Страница 17 из 89
Многие мобилизованные врачи переквалифицировались на хирургов. Идет научная работа, защита диссертаций и даже изучение иностранных языков.
Тихо… Тлеют дежурные коптилки, кто-то из раненых стонет. Во всем великое упорство, люди держатся.
Зашел к товарищу Наганскому[17]. Едва сдержался… Это — полумертвец. Восковое лицо, худоба невероятная. У него ужасные боли. Говорят, что у него рак желудка. Дружески побеседовал с ним о ходе дел на фронте, о литературных делах… Еремушка оживился… «Но что же от меня осталось?» Надо его перевести в Свердловскую больницу, в терапевтическое отделение, — на молочно-масляную диету. Напишу об этом просьбу начальнику Санитарного управления КБФ.
8 января 1942 года.
(201-й день войны.)
Наступление продолжается.
После обеда побывал в штабе. Вице-адмирал Грен[18] просит сделать закрытую беседу с артиллеристами, у которых сконцентрирован огонь Ленинграда.
Беседовали о писателях.
Я рассказал кое-что об Эренбурге. У меня к нему прочное отношение.
Иду на радиоузел. Солнечно, мягко, морозно. Прелестное розово-голубое небо. Ближе к Фонтанке рвутся снаряды.
На радиоузле было более трехсот человек сотрудников — редакторы, техники, хор, оркестр и т. д. Из них более двадцати человек умерли и до пятидесяти человек больны. Радиоузел задымлен (буржуйки). В подвале холодно. Были дни, когда радиоузел выключался из-за отсутствия подачи электроэнергии. Сейчас дали отдельный канал. Бывали спады. Но радио вышло на первое место по политическому влиянию и широте охвата аудитории. Газеты отстают на два-три дня и более (хромает экспедиция). Москву слышно плохо. Помехи. До трех четвертей московского материала пропадает. Дикторы усталые, замерзшие. Они начинают работать с шести часов утра. Едят соленые котлеты из жуткой требухи. Нет специального питания. Сохранить бы эти кадры!
На улице видишь главным образом тех, кто сильнее, кто может двигаться, действовать… А сколько людей отлеживается…
Надежды на начало января не оправдались: Н-ская армия не смогла взять Красное и Пушкин. Но жмут армии Федюнинского и Мерецкова…
Улучшенное спецпитание.
Утром — кипяток и 100 граммов хлеба.
Обед — вода с двумя ложками соевых бобов, фарш — требуха (50 граммов), без хлеба.
Вечером — 100 граммов хлеба и кипяток.
В Ленинграде находятся два наркома: топливной и пищевой промышленности. Организуют доставку грузов.
Был на Василеостровском (спекулятивном) рынке. Удивительное впечатление… У здания рынка — густая толпа. В руках ломтики хлеба, бутылочки с машинным маслом, свечки, спички, кусочки дуранды, картошек, сахару. Идет натуральный обмен. «А за деньги?» — «Вы смеетесь, у меня дети больны». Многие держат носильные вещи.
Экономику подобного рынка надо ближе изучить. Здесь цены, эквиваленты, котировки диктует осадный быт. Это какие-то странные остаточки частного рынка в великом Ленинграде в дни блокады.
9 января 1942 года.
(202-й день войны.)
Холод… Более 20 градусов мороза…
Днем полтора часа длился обстрел Зимнего и Адмиралтейства. Немцы подтягивают резервы к Тосно, но и мы готовим удар.
Работал целый день в Политуправлении над книгой «Подплав». Закончил, и это итог — с ноября по январь. Книга вышла. В ней есть история и живые записи, эпизоды и атмосфера морской войны…
На одном из участков, занятых морской бригадой, немцы на этих днях начали наступление. Они применили огневой вал, сильный минометный огонь. У морячков землянки и блиндажи занесло снегом. Под сильнейшим минометным огнем они сидят, курят, ждут… Немцы пошли двумя волнами, вплотную. Наши сидят, ждут. Когда немцы прекратили вал огня, чтобы не поражать своих, наши вылезли из землянок и блиндажей и пошли с пятнадцати метров в штыковую контратаку, перекололи всех…
10 января 1942 года.
(203-й день войны.)
Наступление продолжается.
Холод, туман… Иду через замерзшую Неву, по льду, мимо «Ермака», в Политуправление, на совещание и семинар редакторов многотиражек.
Прочел «Красную звезду» от 1 по 6 января. Есть хорошие статьи о штурме Керчи и Феодосии, об обороне Севастополя.
2 часа дня. Доклад вице-адмирала Грена об анализе опыта войны (записываю).
«Иметь исправное оружие» — вот лозунг для агитации и пропаганды. В основном наше артиллерийское оружие не давало осечек и отказов в операциях. Огромна роль артиллеристов в ближайших операциях на Балтийском море. Упор на плавающий флот!
Первыми пойдут тральщики и катера МО («морские охотники»). Надо образцово подготовиться. Наш военный театр очень тяжел. Противник обильно использует мины, бродячие, вахтенные, подвахтенные, обычные и пр. Во всех случаях наши катера делали успешные десанты. Очень ценна роль катеров в разведке, в дозорах, для связи и т. д.
Необходим учет состояния оружия, предупредительный ремонт. Всегда знать, что нужно сделать, что поправить, не допускать до заводского ремонта и выхода кораблей из строя. Все делать самим. Надо помогать заводским мастерам, а они будут руководить корабельными специалистами… Надо экономить во времени, материалах, сроках; беречь цветной металл, ветошь.
Не перегружать оборонную промышленность.
…По-новому надо ставить вопрос с доставкой материала. Бензина, машин, смазки не будет — тяните сами на саночках… Не должно быть аварий. К виновным будем применять жесткие меры. Лозунг об исправном оружии исключает аварии. Береговая оборона выдвигает встречные планы: сделаем ремонт на месяц раньше. У нас уже есть навыки, есть морозоустойчивая смазка новых типов, а немцы в условиях мороза стреляют плохо. Ремонт надо вести одновременно с учебой. Не сбивать ремонтом оперативных планов. Боевые задачи не только не сняты, но, наоборот, все должны быть в первой линии, включая и «Октябрьскую революцию».
В любой момент должны стрелять! Надо изучать опыт войны, продумывать действия артиллерии и анализировать самые различные виды боевой и технической деятельности. Не ждите, анализируйте, выдвигайте новые мысли. Подсказывайте свои предложения конструкторам. До пятидесяти таких предложений уже нами отправлено. Надо совершенствовать тактику и строить новые корабли. Учитывайте, изучайте приемы противника…»
На замыкание кольца вокруг немцев под Ленинградом уйдут месяцы…
Нами окружен Ржев!
Обстановка. К осени у нас был семисоткилометровый фронт обороны от Калинина до Орла. У немцев же пять пунктов прорыва, концентрация огромных сил и удар на двадцатикилометровом фронте! Инициатива была у немцев, но они быстро сдали! Речь Гитлера от 3 октября — фашистская шумиха. Не имея возможности выступить 7 ноября на Красной площади (мечта его не сбылась!), Гитлер выступил 8 ноября в Мюнхене: «Наша цель была разгромить противника и захватить все промышленные центры». Какая чепуха! Не удалось! Сейчас германская пропаганда скисает. Они стали писать о трудностях и 21 декабря признались в том, что противник превосходит германскую армию и численностью и вооружением!
«Опаснейший из врагов» — так названа ими Красная Армия.
Призывают к сдаче вещей — их запасы обмундирования недостаточны.
Геббельс 24 декабря сказал: «Война научила нас покорности року» (!). Как сбавил тон! «Солдаты ведут ожесточенную борьбу за существование своего строя. Снег, голод, отсутствие снаряжения». Вот как заговорил Геббельс. «Нельзя делать ответственными за войну государство или партию. Войну ведет весь германский народ». Уже спихивают с себя ответственность и ищут выходов.