Страница 34 из 60
И вот, пока мы работали, к нам приблизился свирепый медведь; так что мы ушли в дом и там поджидали его с ружьями у всех трех дверей[350], а еще один из нас стоял, высунувшись из дымохода, с мушкетом. Медведь шел на нас смелее, чем все прочие, заявлявшиеся к нам до сих пор: он даже спустился но ступенькам к одной из дверей. Человек, стоявший у этой двери, не видел его, так как обернулся в этот момент к другой двери, но те, кто был в доме, заметили, что медведь совсем близко, в закричали в страшном испуге. Тогда человек обернулся, увидел медведя и в испуге тотчас выстрелил прямо в зверя, из-за чего тот ушел прочь. От этого зрелища кровь стыла в жилах: еще чуть-чуть и медведь бы набросился на нашего товарища, и если бы ружье дало осечку (как это иногда случается), то человек несомненно погиб бы, и медведь наверное вошел бы в дом. Раненый медведь отбежал от дома и упал; тогда мы все, с ружьями, мушкетами и пиками, пошли к нему, чтобы его прикончить. Вскрыв потом его желудок, мы нашли в нем куски тюленя, прямо со шкурой, которого медведь недавно разорвал и съел.
30 мая погода была неплохая, не очень холодная, но пасмурная, ветер дул с W. Все. кто умел плотничать, продолжали чинить бок, остальные трудились в доме над парусами и прочим, что потребуется для пути домой. Пока находившиеся вне дома трудились над боком, опять пришел медведь, так что они бросили работу и застрелили его. Затем мы оторвали доски от крыши дома, чтобы надставить борта. Мы работали изо всех сил и с большой охотой, потому что все давно желали взяться за дело, и делали даже больше, чем могли.
31 мая погода была ясная, но холоднее прежнего, ветер дул с SW и угонял лед. Мы продолжали сколачивать борта для бока, и когда дело наше ладилось особенно хорошо, снова появился медведь. Звери словно чуяли, что мы готовимся уехать, и хотели до того узнать, каковы мы на вкус: ведь уже третий день подряд они яростно нападали на нас. Бросив работу, мы пошли домой, а медведь за нами. Дождавшись его приближения с ружьями наперевес, мы убили его, выстрелив одновременно из трех стволов, один выстрел был сделан сверху из дымохода, а другие два из дверей, так что медведю досталось не меньше, чем собаке, позарившейся на колбасу.
Однако мертвый медведь принес нам больше вреда, чем живой: выпотрошив его, мы сварили его печень и съели. Она была очень вкусной, но нам всем от нее стало плохо, особенно троим, заболевшим так, что мы уже мысленно распрощались с ними, потому что у них со всего тела, от головы до пят, стала сходить кожа[351]. Но они все же выздоровели, за что мы благодарили Бога, так как если бы мы потеряли трех человек, то, может быть, не в силах были бы выбраться отсюда, так как по малочисленности были бы слишком слабы для того, чтобы волочить и поднимать наши шлюпки.
ИЮНЬ 1597 г.
Первого июня погода была хорошая и ясная. Большинство из нас, как уже сказано, болело после медвежьей печени, так что в тот день нельзя было заниматься починкой бока. Горшок с остатками печени все еще висел над огнем, и теперь шкипер унес его прочь из дома и выбросил содержимое, потому что этим соусом мы полакомились уже более чем достаточно. Затем четверо из нас, кто был покрепче, отправились на корабль посмотреть, не осталось ли там чего-нибудь, что может пригодиться нам в предстоящем плавании. Они нашли бочонок морской щуки[352], и поделили находку между моряками, так что каждый получил по две рыбины, которые оказались очень вкусными.
2 нюня утром погода была ясная при ветре SW. Мы вшестером отправились к морю посмотреть, каким путем удобнее всего доставить к воде шкоут и бок, так как везде были такие высокие торосы, что перетащить лодки через них или между ними казалось невозможным. Мы все же решили, что лучше всего будет воспользоваться самым коротким путем прямо от корабля к открытой воде, хотя и здесь были сплошные горы льда, так что нам придется приложить огромные усилия и много труда, но поскольку этот путь был самым коротким, мы посчитали его лучшим.
3 июня был яркий солнечный день, при ветре W. Мы уже немного окрепли и поправились после болезни, так что снова могли усердно трудиться, так что привели наш бок в полный порядок, после шести дней работы.
К вечеру западный ветер заметно усилился и море полностью открылось, что вселило в нас мужество и надежду на скорое освобождение и на то, что мы наконец выберемся из этого горестного угла.
4 июня была ясная, солнечная и не очень холодная погода. Когда солнце было на SO, мы и количестве 11 человек отправились к шкоуту и перетащили его к кораблю. Теперь эта работа далась нам легче, чем в прошлый раз, когда нам пришлось прекратить попытки и уйти восвояси. Причина заключалась, по нашему мнению, в том, что снег теперь лежал плотнее, да и мы сами стали намного бодрее, оттого что видели открытую воду и верили, что скоро уедем отсюда. Трое остались у шкоута, чтобы починить и перестроить его. Поскольку первоначально это был шкоут для ловли селедки, у которых корма делается заостренная, они отпилили самый конец и сделали настоящую широкую корму, чтобы лучше было плыть но морю. Они также надстроили борта и вообще придали ему насколько возможно более удобную форму.
Остальные приготовляли все необходимое для плавания в доме, а также отвезли из дома на корабль двое саней с продовольствием и прочей утварью. Корабль находился на полпути между домом и открытой водой, так что потом, перед отплытием, нам будет ближе везти все это к воде. Любая работа казалась нам сейчас легкой, потому что мы надеялись скоро покинуть эту пустынную, дикую, суровую, горестную и холодную землю.
5 июня погода была скверная, с сильным градом и снегом; ветер дул с W и очищал море ото льда. Мы не могли ничего делать вне лома, а дома готовили к отплытию все, что было надо: паруса, весла, мачты, реи[353], руль, шварт[354] — все необходимое.
6 июня утром погода была хорошая, ветер дул с NO. Мы с плотниками отправились к кораблю для работы над шкоутом, а заодно отвезли к кораблю двое саней, нагруженных как продовольствием, так и купеческими товарами и всем прочим, что мы считали нужным взять с собой. Позднее подул очень сильный ветер SW со снегом, градом и дождем — последнего мы уже давно не видели. Плотникам пришлось прервать работу и вместе с нами пойти домой, но дома тоже невозможно было укрыться от дождя, так как доски от крыши мы взяли для починки бока и шкоута, и крышей служил только парус[355], пропускавший воду. Снег, покрывший дорогу, начал таять, так что мы сняли башмаки, сделанные из наших шляп[356], и надели прежние кожаные.
7 июня был сильный ветер с NO, из-за чего стало опять пригонять лед; но когда солнце было на SO, погода улучшилась, и плотники вновь отправились к кораблю для окончания работы над шкоутом, а мы запаковали самые лучшие и дорогие купеческие товары, которые хотели взять с собой, и завернули их в брезент, чтобы предохранить от морской воды, так как должны были везти их в открытом шкоуте.
8 июня была ясная погода, и мы отвезли на санях на корабль запакованные товары, а плотники трудились над шкоутом, чтобы вечером полностью закончить работу. В тот же день мы все вместе подтащили волоком к кораблю бок: для этого мы накинули на плечи лямки, как для перевозки саней, и руками тоже ухватились за борта, так что мы тащили бок и плечами, и руками, что было легче; но больше всего сил нам придавало веселое настроение и желание работать, так что мы делали больше, чем могли бы в другое время, так как с одной стороны бодрость духа, с другой стороны надежда увеличивали наши силы.
350
Наличие трех дверей указывает на то, что у дома были пристроены специальные сени, в которые с улицы можно было попасть через одну из этих трех дверей. (Прим. П. Б.).
351
Ядовитые свойства печени белого медведя описывались полярными путешественниками неоднократно. (Прим. В. В.).
352
Belone vulgaris. На Черном море народное название этой рыбы сарган; книжное имя ее — морская щука (по любезному сообщению проф. Л. С. Берга). (Прим. А. М.).
353
Рей — вид каната. (Прим. П. Б.).
354
Шварт — запасной судовой якорь. (Прим. П. Б.).
355
При строительстве крыши зимовья голландскими путешественниками использовался на рус. (Прим. П. Б.).
356
См. дневник от 21 марта 1597 года. (Прим. П. Б.).