Прекрасное табу

Огромная, зияющая пустота в душе после сотворённого мной поглощала меня всё сильнее. Казалось, что уже совсем не было во мне ничего живого. Я даже не представляла, как жить дальше… после того, как отмщу… если получиться, конечно…

Мои размышления прервала открывшаяся дверь в комнату. Подумала, что это горничная, поэтому даже не повернулась. Но по шагам поняла, что это Михаил. Когда обернулась, он уже был подле меня. Сердце бешено заколотилось.

— Ты уже вернулся, — удивлённо посмотрела на него.

Михаил положил руки мне на плечи и, поглаживая их, сказал:

— Соскучился сильно. Вот и решил вернуться на день раньше.

Он был в хорошем настроении. Мужские ладони скользнули по плечам к шее. Поглаживая её, цепляли, выбившиеся из собранных наверх волос, завитки. Губами прислонился к моему виску, и пряный аромат его парфюма, смешанный с запахом сигаретного дыма, ударил по моим рецепторам. Соколовский неотрывно смотрел на меня в отражении зеркала, а его пальцы скользнули по коже вниз, в запах махрового халата.

— Принимала душ? Умопомрачительный запах, — горячо прошептал, поглаживая подушечками пальцев сосок. — Скучал по нему.

По телу прошла мелкая дрожь, дыхание замедлилось. Он языком очертил влажную линию по краю моего уха, сжал всей ладонью грудь и издал низкий, грудной стон. Я закрыла глаза, сглотнув тугой ком. Не в силах была уже продолжать эту игру. С каждой секундой становилось всё труднее сдерживаться и притворяться.

Неожиданно Михаил отстранился, а я так и сидела с закрытыми глазами, словно боялась посмотреть на него. Через пару секунд холод металла обжёг кожу. Я открыла глаза, а Соколовский застегнул замок на моей шее. Внушительное бриллиантовое колье ослепило своими переливами отражающихся в камнях лучей зимнего солнца. Тонкое на шее оно треугольником спускалось ниже, последним камнем почти доставая до ложбинки. Такое можно надеть только к платью с очень глубоким декольте. Смотрела как заворожённая, но эмоций никаких не испытывала, поэтому притворно восхитилась, легко коснувшись пальцами ослепляющей красоты.

— Мишель… это… — изобразила потерю дара речи от восторга, и мужчина самодовольно улыбнулся.

— Нравится?

— Очень.

— Это ещё не всё, — он отошёл к кровати.

На ней лежал чехол для одежды, который я даже не заметила, потому что не смотрела на него, когда он вошёл. Михаил расстегнул молнию, и моему взору предстало манто средней длины из баргузинского соболя. Тёмно-шоколадный, почти чёрный мех переливался серебристо-лунным блеском и отличался большим количеством «седых» волосков, что говорило о его высокой стоимости. Соколовский, раскрыв шубу, приблизился ко мне. Он наблюдал за моей реакцией, и я старалась… очень старалась показать искреннее восхищение. Хоть я совсем не была фанатом меха и бриллиантов, но не оценить красоту подарков не могла.

— Восхитительно, — провела рукой по мягкому шелковистому меху и повернулась в нему спиной, чтобы он мог надеть подарок на меня

— Разденься, — услышала твёрдый приказ, ощутив затылком его горячее дыхание.

Послушно развязала пояс халата и, стянув с плеч, позволила ему упасть на пол.

— Всё снимай, — вкрадчиво произнёс он.

Медленно сняла трусики, оставшись перед мужчиной полностью обнажённой. Михаил поднёс шубу ближе, и я покорно просунула руки в укороченные и широкие рукава. Шёлковая подкладка приятной прохладой окутала моё тело, а мех по краям приятно защекотал кожу. Соколовский, взяв меня за плечи, подтолкнул к зеркалу. Я посмотрела в отражение: мягкие складки расширенного манто переливались серебристым блеском, тёмный мех оттенял светлую кожу обнажённого тела, а бриллианты вызывающе горели в солнечных лучах, проникающих в большое окно спальни. Я подняла руку, чтобы запахнуть шубку, но Михаил перехватил её, не позволив этого сделать. Посмотрела на него в зеркало. Его глаза возбуждённо блестели, неотрывно наблюдая за нами. Он снял заколку с моих волос и тяжёлые локоны рассыпались по плечам и спине.

— Стой, — неожиданно он отошёл.

С недоумением смотрела, как Михаил удалился в гардеробную. Через десять секунд он вернулся, держа в руках туфли из чёрной замши от Маноло Бланик на высоких шпильках. Соколовский присел на корточки и стал их надевать на меня, а я в изумлении наблюдала за ним. Давно знала, что он обожает роскошь и окружает себя самыми дорогими вещами. Для меня был не секрет ещё с семнадцати лет, что он был склонен к фетишизму. Он и тогда покупал мне красивое бельё, дорогие платья, туфли, чулки… Наряжал как взрослую женщину, но вывести никуда не мог, поэтому любовался только в спальне.

Надев туфли, он пальцами провёл по моей ноге до колена и, приподняв ногу, поцеловал его. Вставая, скользнул ладонями по моему силуэту под шубкой. Обвёл подушечками пальцев напряжённые ореолы, коснулся сосков и шумно выдохнул, склонившись к моему лицу:

— Совершенство…

Сжав руками мои плечи, Михаил впился в губы жарким поцелуем. Рукой зарывшись в мои волосы, углубил жадный поцелуй, а второй скользнул по шее, бриллиантовому колье и груди, сминая её и поглаживая большим пальцем сосок. Я обвила руками его плечи и покорно отдалась во власть его ласк. Несмотря на сопротивление сердца и души, тело отзывалось возбуждением. «Чёртовы животные инстинкты!» — шумно выдохнула, когда он оторвался от моего рта и стал покрывать влажными поцелуями шею, слегка покусывая и засасывая кожу. Рукой провёл по спине, ягодице, сжал её пальцами, прижав к себе сильнее и дав мне ощутить свою эрекцию в брюках. Бессильный стон сорвался с моих губ. Я уже закрыла глаза, пытаясь отвлечься от мук совести и от того, кто меня сейчас ласкает.

— Поласкай себя, — горячо прошептал мне в губы.

Распахнув глаза, я ничего не ответила. Его взгляд полыхал похотью и желанием, а я замерла в нерешительности. Тогда Соколовский подтолкнул меня к большому креслу и надавил на плечо, чтобы я села. Он распахнул полы шубы, открыв мои ноги, и отошёл на три шага назад.

— Ноги раздвинь, — твёрдо приказал.

Не спорила, беспрекословно выполнила его приказ. Он был настроен сегодня доминировать, а я знала, что в такие моменты перечить ему не стоит — можно поплатиться за это, испытав на себе его грубость.

— Только красиво, малышка, и с чувством.

Слегка прогнувшись, провела руками по груди, животу, скользнула одной по лобку и поиграла с клитором, нежно поглаживая. Видела в его глазах огоньки похоти, как он медленно облизнул и закусил нижнюю губу. Его грудь вздымалась от глубокого дыхания, а ткань рубашки натянулась на напряжённых мышцах рук и груди. Наблюдать за этим в реальности, а не на видео, для него было особым удовольствием. Для меня такое представление было не в новинку. Он часто просил меня мастурбировать, ещё и с применением разных игрушек, да и сам это делал, наблюдая за мной. Смочив пальцы слюной, я продолжала скользить по губкам, дразнить клитор, вводить палец в вагину, второй рукой сминая грудь и пощипывая соски. Постанывала и выгибалась от удовольствия, а он пожирал меня глазами. Его член уже сильно выпирал через брюки, и он накрыл ширинку ладонью, сжал пальцы, издав низкий стон.

— Как же ты прекрасна.

Неожиданно интимность момента прервал резкий звонок телефона в его кармане.

— Я занят! — раздражённо выпалил Михаил, но звонок не сбросил, заинтересовано слушая собеседника и продолжая неотрывно смотреть на меня. — Я понял, — твёрдо ответил и, сжав челюсти, кинул телефон на кровать.

От меня не ускользнуло, что он стал напряжённым. Услышал по телефону то, что заставило его злиться. Его настроение изменилось, глаза заполыхали недобрыми искрами, глядя на меня. Я знала этот взгляд, который не сулил ничего хорошего…

Увидев, что я уже свободно скольжу пальцами в истекающую вагину, он отошёл к туалетному столику и, открыв ящик, кинул мне вибратор.

— Держи.

Для меня это было даже облегчением, потому что каждый акт с ним был для меня эмоциональным испытанием. А сейчас ещё и поняла, что он хочет сорвать на мне свою агрессию грубым сексом. Но я, всё же, не удержалась, чтобы не подразнить его.