Металл дьявола

Ропот нарастал. Индианки пронзительными голосами обсуждали событие на своем языке. А когда молодой парень по имени Кучальо сообщил, что те, кто пошел на похороны товарищей, были оштрафованы на однодневную зарплату, волнение охватило всех.

— Товарищи, нас грабят!

— Ворюги!

В это время мимо проходил Ардилес. Он взобрался на небольшое возвышение и с усмешкой стал наблюдать за происходящим. Скоро незаметно для себя он оказался в окружении возбужденных людей и, посмотрев на их мрачные лица, крикнул:

— Что тут происходит?

Пытаясь выбраться из толпы, он резко оттолкнул одного рабочего. Ему ответили насмешками и улюлюканьем. Кто-то дал ему подзатыльник, и у него свалилась шляпа. Он обернулся, и в этот момент кто-то сзади разодрал его габардиновое пальто, и сразу же в него полетели комья земли. Все же ему удалось прорваться сквозь толпу и укрыться в конторе. Камни и комья земли полетели в окна. Посыпалось разбитое стекло. Закрытые двери задрожали от ударов. Снаружи раздавались крики.

В это время навстречу меднокожей толпе, лавируя под градом камней, двигался Эстрада; подойдя совсем близко, он остановился.

— Стойте! Прекратите! Послушай, ты, оставь свой камень! Успокойтесь! Тише!

Широко раскинув руки, он старался осадить толпу. Люди перестали бросать камни. Эстрада обвел собравшихся темными стеклами очков. Заметив знакомых рабочих, он обратился к ним:

— Кучальо!.. Кальяха!.. Мамани… подойдите ближе! Что тут происходит? Неужели вы верховодите этими хулиганами?

Под его взглядом, скрытым темными очками, рудокопы стали успокаиваться.

— Тут нет никакого подвоха. Просто из Оруро не прислали ни мелких монет, ни мелкой купюры.

— Да, но почему не оплачивают убытки семьям погибших?

— Дон Лоренсо, говорят, что нет мелочи, это уж ни в какие ворота… Тут что-то не то…

— А еще оштрафовали всех, кто пошел на кладбище!

— Ну хорошо, хорошо, — возвысил голос Эстрада. — Это, конечно, недопустимо. Теперь всем выплатят аванс, десять боливиано, а остальное — в понедельник. Меньше будете пить. Идите получайте — и чтобы был порядок!

Вернулись разбежавшиеся было служащие. И когда установилась полная тишина, Эстрада прошел сквозь толпу, сел в грузовик и поехал в город. В поселке теперь царили тишина и покой. В воздухе тоже было тихо. Только разбитые стекла конторы и разбросанные повсюду камни напоминали о пронесшемся здесь урагане народного возмущения.

Вдруг раздались тревожные звуки сирен. В конторе зазвонили телефоны. Мистер Рит, который первый раз в жизни не побрился и не держал во рту сигару, едва успевал поворачиваться в своем кресле к аппаратам:

— Что?.. Как?.. Громят пульперию, говорите?

На участке «Орко-сунтинья» рабочие напали на склад, железными ломами в щепки разнесли двери и хлынули внутрь; поток бронзовых лиц и пончо разлился по многочисленным узким проходам складского помещения, сметая на своем пути банки консервов, ботинки, платья, мешки с мукой и сахаром. Вдребезги разлетались бутылки, а на головы людей сыпались с полок — словно гигантское конфетти — кульки и пакеты. Женщины визжали, энергично отстаивая у товарок захваченное добро. Несколько рабочих пытались протащить мешки у всех над головами, обильно посыпая своих товарищей мукой и сахаром. Через несколько минут пульперия обнажила голые ребра полок; пол был усеян бумагами, черепками; повсюду белела рассыпанная мука и сахар.

Часть людей устремилась к конторе, и теперь оттуда доносились крики:

— Долой гринго! Долой мошенника Рита! Долой Пачеко! Давай сюда управляющего!

В воздухе загремели взрывы.

— Не следует беспокоиться, — говорили в конторе.

— Это они просто так: забавляются динамитом.

— Хороша забава — так можно и без головы остаться.

— И вообще мы-то тут при чем? Пусть разбираются с управлением, с Омонте, а мы люди маленькие.

— Этим скотам все едино.

Вдруг дверь отворилась и вошел очень бледный начальник железнодорожной станции. Все бросились к нему.

— Что происходит? В чем дело? Да говорите же наконец!

— Они разгромили пульперию. Сеньор Эстрада кого-то пристрелил, и теперь они идут к нам. Нужно отсюда бежать и укрыться на фабрике.

— Пора уходить. Надо позаботиться о своем доме.

Некоторые так и сделали. Другие остались в конторе. В этот момент с верхнего этажа спустились вниз старшие служащие компании.

— Все несемейные, — сказал мистер Рит, — дворами должны пробраться на фабрику.

Им удалось незаметно покинуть контору и проникнуть в здание фабрики. И уже оттуда они услышали крики рабочих.

— Надо дождаться подкрепления. Весть о забастовке, наверное, дошла куда следует. К счастью, эти бандиты не додумались перерезать телеграфные провода.

Рев толпы, сопровождаемый шумом деревянных трещоток, теперь слышался совсем близко. И в этот момент появился Эстрада с группой людей из вооруженной охраны. Он был опоясан поверх пальто патронташем, а сбоку у него висел револьвер.

Притащили ящики с ружьями и патронами, каждый служащий получил ружье и пятьдесят патронов.

— Они забросали камнями контору.

Эстрада никак на это не реагировал.

— Надо вступить с ними в переговоры, — сказал он, — иначе они разнесут фабрику. — И, обращаясь к трем служащим, прибавил: — Вы трое пойдете со мной, только возьмите пистолеты.

Он вышел на площадку перед конторой и направился вниз по широкой дороге. Люди, шедшие ему навстречу, сбились в кучу. Из толпы кричали:

— Долой Эстраду! Насильник! Убийца!

Эстрада поднял руки, призывая людей к спокойствию, и продолжал идти вперед.

— Послушайте! Успокойтесь! Давайте поговорим спокойно!

Но толпа не слушала, а продолжала улюлюкать, словно стая разъяренных индюков, да и трудно было что-нибудь услышать в таком шуме.

— Долой Эстраду! Долой Пачеко! Мерзавец! Убийца!

Эстрада начал говорить, энергично жестикулируя. Толпа остановилась метрах в тридцати от него. Убедившись, что уговоры ни к чему не приведут, он готов был уже пойти назад, но тут град камней обрушился на него и его спутников. Один камень угодил ему в плечо, другой попал прямо в лицо кому-то из служащих. Помощники Эстрады бросились бежать, а он остался стоять на дороге, и камни, словно птицы, проносились над его головой. Он вынул пистолет, попятился и сделал три выстрела подряд. Рабочие кинулись врассыпную вниз по горе. Динамитная шашка с зажженным фитилем взлетела в воздух и упала рядом с Эстрадой. Он отпрянул и хотел было бежать, но, заметив, что шнур, горевший у самых его ног, был достаточно длинный, не долго думая, схватил петарду и вырвал из нее шнур и взрыватель. Потом выстрелил еще четыре раза и, повернувшись к толпе, которая продолжала улюлюкать, крикнул:

— Имейте в виду: мы все вооружены! Будем стрелять!

Служащие и охранники вскинули ружья и, не целясь, выстрелили: кто вниз, в землю, кто в сторону поселка, кто в воздух. Пули просвистели, и эхо разрывов, похожее на вибрирующие звуки туго натянутой проволоки, пошло гулять по горам, рыская в поисках жертвы.

Ночь прошла неспокойно. Эстрада организовал охрану важных объектов, в том числе и порохового склада. Время от времени слышались взрывы динамитных шашек. В ответ раздавались пистолетные и оружейные выстрелы. Порывистый ветер свистел в ночи, обдавая своим холодным дыханием вооруженных служащих и охранников. Они курили, пили виски, которым удалось разжиться в доме Эстрады. Рудокопы не тронули этот дом, так как там жила Марта, друг боливийцев и враг гринго.

Утренняя прохлада на всех и на все подействовала успокоительно. Кругом царила тишина. В управление прибыл помощник префекта Унсии в сопровождении двух солдат. Рабочие постепенно стали возвращаться в поселок и вели себя спокойно, мирно обсуждая кандидатуры парламентеров. В девять часов утра управляющий вместе с двумя инженерами и помощником префекта направились к поселку. Рудокопы, завидев начальство, двинулись ему навстречу. Мужчины и женщины окружили управляющего и его спутников тесным кольцом.