покрыта красными пятнами.

— Мисс Хайс, проходите, — директор окликает меня, и я понимаю, что это произошло на глазах Кирби.

Я вхожу в кабинет директора и присаживаюсь на стул напротив ее стола. Возле окна, недалеко от миссис Кирби, стоит женщина в белом длинном платье, идеально уложенным волосами в низкий пучок и сдержанным макияжем. Наш школьный психолог. Ее взгляд кричит: «доверься мне, я помогу». Теперь понятно в чем дело.

— Мисс Хайс, мы наслышаны о сегодняшнем случае в доме Бейкеров. Мисс Миллер хотела бы поговорить с тобой.

Лицо директрисы непроницаемо и бесстрастно, она в привычной манере держит осанку и чуть задирает кончик подбородка. Смотрит на меня через свои очки, слегка прищурив и так узкие глаза. Но наш школьный психолог мисс Миллер, наоборот, приятно улыбается и смотрит на меня своими большими и доверчивыми глазами. Она легкой поступью приближается к стулу напротив и также грациозно приземляется на него.

— Рита, дорогая, этой ночью произошли поистине ужасные вещи. Хочешь поговорить об этом?

— Если честно нет, — я машинально съеживаюсь и мысленно пытаюсь отгородиться от этого диалога. Я выстраиваю между мной и психологом воображаемую кирпичную стену, через которую она никогда не сможет подобраться ко мне. Со мной все в порядке.

— Я не психически больная и мне не нужен мозгоправ.

— Вы что с Бейкером сговорились? — директор дергается, и едва заметно плотно стискивает свои ненатурально белоснежные зубы.

— Миссис Кирби, можете оставить нас? — также мягко, словно соловей, щебечет психолог.

Высокая широкоплечая женщина, которую все в этой школе боятся и считают снежной королевой, медленно и со скрипом отодвигает стул, встает и, резко дернув вниз края своего серого пиджака, выходит из своего кабинета.

— Рита, психологи не занимаются лечением тяжелых психических расстройств. Это хлеб психиатров. Я лишь хочу помочь тебе разобраться с вопросами, которые терзают твою душу.

Я тяжело вздыхаю и отвожу взгляд от приятного лица Вероники Миллер. Какие бы положительные эмоции не вызывала эта женщина, обсуждать сегодняшнюю ночь с ней я не имею никакого желания. Думаю, Клайма тоже вызвали в кабинет директрисы для того, чтобы школьный психолог обсудила с ним убийство, произошедшее в их доме, но зная Бейкера и его упрямую натуру, у них ничего не вышло.

— Мужчина, ворвавшийся в ваш дом, был преступником и убийцей. Он грабил дома, убивал людей и насиловал женщин, — не унимается мисс Миллер и вновь начинает эту тему. — Тот факт, что ты…

Она резко замолкает, и я быстро перевожу на нее взгляд. Мои ладони начинают потеть, а пальцы машинально впиваются в кожаную обивку кресла.

— Я убила его.

Я помогаю нашему психологу договорить предложение и не терзать себя усилием подбора правильных слов. Зрачок мисс Миллер расширяется, и она чуть приоткрывает рот от удивления.

— Нет, Рита. Ты защищала себя. Это не убийство.

— Но он мертв.

— Ты не должна винить себя. Все могло бы закончиться куда трагичней, если бы ты не взяла ситуацию в свои руки, — эта женщина в белом платье и идеальной укладкой, накрывает своей ладонью мою руку, нежно улыбается и смотрит на меня с материнской любовью.

— Я просто… — я начинаю чувствовать, как нос начинает щипать от поступающих слез, а лицо Вероники Миллер расплывается перед глазами. — Я не могла уйти. Я видела, как этот мужчина убивал Клайма. Вы не видели всего, что там творилось. Этот мужчина говорил ужасные вещи: как он изнасилует меня и пустит пулю в висок Бейкера. Я… Я не могу… Это слишком трудно…

Я начинаю захлебываться собственными слезами и мне приходиться убрать руку из легкой хватки Вероники, чтобы вытереть щеки от горячих слез. Я все это время твердила себе, что со мной все в порядке, я не чувствую никакую тяжесть на душе от содеянного. Но оказывается, я просто нагло врала самой себе. Эта ситуация ударила по мне куда сильнее, чем я ожидала.

— Так расскажи мне, Рита. Я готова тебя выслушать.

— Клайм спас меня, понимаете? Он ни секунды не колебался, когда стоял выбор. Он знал, что нам обоим не выбраться живыми из этого дома и пожертвовал собой. Он ведь меня ненавидит, Мисс Миллер, он меня презирает… И он… Он оказался моим ангелом хранителем…

— Может он не так уж тебя ненавидит, как кажется?

Глава 17

Я вытираю мягким рукавом кофты остатки слез на щеках. Глаза невыносимо режет от долгой истерики, сердце стучит в неадекватном ритме, а давление явно подскочило выше нормы, потому что мои виски простреливает резкая боль. Несмотря на свое подвешенное состояние, я чувствую невесомую легкость на душе. Долгий разговор со школьным психологом дал свои плоды: я больше не чувствую себя виноватой в смерти того мужчины, я больше не ощущаю себя самым ужасным человеком на планете. Мне не было так спокойно с тех времен, когда моя мама была еще жива.

— Эй, Рита, а ты, оказывается, у нас стрелок…

Я слышу чей-то протяжный свист и глухие шаги за своей спиной. Обернувшись, я замечаю идущих за мной Джареда и Итана. Сейчас урок, какого черта они здесь забыли…

— Оставь меня, Ховард.

Я продолжаю идти вперед, но все равно прислушиваюсь к тяжелым шагам позади. Кажется, они прибавляют шаг, и когда я собираюсь обернуться и вновь посмотреть на них, то мужские ладони опережают меня.

— Попасть четко в голову — мощно. Малышка, ты случаем не подрабатываешь снайпером?

Несмотря на насмешливый тон, на лицах парней нет ни тени улыбки. Они сосредоточенно смотрят на меня, плотно сжав челюсть и напрягаясь всем телом. Они словно два коршуна склонились надо мной, разглядывая добычу.