Прекрасное табу

— Несовместимости?

— Да. Характеров, взглядов на жизнь, на семью, на отношения… Поторопился. Нужно было получше узнать друг друга, — грустно усмехнулся. — Думал, что уже возраст поджимает.

— Часто бывает, что умные люди рассудительны, профессионалы своего дела, а в личных делах не могут увидеть очевидного, — усмехнулась Соня. — У меня тоже так. Когда чувств нет, то у меня всё чётко, я всё контролирую, всё идёт по плану, разум чист. Стоит им появиться — рациональность летит к чертям. Я начинаю жить эмоциями. А когда разум пытается вернуть меня в колею, становится плохо или мне, или тому, кто рядом.

— Чувства, эмоции и делают нас людьми. Переживая и плохое, и хорошее мы учимся любить, сопереживать, сострадать.

— А как же люди с чёрствым сердцем, с чёрной душой? Они не видели хорошего или, наоборот, зажрались?

— По-разному, — усмехнулся. — Но мы сейчас уйдём глубоко в психологию.

— Да, не будем отнимать хлеб у последователей Фрейда, — рассмеялась Соня, поднявшись. — Пойдём пить чай.

— Тебе уже лучше? Жара нет? — тронул тыльной стороной ладони её лоб.

— Лучше. С тобой гораздо лучше, — Соня положила руки мне на плечи и, обхватив затылок ладошками, запустила пальчики в волосы. Мы соприкоснулись лбами и замерли. Наше дыхание стало звучать почти в унисон. Медленное, размеренное, наполненное гармонией и умиротворением. Она осыпала моё лицо нежными поцелуями, в конце прильнув к губам.

Прошли на кухню такую же уютную, как и спальня. Пока вскипал чайник, Соня отправилась в ванную, а я с любопытством разглядывал интерьер. В квартире всё было в светлых тонах, а дизайн напоминал французский Прованс. Обратил внимание, что даже картинки на стенах в кухне были с пейзажем лавандового поля, мельницей и узкими улочками старого южного городка. Ощутил приятный запах ванили, корицы и еле уловимый запах ещё чего-то. Увидев на полочке бутылку из голубого стекла, в котором стоял букетик засушенной лаванды, понял, что за запах. Мне нравился её дом. Он был пропитан теплом и уютом, и мне хотелось бы такую же обстановку в нашем загородном доме. «Нашем», — даже не удивился, что именно это определение пришло в голову. Я уже не сомневался, что хочу, чтобы было именно так.

Соня заварила мой любимый чай — ароматный Лапсанг сушонг, и мы ещё много говорили о студенческих годах, о работе. Я спрашивал, где она училась, чем, жила, о увлечениях. Никогда не слышал о таком стиле танцев, которым она увлекалась, поэтому с любопытством расспрашивал и с интересом слушал. Когда она говорила о своём увлечении глаза её блестели, искрились. Видно было, что это действительно любимое дело, которым она наслаждается и вкладывает душу.

— Покажешь? Видео есть с твоим танцем?

— Видео? — Соня улыбнулась и прищурилась. — Видео всё же не даёт должной передачи эмоций. Лучше смотреть живой танец. Обязательно покажу тебе. Потом… когда буду в форме.

— Ловлю на слове, — улыбнулся я.

Обо мне тоже говорили немного. Соня спрашивала — я отвечал, искренне, не тая ничего. Мы узнавали друг друга и мне это безумно нравилось. Очень было интересно узнать о ней больше подробностей, о себе же говорить не любил. Моя жизнь мне казалось скучной и обычной. Школа, универ, армия, работа, свой бизнес, неудачный брак — обычный набор мужчины моего возраста. А вопросов о таком личном, как любовь, женщины, брак Соня тактично избегала. Как, впрочем, и я о её. Да, по сути, это и не важно было. Все люди в нашем возрасте уже прошли определённый опыт отношений, испытали и любовь, и разочарования. Этим багажом не стоило нагружать друг друга. Это личный опыт каждого. Зато про дочь она меня спрашивала с интересом. По её рассказам я понял, что у неё была очень тесная близкая связь с отцом и мамой, поэтому ей была очень интересна эта тема, и я с удовольствием рассказывал о Катёне.

Потом мы смотрели старую комедию, валяясь на диване. Смеялись и шутили. Как же давно я этого не делал. Уже даже вспомнить не мог. Тане никогда не нравилось такое времяпрепровождение. Она была совсем не домоседом. Её всё время тянуло туда, где огни, музыка, веселье. Бизнес у меня занимал много времени и сил, особенно на начальном этапе. Придя домой, мне хотелось отдыхать, поэтому она бесилась, всё чаще пропадая с подругами. Даже появление дочери надолго дома её не удержало, поэтому сейчас я наслаждался такой простой, домашней и тёплой атмосферой. И конечно же присутствием рядом с собой моей девочки. Без неё бы было не так… всё не так…

Проголодались, и Соня хотела приготовить ужин, но я её остановил.

— Нет, я бы, конечно, с удовольствием оценил твои кулинарные таланты, — улыбнулся ей. — Но не сегодня. Хочу, чтобы ты отдыхала. Пиццу любишь?

— А давай, — рассмеялась она. — Гулять, так гулять.

— Какую предпочитаешь?

— Маргариту или сырную. На твой выбор.

— Прекрасно.

Позвонил в свой любимый ресторан, где шеф-повар был коренной неаполитанец, и, так как уже знал, что Соня предпочитает, заказал Маргариту, пиццу от шефа, капрезе и неаполитанский салат с маринованными морепродуктами.

— «Сицилия» один из ресторанов моего хорошего товарища. Кухня обалдеть, — сделал пальцами жест присущий итальянцам. — Шеф там закачаешься.

— Кто не знает «Сицилию», — улыбнулась она, пожав плечиком.

— Ну вот, а я хотел тебя удивить, — наигранно расстроился.

Соня рассмеялся, а я решил, что обязательно свожу её туда, и мне уже без разницы, что кто-то нас увидит вместе.

Ужинали, а я рассказывал про Глеба — хозяина ресторана, с которым мы дружим ещё со студенческих лет. Упёртый мужик, отец трёх прекрасных детей и любящий муж жены красавицы и его помощницы во всём. Начинал ресторанный бизнес с нуля, с маленькой кофейни в центре, которую он, к слову сказать, до сих пор холит и лелеет, как талисман своего успешного бизнеса.

— О, так мы с Кирой часто бываем в этой кофейне, — удивилась Соня. — Баристы там высшего класса. Очень атмосферно. Люблю это место.

— Вообще все его рестораны достойны высшей оценки, — заключил я. — Но мои самые любимые «Сицилия» и ресторан сербской кухни. Не пафосный, небольшой, тоже уютный.

Снова смотрели какое-то романтическое кино, но уже меньше болтали. Через полчаса заметил, что Сонечка совсем притихла, лёжа на моём плече. Погладил её по щеке. Спит моя хорошая. Реснички вздрогнули от моего касания. Попыталась открыть глаза, но не смогла разомкнуть. Сильнее только прижалась ко мне, сжав пальчики на груди, а во мне разлилась целая радуга эмоций. Сейчас, в данную минуты чувствовал себя самым счастливым. Была бы ещё дочь рядом и ничего больше не нужно в жизни.

Поднял её на руки, и кошечка моя приоткрыла глазки, обхватила меня за шею. Уложил её в кровать и укрыл одеялом.

— Ты же хотел завтра к дочери ехать.

— Поеду. Утром и поеду. Спи. Прослежу, чтобы ты снова не упала, — улыбнулся. — А то лоб себе ещё расшибёшь, — лёг рядом. — Вот, барьером побуду.

— В одежде будешь спать? — промурлыкала с закрытыми глазами. — Раздевайся.

«Действительно не очень удобно», — подумал и, встав с кровати, снял брюки и рубашку. Соня, не глядя на меня, откинула одеяло, приглашая к себе. Не заставляя себя ждать, присоединился к ней.

— Только чур не приставать, — усмехнулся. — Я намерен хорошенько выспаться перед поездкой.

Соня усмехнулась, прижавшись ко мне.

— Я подумаю. Но чертовски трудно устоять перед таким красавчиком.

— И попкой не прижиматься, — добавил я, подложив руку под голову.

— Хорошо, — прошептала чуть севшим, сонным голосом. — Но подержаться то хоть можно? — положила ладонь на низ моего живота.

— Можно, но пальчиками шалить строго запрещается.

— Слушаюсь, босс.

Тихо рассмеялись, а я поцеловал её в макушку, ароматных волос.

— Спи, ведьмочка моя.

Уже через минуту Соня засопела, согревая меня своим дыханием. А я ещё долго не мог уснуть от переполнявших меня эмоций этого дня, пребывая в каком-то радужном облаке Сониного уюта и нашей близости. Удивительно, насколько такие простые моменты могут сближать людей. В моей жизни есть всё, вот только именно этого и не хватало. Засыпая, думал, что хочу, чтобы это повторялось. Хочу также засыпать с ней рядом каждый день, смотреть кино, ужинать, смеяться. «Да мать твою, хочу с ней вместе делать всё… всегда», — прихожу к твёрдому решению.