Связывающая луна

Будто ночь и не наступила, еще один день пролетел в мгновение ока. Она стояла перед тем же портным в том же платье. Вот только на этот раз оно подходило ей как влитое. Будто было сделано для нее, и она предположила, что теперь так и было.

— Вот. Я гений, — портной скрестил руки на груди и кивнул. — Хотите взглянуть на это? Вы выглядите так, будто родились в этом. Естественная красота.

— Конечно, — ответила она, хмуро глядя на изумрудно-зеленое платье. — Не знаю, хорошо ли я выгляжу в таком виде.

— Вы прекрасно выглядите, но эти волосы придется поправить.

Что не так с ее волосами? Она оставила их распущенными на время всего испытания, и обычно их хвалили. Если что-то и было в ней красивым, так это ярко-рыжие кудри, которые всегда красиво спутывались вокруг ее лица.

Она прикоснулась рукой к кудрям и нахмурилась.

— Что значит: поправить? Мне они нравятся.

— Да, но придворные дамы так не ходят. Вы должны заплести их в косу или что-то в этом роде. Может, низкий пучок у основания головы? Спросите горничную, — он уперся руками в бедра и окинул ее взглядом еще раз. — Я должен рассказать об этом своим друзьям. Я сделал вас похожей на принцессу-воительницу.

Их прервал другой голос, низкий тон которого явно свидетельствовал о нетерпении Лютера:

— Боюсь, ни у кого не будет времени сделать ей прическу. Я думал, вы это сделаете.

Портной повернулся, его лицо стало белым, как кость.

— Мой господин! Я портной, а не горничная. Я ничего не знаю о женских волосах.

— Я просил вас убедиться, что она готова.

— И я сделал, — мужчина махнул на нее рукой. — Она идеальна.

Лютер посмотрел на нее, и она поклялась, что в его глазах что-то вспыхнуло. Его брови опустились, и на мгновение что-то еще посмотрело на нее. Что-то голодное, что хотело поглотить ее, но она не была уверена, хотело ли оно съесть ее плоть или что-то совсем другое.

Мурашки побежали по ее рукам, и уже не в первый раз с тех пор, как она приехала сюда, она осознала, насколько он красив. Лютер мог быть странным человеком с подвалом для пыток, но у него были прекрасные сапфировые глаза. Сильная челюсть. А его широкие плечи наводили на мысль, что он действительно мог взять ее на руки, как мужчин из всех тех сказок, которых она любила в детстве.

Ох.

Это плохо кончится, да?

Теперь она смотрела на него как на мужчину. Настоящего мужчину из плоти и крови, который был до смешного привлекательным и по какой-то причине хотел, чтобы она притворилась его невестой. Луна знала, что лучше не поддаваться чувствам из-за этой сложной ситуации. У нее была своя жизнь, и неплохая.

Конечно, она жила на чердаке, и да, иногда ее искала городская стража. Большую часть времени ей приходилось скрывать лицо из-за плакатов о розыске, но это не означало, что она должна была попасть под чары очаровательного графа. Ее сестры и Мартин были готовы жить с ней. И это была хорошая жизнь, но для нее нужно было украсть у этого мужчины.

Проклятье. Ей все еще нужно было украсть у него это украшение, и она как-то забыла об этом. Она совсем забыла о плане забрать бриллиант и все, что могла.

Сегодня вечером это изменится. Луне придется собраться и снова взять на себя роль воровки. Иначе она не знала, что будет делать. Или как она изменится в этом странном месте с его волком-лордом.

Она встряхнула плечами и немного покрутилась для графа.

— Ну? Как думаешь, твоя тетя будет возражать, что я так выгляжу?

Эти горячие глаза осмотрели ее с ног до головы, и ей казалось, что он действительно прикасался к ней.

— Никто не сможет оторвать глаз от тебя в таком виде.

Черт бы побрал его за то, что он заставлял ее чувствовать себя красивой. Луна редко чувствовала себя так, и этот момент запомнился ей навсегда. Это было похоже на любовную книгу, которую Беатрис так любила читать. И она ненавидела каждую секунду, пока ее душа кричала, что она влюблена.

— Думаю, люди будут смотреть по другой причине, но — да. Пожалуй, из-за платья, — ее бравада дрогнула, когда она коснулась своих волос. — Думаешь, они будут возражать, если мои волосы будут выглядеть вот так?

— Будут, — ответил он, протянул к ней руку. — Но если ты их уложишь, боюсь, я буду очень разочарован.

Что ж, по крайней мере, от этого она почувствовала себя немного лучше. Луна опустила ладонь на его руку и позволила ему увести ее от портного и воспоминаний обо всех булавках. Они шли по залам так, словно делали это сотни раз в жизни.

Она заставила его остановиться перед дверью в столовую и тихо спросила:

— Я не знаю, как называть твою тетю.

Он моргнул.

— Нужно называть ее графиней Фернсби. Это и моя фамилия, хотя я понимаю, что никогда не говорил тебе этого.

— Не говорил, — она глубоко вдохнула, а затем задала еще один вопрос. — Твоя тетя была замужем за графом?

— У них был только один сын. И мой дядя, и мальчик погибли в результате несчастного случая, поэтому титул достался моему отцу. Потом — мне, — он улыбнулся ей, выражение лица смягчило его обычно жесткий взгляд. Даже уголки его глаз сморщились. — Поэтому она и присылает мне крупную сумму. Она впечатляющая женщина, но я позволю вам составить собственное мнение на этот счет.

А потом толкнул дверь.

Он должен был спросить, готова ли она. Потому что она не была.

Всю комнату озаряли свечи и электрические лампы, свисающие с потолка. Хрустальные графины, наполненные вином, передавались по кругу, будто они не беспокоились о напитке. И каждый человек в комнате был прекрасен.

Ей хотелось, чтобы эта мысль была преувеличением, но это было не так. Каждый человек выглядел так, будто его поцеловали боги. Одаренные подавляющим количеством красоты, богатства и власти.

Луне не было места в этой комнате.

Лютер сжал ее руку крепче, практически волоча ее в зал, где они оба возвышались над всеми. Она видела макушки других женщин. Она не могла стоять здесь и думать, что она не амазонка посреди званого ужина.

— Лютер! — крикнула пожилая женщина из дальнего конца комнаты, где слуги расставили мягкие кресла у камина. — Входи, дорогой. Ты опоздал!

— Готова? — спросил он краешком рта.

— Точно нет, — не то чтобы у нее был шанс отступить сейчас.

Как он так легко прошел сквозь толпу? Лютер сохранял на лице приятную улыбку и светлый вид, которого Луна не могла понять. Он был другим, как и она. И все же каким-то образом он держался со всей гордостью и силой графа.

Он подошел к седовласой женщине, которая не встала. Луна сразу это заметила. Его тете было комфортно сидеть там, пока он преклонял колено и целовал ее руку.

— Тетя. Всегда так приятно тебя видеть.

— О, ты флиртуешь. Ты говоришь это каждый раз, когда я омрачаю твой порог, и почему-то я все еще верю, что ты имеешь это в виду, — она убрала руку от его губ и обратила внимание на Луну. — Ходят слухи, что вы помолвлены. Люди в Перекрёстке Мертвеца утверждают, что ты уже женат, но я знаю, что ты не сделал бы этого без моего одобрения.

— Я бы не посмел, — он быстро встал, затем улыбнулся Луне. — Это моя невеста, тетя. Луна…

И тут она осознала свою ошибку. Казалось, он тоже заметил это в то же время, его глаза расширились, когда он понял, что не знал ее фамилию.

Она быстро прервала его:

— Луна Винчестер, графиня Фернсби. Это честь. Я так много слышала о вас.

Нос старухи вздернулся, а глаза сузились еще больше.

— Разве ты не самонадеянная крошка?

О, нет, она сделала что-то не так? Лютер уже пытался представить ее, так что она решила, что все будет в порядке, если она просто… включится? Возможно, в этом была проблема. Монахини обычно утверждали, что женщины не должны разговаривать, если их должным образом не представили и не обратились к ней. Луна просто никогда не жила такой жизнью.

Открыв рот, она снова закрыла его, прежде чем зажмуриться. Лютер утверждал, что хотел, чтобы она была собой. Вот что он сказал, и ей пришлось придерживаться этого.