Не засыпай

– Я не предлагаю ее отпустить.

– Тогда что вы предлагаете, Дарси?

– Мы будем относиться к ней так, как положено. Как к потенциальному свидетелю. Возможному подозреваемому. Но в основном как к человеку, переживающему кризис. У нее нет больше памяти, Джек, – сказала Хэллидей. – Она, должно быть, в ужасе. Мы не должны усугублять этот ужас, обращаясь с ней как с преступницей, когда улики не так однозначны, а теперь и вовсе противоречат друг другу.

– Мы привезем ее на допрос, а потом разберемся. Вы поведете. Я сообщу капитану по дороге, – он бросил Хэллидей ключи от машины.

Хэллидей припарковалась на полпути к дому, где сейчас жила Лив Риз. Когда прибыло подкрепление, все надели бронежилеты и проверили оружие. Лавель разместил несколько копов в задней части здания. Двое других вошли с ним и Хэллидей. Они спустились по лестнице на цокольный этаж.

Квартира Лив Риз находилась в конце коридора. Хэллидей и Лавель вытащили свое оружие, направив стволы к земле и встав по бокам от входной двери.

– Полиция. Откройте, – Лавель постучал в дверь.

Они прижались спиной к стене и ждали. Не было никаких сведений о том, есть ли у Лив Риз пистолет, но операция по аресту будет проведена по закону. Она не ответила на первый стук. Лавель снова постучал. Ответа по-прежнему не было.

Вместо того чтобы ждать, пока вниз спустят таран, Лавель достал из кармана небольшой кусок проволоки и вскрыл замок.

– Где вы этому научились? – прошептала Хэллидей.

– У информатора. Он научил меня всему, что знал о взломе с проникновением, – он нажал на ручку и распахнул дверь. Хэллидей вошла первой.

Им потребовалось меньше чем полминуты, чтобы прийти к выводу, что Лив Риз здесь нет. Кто-то включил свет в гостиной. Голая лампочка, свисавшая с низкого потолка, была слишком слабой, чтобы осветить комнату должным образом.

– Это потому, что все стены выкрашены в черный цвет, – высказалась Хеллидэй, заметя недоумение коллег.

Ядовитый запах указывал на то, что стены были покрашены недавно. Она переступила через пустую банку из-под черной краски и валик на полу.

– Зачем красить стены в черный цвет?

– Чтобы никто не видел, что на них написано, – произнес Лавель, поднимая лежавший на полу листок бумаги. Это была фотография Марко Реджио. Лента по углам страницы указывала на то, что изначально она была приклеена к стене.

Хэллидей обнаружила на кофейном столике стопку неиспользованных блистеров с таблетками «НоуДоз». Британская соцработница не шутила, когда сказала, что Лив Риз делала все возможное, чтобы не уснуть.

Хэллидей прошла на кухню и с громким стуком захлопнула приоткрытое окно. Мешок с мусором, брошенный в углу кухни, был наполнен пустыми банками из-под напитков с кофеином и несколькими использованными блистерными упаковками от лекарств, не позволяющих заснуть. На холодильнике яркими магнитными буквами для дошкольников были выложены слова «НЕ ЗАСЫПАЙ».

Она распахнула дверцу холодильника. Если мусор был окном в душу человека, как утверждал Лавель, то холодильники были не менее откровенны. Хэллидей однажды нашла капусту, набитую пачкой бриллиантов, в ящике для овощей, и пистолет-пулемет «Узи» в алюминиевой обертке под замороженной индейкой в морозильной камере. Она присвистнула от удивления, когда увидела содержимое этого холодильника.

– Джек, взгляните на это.

В холодильнике не было еды. В нем были полки с неоткрытыми кофеиновыми напитками и банки с эспрессо.

– Должно быть, она всегда на взводе, если употребляет столько кофеина, – заметил Лавель. – Неудивительно, что она ничего не помнит.

Хэллидей не ответила. Она рассматривала стопку обгоревшей бумаги, сложенной в кухонной раковине. Среди обгоревших документов была твердая обложка книги с тиснением «Журнал». Социальная работница сказала ей, что дневник Лив Риз – ее спасательный круг. Оказалось, что этот спасательный круг превратился в груду пепла.

– Я попрошу команду криминалистов приехать и провести обследование, – сказал Лавель, как только они как следует осмотрелись. – Идите домой и поспите немного, Дарси.

– Все в порядке. Мне нужно быть на ногах – на случай, если снова позвонит Лив Риз, – сказала она, подавляя зевок.

– Вам нужно поспать. Нам обоим нужно. Я поеду домой, как только прибудут криминалисты. Держите телефон включенным.

– Думаю, без воспоминаний она далеко не уйдет.

– Она не сможет. Ее ищет вся полиция Нью-Йорка.

Патрульным машинам возле автобусного и железнодорожного вокзалов было приказано быть начеку на случай, если Лив Риз попытается покинуть город. Также машина охраняла ее прежнюю квартиру, и еще одна была возле офисного здания «Культуры».

– Мы ждем ордера на отслеживание сигнала ее телефона. Он будет подписан судьей утром. Как только мы его получим, ее будет легко найти. А теперь идите домой и вздремните, Дарси. Собственно, возьмите машину, – Лавель бросил Хэллидей ключи. – Я поеду домой на такси.

Глава пятьдесят восьмая

Двадцатью четырьмя часами ранее

Рельефные стеклянные двери бара распахиваются, и оттуда, спотыкаясь, вываливается пьяная парочка. Я шагаю в тепло, радуясь, что выбралась из холода. Громкая музыка вибрирует в моем теле, когда я проталкиваюсь сквозь толпы пьяных людей. Некоторые из них танцуют под живую музыку, наблюдая за выступлением группы, исполняющей кавер на песню Леди Гаги.

Все как в тумане с тех пор, когда меня разбудил телефонный звонок от незнакомца, который велел мне встретиться с Эми здесь, потому что у нее проблемы и она нуждается во мне. Я сразу пришла. Ради Эми я пойду в огонь и в воду.

Эми всегда выделяется в толпе, но я нигде ее не вижу. Мой взгляд останавливается на блондинке, наблюдающей за музыкальной группой. Она поворачивается, чтобы поговорить с мужчиной рядом с ней. Я вижу ее лицо и отметаю ее в своей голове. Это точно не Эми. За стойкой бармен с темной бородкой и в белой, подвернутой до локтей рубашке – он разливает пиво в бокалы, заполняющие поднос. Я направляюсь к нему, чтобы спросить, не видел ли он Эми. Она освещает места, в которые приходит. Ее замечают все.

– Как дела, Лив? – спрашивает бармен, когда видит меня.

Я ушам своим не верю. Я не знаю, откуда он знает мое имя, поскольку я почти уверена, что никогда не была здесь раньше. Мы с Эми много раз вместе ходили по барам, но не были в этом. Это место запоминается своим характерным атмосферным декором: оно современное и вместе с тем винтажное, с тремя зеркальными панелями в стиле ар-деко за барной стойкой, возвращающими нас к эпохе сухого закона.

– Что тебе налить?

– Я ищу свою подругу Эми, – я описываю ее. – Ты ее не видел?

Он неуверенно медлит, а затем печально качает головой.

– Она уже ушла?

– Не совсем, – неловко говорит он. – Э-э-э, Тед знает, что ты здесь?

Я игнорирую его вопрос, полагая, что он спутал меня с кем-то еще. Вместо этого я оборачиваюсь, чтобы найти Эми, и слезаю с барного стула, когда замечаю еще одну высокую блондинку, слушающую группу.

– Вообще, мне кажется, я ее вижу.

Я протискиваюсь сквозь толпу в поисках женщины, которая, кажется, исчезла. Я перемещаюсь между группками людей, танцующих под музыку, пока у меня не начинает кружиться голова от такого количества лиц. Комната начинает вращаться. Боясь потерять сознание, я направляюсь в туалет, стены которого выкрашены в темно-синий цвет. Я кладу телефон на выступ над раковиной и брызгаю на лицо водой, чтобы прийти в себя.

Выключив кран, я понимаю, что смыла надписи на ладонях. Все, что осталось – это остатки телефонного номера и выцветшее слово «Тед». На тыльной стороне моих ладоней до сих пор что-то сохранилось. Странные послания, в которых говорится что-то типа «НЕ ЗАСЫПАЙ» и «НЕ ДОВЕРЯЙ НИКОМУ», а также адрес этого бара.

Дверь туалета открывается, впуская волну громкой музыки, пока несколько женщин плетутся внутрь и начинают поправлять макияж перед зеркалами. Я быстро ухожу из помещения. На выходе меня окутывают теплые объятия.