Страница 25 из 64
Какого мужчины в шестнадцать лет? Спросите вы, глядя на своих несуразных, инфантильных отпрысков, уставившихся в экраны, телефонов или мониторы компьютеров, красными, воспаленными глазами. Я отвечу:
Настоящего мужчины, каким он стал в этом доисторическом мире за десять месяцев. В мире, где «взрослость» определяется не количеством прожитых лет, а совершаемыми человеком поступками. В этом мире, мальчишки не играют в войну, ради развлечения, они таким образом учатся вставать на защиту своего дома с оружием в руках, и делают это осознанно, под руководством отцов. Девочки не просто пеленают куколок ради игры и под воздействием «женского генома», нет, хотя и этого не отнять. Они уже с малых лет готовятся стать теми, кто даст новую жизнь, и кто будет эту жизнь растить и оберегать, и только ради этого жить дальше, глубоко плюя на продвижение по карьерной лестнице, которой еще, кстати, и не придумали.
Семья, в этом мире, не соединение двух противоположных полов, с разными взглядами, где родители встречаются между собой и детьми только вечером, и зачастую даже не за ужином, и бросив друг другу равнодушное: «Привет», разбегаются по своим гаджетам, соблюдая «личное пространство». Тут семья, это единый организм, сплоченный и дружный, где у каждого свое место. Где женщина не бегает по полю боя с автоматом в руках, а мужчина не стирает белье и не мечтает забеременеть.
Но я увлекся, мой читатель. Не для того я все это здесь описал, чтобы возвысить устои одного общества, или занизить другого. Отнюдь. Везде есть свое «хорошо» и свое «плохо». Сделал я это, чтобы лишь донести атмосферу, в которой существовал наш герой.
Так вот, Федор был влюблен, и ему отвечали взаимностью. Парень строил планы дальнейшей жизни, и готовился, просить отца Алины, отдать ему в жены дочь. Основания надеяться на положительное решение со стороны родителя невесты у него были.
Первое, и самое главное основание, это конечно же, то, что у них с девушкой была взаимная, как вы поняли, страсть, о которой уже судачили все бабушки в городе.
Второе, не менее важное: что отец девушки был не против такого союза. Ему нравился парень, который за столь короткий срок, сумел сделать из себя настоящего человека, хотя в начале никто в это не верил в такое, разве, что его названный брат-оборотень.
Ну и третье: это то, что появившийся неоткуда юноша, очень быстро обзавелся собственным домом. Пока еще пустующем, но зато новым, только что отстроенным, а также конем-лучшей в городе лошадью, красавцем — Чепраком.
Этим богатством, без всякой помпы, наградил его воевода, от лица жителей города и ближайших деревень за совершённый подвиг: «Избавление лесов от пещерного медведя, терроризирующего местное население». Впрочем, награду так же получили и его друзья, игравшие в той схватке далеко не последнюю, если не главную роль.
Правда оборотень от награды отказался, оставив себе только добродушную кобылу Малюсю. Он сказал, что ему привычнее жить в конюшне, а обременять себя заботами о недвижимости, он не хочет, так как жениться тут не собирается, да и вряд ли найдет девушку, желающую пойти замуж за кромочника. Как показали дальнейшие события, он сильно ошибался, но до этого еще очень далеко.
Бер же принял все награды с простодушной, искренней радостью, и на следующей же день умчался к своим родителям на жеребце Белояре, которого искренне полюбил. Полюбил так, что даже иногда спал в его стойле, в куче соломы, наплевав на навоз. Уехал, чтобы повидаться с отцом и матерью, многочисленными братьями и сестрами, и конечно же похвастаться своим новым положением в обществе, заслуженным им лично, в кровавой схватке с диким монстром, в которой он и заработал свой героический шрам на голове.
Когда же здоровяк вернулся, то с гордостью сообщил, что был помолвлен за это короткое время, с соседской — деревенской девушкой, которая до этого не обращала на него никакого внимания, и что свадьба осенью, и он всех приглашает, погулять за их, с будущей женой, счастье.
В новой, сверкающей кольчуге, выданной взамен кожаного нагрудника, в остроконечном шлеме, начищенном до блеска, с добротным мечем на расшитом поясе, самолично принесенными кузнецом, с извинениями за сломанное в схватке, некачественное оружие. Обутый в кожаный красные сапоги, красный кафтан, последнее веяние доисторической моды, подарок жителей спасенной деревни, Федогран шел свататься. Впереди важно ступал разодетый воевода. Он потребовал у парня быть его «сватом», иначе обещал обидится.
Следом за ним, дружки жениха Вул и Бер, по бокам от самого главного героя этого красочного действия, и наконец в хвосте всей церемонии население Новогора, горячо обсуждающее будущую помолвку, жениха с невестой, и гомонящее какие-то песни, в перерывах между сплетнями.
Что и говорить. За последнее время три друга, заслужили в городе славу бесстрашных героев, слегка пришибленных на голову. Только такие могли вступить в бой, который заведомо должен был закончится их смертью, но выиграли его, еще и остались живы. Теперь каждый, при их приближении, считал своим долгом первым раскланяться с ними в приветствии. Это дорогого стоило.
На пороге дома встречал Елей, и не пускал внутрь, пока сват, не перечислил все достоинства жениха. Воевода расстарался. По его словам, просить руки невесты, пришел сам былинный герой-красавец, у которого из недостатков, было только полное отсутствие недостатков.
Изобразив на лице тяжелые раздумья, отец невесты наконец, с горьким вздохом, обозначающим: «Хотя ему жених и не нравится, но он смиряется с выбором дочери, и согласен выслушать сватов», распахнул наконец двери. Четверка, суровых мужчин, скрывающих свои довольные улыбки, под масками равнодушия, под гомон толпы, вошла в горницу.
— Да принесет Мокошь счастье в этот дом. — Заговорил сват. — Не покажешь ли тестюшка невесту. Очень нам хочется посмотреть. Не поспешил ли наш герой с выбором. Может кривая какая, да косая. Жених то у нас знатный. Выбор у него богатый. Сердец девичьих по нему много сохнет. Вот ходим выбираем. Лучшую шукаем.
— Что же не посмотреть. Глаза только прищурьте, да друг за дружку подержитесь, когда в горницу выходить будет. Когда солнышко всходит, от красоты такой люд глазки прикрывает, а кто не успел, слепнет да с ног валится. Приходили тут до вас, насилу в чувства водой ключевой отлили. Все охали да ахали, моей доченькой восхищались.
— Нам ли воинам красоты бояться. Показывай. Да пусть гостям, по чарке меда вынесет. Заодно и оценим, умеет ли напитки правильные готовить, да хлеба ломоть на закуску. Али печь не умеет?
— Как не уметь, только вы уж поосторожнее. Прошлые сваты вместе с хлебом пальцы себе пооткусывали, да языки попроглатывали. Не спешите.
Елей поклонился гостям в пояс, и дождавшись ответного поклона, сделал рукой жест, приглашающий проходить в дом.
— Покажись Алинушка. Поприветствуй сватов. Посмотри на жениха, да скажи: «Готова ли ты опереться на плече его? Хлеб с ним делить? Деток народить, да вырастить? Жизнь прожить, совместно горюя и радуясь, до самого ухода до Калинова моста?»
Скрипнула дверь и в горницу вошла Алина с подносом в руках, на котором стояли три глиняных чарки с хмельным медом, да румяный каравай еще теплого хлеба. Девушка, одетая в ярко синий, расшитом красным бисером сарафан до самого пола, из-под которого выступали при движении красные сапожки, и накинутой на плечи белоснежной вязанной, шерстяной шалью, простоволосая (знак девичества), с толстой косой на груди, смущенно улыбнулась. Щеки ее запылали от волнения румянцем, а глаза скромно опустились вниз. Она подошла к сватам и поклонилась молча в пояс.
Митрох, взял чарку, разгладил усы и выпил. Пожевал во рту, словно пробуя на вкус, кивнул одобряя, и трижды поцеловал девушку в щеки. Следующим, то же самое сделали Вул и Бер. И наконец Алина остановилась напротив Федограна.
— Ну как тебе жених доченька. — Торжественно заговорил Елей. — Ответствуй. Подходит ли в мужья. Согласна ли ты опереться на плечо его, за спину от невзгод спрятаться. Годен ли.