Страница 62 из 85
Однажды, бандиты напали на дорогой джип. Мужчину убили сразу, как только он открыл дверь машины, женщину несколькими секундами позже. Детей — десятилетнего хорошенького мальчика и пятилетнюю золотоволосую куколку оставили живыми, решив позабавиться с ними. Дети в ужасе смотрели на озверевшие лица людей, окруживших их и громко обещавших, что они с ними сделают. От печальной участи их спас все тот же старый колдун Роман. Он убедил главаря, что детей надо оставить в банде года на три-четыре, а потом продать богатым педофилам. А выгоднее продать невинных ребятишек, за это заплатят в десятки раз больше. Главарь согласился с доводами и поручил Роману заботиться о них и защищать от посягательств остальных членов банды. Нас, детей, было трое и со временем мы крепко сдружились. Я стал считать их своими братом и сестрой. Лорен была такой маленькой и беззащитной, что иногда я относился к ней, как к своему ребенку.
Роман опекал нас, но его настоящую привязанность завоевала только она. Думаю, что он даже любил ее по-своему, и умирая, взял с меня и Габриэля клятву о том, что мы не бросим свою сестру, будем всегда оберегать и защищать ее. В моем сердце Лорен заняла место сразу и навсегда. Свою клятву я дал, не задумываясь, только не понимал, зачем клясться Габриэлю. Он и так был ее братом, обязанным любить и защищать свою сестру. Неприятности начались сразу после смерти Романа. Пока он был жив, Лорен не трогали. Боялись его мести. А она подрастала, ее детская фигурка начала меняться, и к ней стали приставать по-взрослому. Главарь решил быстрее продать ее, пока «товар» не испортили. Габриэль случайно услышал об этом и рассказал мне.
Викрам с шумом перевел дыхание, воспоминания еще сильней разбередили душу, измученную недавними переживаниями. Шон молча подвинул к нему бокал с виски и нетерпеливо махнул рукой, жестом давая понять, что говорить надо быстрее. Вик пригубил бокал, взял себя в руки и ускорил темп повествования.
— Я понял, что нам надо бежать из банды. Ночью мы поднялись в горы, перешли через перевал и спустились к морю. Там не было организованной группировки, только обычные бродяги слонялись по побережью. Они попробовали было подмять нас под себя, но мы с Габриэлем были рослыми парнями, закаленными в постоянных драках, и нас оставили в покое. Ему тогда было тринадцать лет, мне пятнадцать, а Лорен восемь. Мы жили в песчаных дюнах, подворовывали, но не голодали.
Тот день перевернул нашу жизнь. Я увидел, как Габриэль, спрятавшись за валунами, жадным взглядом следил за Лорен. Не заметив никого на берегу, она сняла одежду и купалась голышом. Мы с ним уже начали спать с девчонками, и его горящий взор не оставлял сомнений в том, что он хотел ее. Но я не мог понять, как можно хотеть свою сестру, и пелена безумной ярости накрыла меня. Я набросился на него и стал бить с таким остервенением, что реально мог убить.
Его спасла Лорен, с криком бросившись к нам. Бедный ребенок не мог понять, почему ее братья убивают друг друга. Я не мог рассказать ей правду и придумал, что Габриэль проиграл все наши деньги на игровых автоматах. Малышка начала уговаривать меня не сердиться на братика, а его убеждала попросить прощения. Габриэль сквозь зубы извинился, чтобы успокоить ее, но, когда она уснула, я опять сцепился с ним. И тогда он признался, что Лорен ему неродная сестра, его родители удочерили новорожденную девочку. А потом сказал, что любит ее, и надеется, что они будут вместе. Для меня это стало ударом. Из брата и союзника он превращался в противника. Конечно, Габриэль пообещал, что подождет несколько лет, но вспоминая его взгляд, я понимал, что он не будет долго ждать,
— Я сразу почувствовал, что хочу убить этого щенка, — Шон изо всей силы стукнул кулаком по столу. — Так это он обидел ее?
— Нет. На следующий день я поговорил с сестрой, объяснил, что она взрослеет и попросил быть осторожней, а сам решил не спускать с нее глаз и постоянно быть рядом, но жизнь изменила мои намерения. Габриэль подцепил какую-то форму дизентерии, следом заболел и я. Два взрослых парня с температурой под сорок мучились постоянной рвотой и поносом, и были беспомощны, как грудные младенцы. А голодный маленький ребенок бегал по пляжу и выпрашивал мелочь, чтобы купить лекарства. Денег хватало лишь на дешевые таблетки, которые на время сбивали температуру, а нам были нужны дорогие антибиотики. Я понимал, что скоро мы умрем и злился от бессилия, что не уберегу самое ценное в моей жизни — сестру.
Так прошло три дня, а на четвертый день она не возвращалась слишком долго. Мы не находили места от беспокойства, гадая, что случилось и увидим ли ее живой. Она появилась, когда солнце уже зашло. Избитая до крови, в чужой футболке, надетой на голое тело, и с золотым медальоном на шее. Я бросился к ней, чтобы рассмотреть раны. И малышка, которая никогда меня не боялась, в паническом ужасе вырвалась из моих рук и побежала к морю, где забилась за большие камни. Мы с Габриэлем кричали и искали ее, но не смогли найти. Утром она сама вышла к нам, одетая все в ту же черную мужскую футболку. На теле не было глубоких ран, но многочисленные царапины, кровоподтеки и сломанные ногти подтверждали нападение и ее яростное сопротивление. Конечно, я сразу заподозрил, что сестру изнасиловали, и хотел осторожно осмотреть ее. Но она отчаянно отбивалась и истошно кричала. Я еле успокоил ее, отойдя в сторону с поднятыми руками и пообещав, что никогда не буду спрашивать, что с ней произошло. От Габриэля она шарахалась еще больше, хоть знала его с самого рождения и никогда не расставалась с ним. Она боялась нас обоих. Целый день я говорил, что мы ее любим, что она самая лучшая девочка на свете, и скоро мы все отсюда уедем. Лорен молчала, мгновенно став взрослее на несколько лет. Но самое удивительное было в том, что она вылечила нас. Накопала каких-то корешков, ободрала кору с деревьев, растущих неподалеку, сварила отвар и дала нам. Чтобы не огорчать ее, мы выпили странную бурду, и через несколько часов были в полном порядке. Казалось, кто-то подсказал ей, что надо делать. А к вечеру я понял кто. За нами пришли четверо мужчин — весь Совет четырех. Они нашли нас по амулету, и мы оказались в Дармунде. Господин Галлард все выпытал у меня о Лорен, и попытался сам узнать, что произошло, но безрезультатно. Тогда он придумал эту легенду.
— Великий ясновидец ничего не увидел? Странно, — удивленно протянул Шон. — Хотя, если ее сознание наглухо заблокировало тот кошмар, мы никогда не узнаем, что произошло. Как же тогда ей помочь? Стоп, а амулет откуда взялся?
— Ее не изнасиловали тогда, — внезапно подал голос Алан, о котором они совсем забыли. До этого он не проронил ни слова.
— Помнишь, отец, когда мне исполнилось четырнадцать лет, ты подарил мне старый Форд? В тот день я решил потренироваться в вождении и покататься по безлюдному пляжу. А заодно тайком прихватил твой пистолет, чтобы пострелять по жестянкам, ты тогда только начал учить меня стрелять. Выехав на пляж, я бросил машину и пошел собирать банки для мишеней. И увидел маленькую бродяжку — девочку лет семи, осторожно пробиравшуюся между камнями и горами мусора. Вдруг ее окружила толпа подростков. Они явно поджидали ее в засаде. Их было четверо, и они набросились на нее, как свора собак. Девчонка отчаянно отбивалась руками и ногами, но их было много, и они были старше. Содрав с нее одежду, они повалили ее на землю. Двое держали, а другие двое торопливо снимали штаны. Я спрятался за груду камней, снял предохранитель и начал стрелять по ним. Я тогда еще плохо стрелял и только напугал их, а не ранил. Они бросились наутек. Я подбежал к девчонке, рывком за руку поднял ее и потащил к машине. Втолкнул в нее и погнал. Девочка сжалась в комок и со страхом смотрела на меня. Она была вся в крови — своей и тех подонков, с которыми дралась. Я отдал ей твою футболку, папа, валявшуюся на заднем сиденье, и спросил, как ее зовут. Девочка, не переставая, тихо плакала, и только покачала головой, не желая отвечать. Тогда я сказал, что буду звать ее Лаки, что означает «счастливая», и чтобы успокоить снял с себя цепочку с медальоном, надел ей на шею и начал изображать забавных зверей, говоря за них разными голосами. Девочка перестала плакать и улыбнулась. Это была такая улыбка, — с грустной мечтательностью произнес Алан. — Мне до сих пор иногда снится маленький ребенок с ангельской улыбкой и огромными бирюзовыми глазами. Я предложил ей поехать со мной, сказав, что у меня очень добрый отец, и она сможет жить с нами. Но девочка грустно ответила, что не может бросить братьев, которые очень больны, и умрут, если она не вернется. Мы доехали до какого-то заброшенного места, она попросила остановить машину, сказав, что живет за этими камнями. Я отдал ей все деньги, какие у меня были, и очень не хотел отпускать ее в темное безлюдное место, но она, тихо прошептав «спасибо», выскользнула из машины.