Страница 42 из 60
6 августа погода начала улучшаться, так что мы взяли себя в руки и поплыли дальше на веслах, ведь чтобы выйти из залива[435], надо было двигаться против ветра, дувшего с OSO. Пройдя на веслах три мили, мы не могли плыть дальше, так как и ветер был точно встречный, и мы были измучены и обессилены; кроме того оказалось, что берег простирался к NO гораздо дальше, чем мы думали. Поэтому мы с жалостью смотрели друг на друга, близкие к отчаянию. Мы не знали, сколько нам еще плыть, прежде чем мы достигнем избавления, и продовольствие у нас почти кончилось.
7 числа ветер задул с WNW, что позволило нам выбраться из залива. Мы шли на парусах на OtN, пока не вышли из залива в том месте и у того мыса материка[436], где уже были раньше. Тут мы опять остановились, так как ветер с NW дул нам в лоб. Наши люди совсем упали духом, так как было совершенно непонятно, как мы отсюда сможем выйти. Болезни, голод и беспросветность положения истощали наши плоть и кровь, если бы отчаяние могло помочь, нам было бы намного лучше.
8 августа погода не улучшилась, дул тот же сильный встречный ветер, и мы стояли довольно далеко друг от друга, так как каждый выбрал себе место поудобнее. На нашем боке уныние было особенно сильным, потому что некоторые уже потеряли голову от голода, они не могли больше так голодать и хотели умереть.
9 августа погода оставалась прежней, ветер дул точно навстречу, мы не двигались с места, так как плыть вперед не могли, и наше отчаяние росло с каждым часом. Наконец из шкоута, где был шкипер, высадилось два человека, увидев это, из нашего бока двое тоже сошли на землю. Они вместе прошли около одной мили вдоль берега и увидели бакен напротив устья реки. Они решили, что здесь проходит путь, которым пользуются русские между Канди Насом и русским материком. На обратном пути они нашли дохлого тюленя, который сильно вонял; они притащили к его к нашему боку и думали, что это хорошая дичь, которую можно съесть, так ужасно их мучил голод, по мы их отговорили, сказав, что от этой еды наверняка умрем. Лучше еще немного пострадать от голода, ведь Господь Бог, уже столько раз спасавший нас в неисповедимую минуту, все еще жив, и надо надеяться, что он и теперь не покинет нас, а поможет.
10 августа продолжался тот же ветер NW при туманной и мрачной погоде, так что нам приходилось по-прежнему стоять на том же месте. О том, каково было наше душенное состояние, гадать не приходилось, так как это было видно по нашим лицам.
11 августа утром погода была хорошая и тихая; около того времени, когда солнце было на NO, шкипер послал к нам человека сказать, чтобы мы готовились к отплытию, но мы уже были готовы и плыли на веслах к нему. Так как я очень ослаб и не мог больше грести, и наш бок шел на веслах намного тяжелее шкоута, то меня поместили в шкоут и посадили к рулю, а на мое место отправили другого, более сильного, чтобы двигаться наравне. Таким образом мы плыли на веслах до полудня. Затем подул попутный ветер с S, мы сложили весла и пошли на парусах с хорошей скоростью, однако вечером ветер настолько усилился, что пришлось убрать паруса и на веслах подойти к земле, где мы встали у самого берега и отправились на поиски пресной воды, но не нашли ее. Так как мы не могли двигаться дальше, то устроили из парусов палатки, чтобы спрятаться в них, и начался самый сильный дождь, какой только может быть; в полночь ударили страшные гром и молния, а дождь исшил еще сильнее. Все это окончательно лишило нас присутствия духа, так как мы не видели впереди спасения, и нас ждали только страдания и горести.
12 августа была ясная погода, и когда солнце было на O, мы увидели русскую лодью, идущую в нашу сторону на всех парусах, что нас немало обрадовало. Увидев ее с берега, на котором мы стояли с нашими лодками, мы убедили шкипера пойти навстречу лодье, поговорить с русскими и купить у них какого-нибудь продовольствия. Поэтому мы как можно скорее спустили лодки на воду и пошли на парусах к лодье. Доплыв до нее, шкипер поднялся на борт лодьи и спросил, далеко ли мы от Канди Наса[437], но мы не могли понять ответа, так как мы говорили на разных языках. Они показывали нам пять пальцев, но нам все равно было неясно, о чем они; впоследствии мы догадались, что они имели в виду пять крестов, которые стоят на мысу[438]. Они принесли наверх также свой компас[439] и стали показывать, что Канди Нас находится к NW от нас, что показывал и наш компас, и мы рассчитали это точно так же. Поскольку мы больше ничего не могли понять из их ответов, наш шкипер прошел дальше на их корабль, указал на стоявшую там бочку с рыбой и спросил знаками, не хотят ли они нам ее продать, и вынул при этом монету в 8 реалов[440]. Они поняли и дали нам сто две рыбы с несколькими хлебцами, которые они приготовили из муки, пока варили рыбу. Когда солнце стояло приблизительно на S, мы расстались с ними, радуясь, что добыли продовольствия, так как давно уже не ели ничего, кроме четырех унций[441] хлеба вдень, и запивали водой. Эти рыбы были поделены на всех поровну, причем самый низший и самый высший получили одинаково. Расставшись с русскими, мы пошли дальше нашим курсом на WtN при ветре с S и StO, и около того времени, когда солнце было на WSW, ударил опять сильный гром и полил дождь, но продолжалось это недолго, и вскоре погода опять стала хорошей. Продолжая путь под парусами, мы видели, как солнце садится на NtW[442] по нашему обычному компасу.
13 августа ветер опять был встречный, с WSW, а наш курс был WtN; поэтому нам опять пришлось пристать к земле. Пока мы гам стояли, двое из наших отправились на берег выяснить, какова там обстановка и что за мыс выдается впереди нас в море, не есть ли это Канди Нас, так как нам казалось, что мы уже неподалеку от него. Вернувшись, они рассказали, что обнаружили на суше дом, но без людей, и что скорее всего увиденный нами мыс и есть Канди Нас. Это вселило в нас мужество, мы сели в лодки и стали грести вдоль берега. Надежда прибавляла нам сил, и мы делали больше, чем сделали бы, если бы от этого не зависело спасение нашей жизни. Плывя так вдоль берега, мы увидели русский корабль, выброшенный на берег и разбитый, и прошли мимо него. Вскоре после этого мы заметили на берегу домик, несколько человек из нас отправились к нему, но людей там не было, а была только печь. Они вернулись к лодке и принесли с собой ложечной травы. Когда мы плыли дальше на веслах вдоль мыса, опять поднялся благоприятный ветер с O, так что мы подняли паруса и пошли дальше под парусами. После полудня, когда солнце было на SW, мы заметили, что за увиденным нами мысом береговая линия уходит на юг. Поэтому мы были уверены, что это Канди Нас[443], откуда мы можем перейти под парусом через вход в Белое море. Поэтому мы поставили лодки борт к борту и передали друг другу свечи и все, чем могли поделиться друг с другом и что могло пригодиться во время этого перехода. И так мы пошли прочь от берега, как мы думали, через вход в Белое море к России[444]. Так мы и шли под парусами при попутном ветре, но около полуночи налетела сильная буря с N, так что мы убавили паруса, убрав один или два рифа. Но наши товарищи, чей бок шел под пару сами устойчивее нашего шкоута, не зная, что мы сократили свои паруса, продолжали путь, так что мы потеряли друг друга, тем более, что уже стемнело.
14 августа утром погода была неплохая, при ветре SW мы держали курс на WNW. Начало проясняться, и мы какое-то время могли видеть наших товарищей на боке; мы прилагали все усилия, чтобы догнать их, но не смогли, так как все заволокло туманом, и мы сказали друг другу: «Пойдем дальше нашим курсом, мы непременно догоним их у северного берега Белого моря[445]». Мы шли на NW, при ветре с SWtW, но около того времени, когда солнце было на SW, мы не смогли идти дальше из-за встречного ветра, так что пришлось спустить паруса и взяться за весла. Так мы гребли, пока солнце не перешло на W; в это время задул благоприятный ветер с O, и мы опять поставили паруса, по все равно продолжали грести и двумя веслами. Когда солнце было на NNW, ветер с O и OSO усилился, поэтому мы убрали весла и пошли дальше на парусах, держа курс на WNW.
435
Из Печорского залива. Если голландцы плыли вдоль западного берега Печорского залива, то им в районе мыса Кузнецкий Нос, а затем в Кузнецкой губе, пришлось плыть на OSO, чтобы обогнуть полуостров Русский Заворот. Здесь мелководье и песчаные острова — Гуляевские Кошки. (Прим. П. Б.).
436
Обогнув мыс Русский Заворот, голландские мореплаватели остановились, так как ветер с NW дул им навстречу. (Прим. П. Б.).
437
Канин Нос. (Прим. П. Б.).
438
На мысу Канин Нос стояли приметные или обетные многометровые кресты, которые издавна служили поморским мореплавателям ориентирами. (Прим. П. Б.).
439
Компасу поморов, супя по дальнейшей фразе, был магнитным морским компасом. (Прим. П. Б).
440
Т. е. около 70 копеек. (Прим. А. М.).
441
Т. е. около 115 граммов. (Прим. А. М.).
442
Принимая, что голландцы находились в широте 68°N, солнце должно было заходить в тот день на N 46½°W; таким образом получается аномально большое (по сравнению с другими определениями голландцев) склонение магнитной стрелки, а именно 35°W.
Редактор английского издания 1853 г. делает предположение, что X. ле Вейр ошибочно лает NtW, вместо NNW. В последнем случае магнитное отклонение получается 24°W. (Прим. В. В.).
443
На самом деле это был не Канин Нос, а вероятно Святой Нос Тиманский, на восточном берегу Чешской губы. (Прим. В. В.).
444
Имеется я виду берег Кольского полуострова. (Прим. В. В.).
445
Т. е. у восточного Мурмана. (Прим. В. В.).